Анна Устинова - Шестеро смелых и парад монстров
— Простите, не помню, как вас зовут, — протараторила Марфа.
— М — м—м, — растерянно заморгал мужчина, который, похоже, и сам спросонья затруднялся ответить на этот вопрос.
— Понимаете, у меня там, внизу, на улице брат в коляске, а она такая тяжелая! Мне одной ее не поднять. Вы поможете? — с мольбой посмотрела на него девочка.
— Ах да, ну конечно. Сейчас только оденусь. А ты беги к нему. Как же он там один.
Увезут еще… Нарожают детей, а потом мучаются, — донеслось до Марфы его негодующее ворчание, когда дверь уже закрылась.
Замок щелкнул. Она поспешила вниз, очень надеясь, что сосед не заснет на ходу, а все же выполнит свое обещание.
— Данила, потерпи, уже недолго осталось, — выбежав на улицу, сообщила она брату.
— Да я, в общем — то, и не жалуюсь, — бодро откликнулся тот. — Сижу, дышу воздухом. — Он надвинул плед до самого подбородка. — Кого ты нашла — то?
— Да какого — то дядьку с третьего этажа. Не знаю, кто он, — прыснула она. — По — моему, он и сам пока не знает. Я его, кажется, разбудила.
— Злая ты! — с деланно серьезным видом покачал головой Данила. — Человек, можно сказать, отдыхал, а ты его на мороз…
— Тебе бы только смеяться над родной сестрой, — обиделась Марфа.
Дверь хлопнула. Из подъезда выскочил, застегивая на ходу куртку, тот самый мужчина. На ногах у него были шлепанцы. Едва увидев Данилу, он принялся хохотать.
— Простите, что с вами? — испуганно спросила Марфа.
Сосед отер ладонью выступившие слезы:
— Да я — то решил, ты имеешь в виду коляску с грудным ребенком. А у тебя целый бугай сидит!
— Это я, пока вас здесь дожидался, немножко вырос, — моментально отреагировал Данила.
— Не волнуйся, парень, сейчас дома будешь. И какой дурак этот пандус строил! — уже толкая коляску, проворчал мужчина.
— Вообще — то строил наш дедушка, — внес ясность Данила. — Специально для меня старался. Раньше ведь пандуса вообще не было. А на более удобный ему инженер не дал разрешение, потому что лестницу пришлось бы перестраивать.
— Ну, извини, — смутился мужчина. — Дедушку вашего я очень уважаю. А вот строители о людях совсем не думают. Для кого они такую лестницу в подъезде делали? По ней не только твою, но и детскую коляску не затащишь. Жена моя, когда сын наш маленьким был, замучилась. А старикам с больными ногами как? Или у нас в России архитекторы сплошь альпинисты? Ну вот и все, — сказал мужик, втащив наконец коляску в подъезд. — Главное, ты доставлен.
— Спасибо огромное, — поблагодарила его Марфа.
— Не за что, — улыбнулся сосед и зевнул. — А если что, обращайтесь. И Егору Трофимовичу большой привет.
— Передадим, — пообещала Марфа, хотя их благодетель так и не представился. — И извините, что разбудили вас.
— Ерунда. Все равно уже скоро поднялся бы. Сына из секции дзюдо надо забрать.
И сосед, стуча, как кастаньетами, задниками шлепанцев по ступенькам, направился вверх по лестнице.
— Ну наконец — то добрались, — устало выдохнула Марфа, когда ребята вошли в квартиру. Она помогла Даниле раздеться. — Давай мне банку, отнесу ее в комнату, — потребовала она.
Мальчик направился следом за сестрой. Та уже сосредоточенно пересчитывала добычу.
— А между прочим, совсем не плохо. Если не считать копейки, мы заработали целых двести рублей, — подвела она итог.
— Да ты что?! — округлились глаза у брата. — А ты не хотела милостыню брать.
— Брать было довольно противно, — поморщилась Марфа и, тут же просияв, добавила: — Но раз уж взяли, отправим в общий фонд.
В Фонде Шестерых смелых, а точнее, в сундучке, спрятанном Данилой за книгами на стеллаже, уже лежала некоторая сумма, заработанная Ахлябиным во время прошлого расследования. Туда же отправились и собранные сегодня двести рублей.
— А мелочь оставим. — Данила убрал банку с позвякивающими на дне монетками в тумбу письменного стола. — Вдруг пригодится.
— Гляжу, ты вошел во вкус попрошайничества. Только предупреждаю: я больше не пойду. И тебе не советую, — нахмурилась Марфа.
— Жалко, — с трагикомическим видом протянул мальчик. — А я — то уже все рассчитал. Школу с завтрашнего дня бросаем. С утра уходим вроде как на занятия, а сами — на «точку». Зря, что ли, полезное знакомство завели? Господин Кумов — человек разумный. Станем ему процент платить с выручки. Ты, сестренка, сама прикинь, — разошелся брат, — мы сегодня стояли там меньше часа, а двести рублей заработали. Теперь помножь двести рублей на шесть часов…
— Прекрати! Мне это несмешно даже слушать, — поморщилась Марфа.
— Эх! Несговорчивая ты, — вздохнул брат, делая вид, будто очень расстроен ее реакцией. — Ладно, Илюху возьму в напарники. Он согласится. Хотя нет. У него вид чересчур цветущий. Запросто вместо денег по морде дадут. Я лучше, пожалуй, Диану уговорю. Комплекция у нее подходящая. Если чуть — чуть подгримировать, сойдет за голодающего ребенка.
— Хорош придуриваться! — перебила его Марфа. — Меня, например, беспокоит, почему ребята нам до сих пор ни разу не позвонили. Тебе не кажется это странным?
— Совершенно не кажется, — спокойно ответил брат. — Почти уверен, им пока не до того, потому что удалось продолжить слежку.
Его доводы Марфу не убедили. Девочка была очень взволнованна.
— А если он их засек и с ними что — нибудь случилось?
— Ты его видела? — спросил Данила. — Совсем не гигант. К тому же он один, а их много. Да ничего он им плохого не сделает!
— Все равно слишком долго, — продолжала тревожиться Марфа.
Из коридора послышался громкий скрежет. Девочка от неожиданности вздрогнула.
— Что это?
— Никак крысы завелись? — в свою очередь удивился Данила.
— Какие крысы? У нас ведь Черчилль! — возмутилась сестра.
Скрежет стал громче.
— Знаешь, крысы не крысы, но пошли поглядим, — направился в коридор Данила.
Ребята ожидали чего угодно, кроме того, что предстало их глазам. На полу в самом центре прихожей валялась злосчастная картонка с призывом помочь сироте. На ней стоял Черчилль и остервенело драл надпись когтями.
— Умница! — с восторгом воскликнула Марфа. — Не кот, а чудо! Представляешь, Данила, если бы эту штуку нашли бабушка, дедушка или мама! Но ты тоже хорош! Бросить такое на самом видном месте!
— Видно, упала, пока ты мне помогала раздеваться. Кстати, а ведь ты тоже ничего не заметила.
— Зато котик наш умненький заметил и решил навести порядок! — засмеялась девочка.
Черчилль продолжал сердито и упорно «работать» над картонкой. Наконец, разодрав ее в клочья, он с достоинством отошел в сторону.
— Вот это да! — посмотрела на результаты трудов своего любимца Марфа. — Данила, ты видишь? Надпись теперь прочесть невозможно.
— И впрямь постарался, — изумленно взирал на картонку мальчик. — Спасибо вам, сэр Черчилль. Вы настоящий друг.
Кот высокомерно фыркнул и медленно прошествовал в кухню, словно показывая, что одним «спасибо» они не отделаются.
— Сестра, похоже, нам сделали тонкий намек на толстые обстоятельства, — засмеялся Данила.
— И правильно, — на полном серьезе откликнулась Марфа. — Черчилль, бедненький, сегодня не ужинал и даже не обедал. Я второпях совсем забыла его покормить. Непростительно!
— Мяу, — сварливым голосом подтвердил из кухни кот.
Не успели брат и сестра выпить чаю, как раздался настойчивый звонок в дверь. Марфа кинулась открывать. Через мгновение ребята заполнили тесную прихожую Соколовых.
— Ну, рассказывайте скорее, — потребовал выехавший из кухни Данила.
— Нет, сначала вы ответьте, с кем вы там трепались и почему он за вами следил? — выкрикнул Ахлябин.
— Следил? — огорошило его сообщение Данилу.
Марфа была изумлена не меньше брата. По пути домой она несколько раз оглядывалась и ничего подозрительного не заметила.
— Ну вы даете! — шумно продолжал Ахлябин. — Следил за вами тот самый тип, который Марфу ограбил!
— Ничего не понимаю, — словно стряхивая с себя наваждение, потряс головой Данила. — Этот тип совершенно открыто к нам подошел и начал расспрашивать, не заметили ли мы кого — нибудь, кто вроде бы стоял и кого — то дожидался.
— Кстати, Илья, — Марфа сложила губы в ироничной усмешке, — он все твои требования выполнил и с газетой не расставался. Видимо, сильно ты его напугал!
— Кое — что иногда умеем, — гордо расправив плечи, ответил Бородин.
— Он поговорил с нами, ушел, а потом снова вернулся и кинул мне в виде милостыни Марфин мобильник, — рассказал Данила. — Вот и все. Больше мы его не видели.
— Зато мы видели. — Глядя на себя в зеркало, Лиза расчесывала примятые шапкой волосы. — Он потом…
— Вы — то, может, и впрямь его больше не видели, только это ничего не меняет, — не дал ей договорить Илья.
