Екатерина Вильмонт - Похищение
После долгих споров решено было, что раз уж Никита здесь, то первое дежурство выпадает как раз на их с Сашей долю.
– Все это очень хорошо и мило, но мы на минуточку забыли о родителях! – спохватилась вдруг Ксюша.
– Ох, черт! – схватился за голову Леха. – Точно, это облом!
– Да, – почесал в затылке Гошка.
– И наша мама сейчас в Москве, – задумчиво проговорила Саша. – Ничего не выйдет. Придется нам дежурить днем, а ночью уж пусть подежурят тетя Лена с Алей.
Надо только их как следует…
– Проинструктировать! – подсказал Никита.
– Вот именно! В конце концов посидят несколько вечеров без света, подумаешь, большое дело! А мы тут невесть что нагородили.
– Уж больно всем охота в засаде посидеть! – произнес Леха. – А то что за каникулы без засады? – Улучив момент, он отозвал Ксюшу в сторонку. – Слышь, Ксенька, есть одна мыслюха…
– Умная?
– Не знаю, но, по-моему, нехилая.
– Ну?
– Давай завтра с утречка смотаемся в больницу, к этой, Василисе?
– А ты знаешь, где она лежит?
– Попробую узнать. У меня мамка – медсестра…
– Ну и что?
– Спрошу у нее, в какие больницы чаще всего возит сердечников «скорая».
– Нет, Леха, не стоит. Она начнет расспрашивать… Мы лучше иначе сделаем: разделим пополам список больниц и начнем обзванивать.
– Точно, неплохая мысля!
– Погоди, а мыслюндия где?
– Мыслюндия мне пока в башку еще не пришла!
В Лехиной классификации низшей стадией была мысля, затем мыслюха, а высшей точкой – мыслюндия.
– Эй, вы чего там шепчетесь? – заметил их уединение Гошка. – Немедленно говорите, что вы затеваете? А то хватит с нас, один раз мы по вашей милости чуть с ума не спрыгнули! Нет уж!
Ксюша и Леха смущенно переглянулись:
– Да так, ничего особенного… Просто пока вы там спорили, кому с кем дежурить, мы решили все-таки смотаться завтра в больницу к Василисе, именно сейчас обсуждали, как нам ее найти.
– Я уже нашла! – с гордостью объявила Маня. – Она лежит в больнице на площади Борьбы, в кардиологическом отделении.
– В реанимации? – быстро спросил Гошка.
– Нет, в обычной палате.
– Здорово! Значит, нас к ней пустят! – обрадовался Леха. – Стой, Малыга, а ты почему молчала? Мы тут рассуждали, в реанимации она или не в реанимации, и все такое прочее, а ты себе помалкиваешь? Что за дела такие малолетские?
– Вот потому и молчала, что ты ко мне все время цепляешься!
– Я к тебе цепляюсь? Я? – задохнулся от возмущения Леха. – Вы все свидетели, кто первый ко мне прицепился! Я, видишь ли, сказал чего-то не правильно, а ты и рада, впиявилась в меня…
– Леха, кончай базар! – попытался его успокоить Гошка. – И ты, Маня, тоже хороша. Черт знает что! Ну вот, сейчас мы с Сашей идем к тете Лене, а вы все ждите нас тут.
– А почему это вы с Сашей? – заволновалась Маня.
– Потому что Саша – единственный нормальный человек! Не спорит из-за ерунды, не замышляет ничего, понятно? – вышел из себя Гошка. Маня со своей безумной любовью его уже достала!
Остальные спорить не стали, и Гошка с Сашей ушли.
– Что, Малыга, съела? – не удержался от злорадного замечания Леха.
– Шмаков! – одернула его Ксюша, но было уже поздно.
Маня вихрем налетела на Леху и вцепилась ему в волосы.
– Дура ненормальная! – завопил Леха.
Ксюша и Никита с трудом оттащили разбушевавшуюся девочку.
– Мань, ты в своем уме? Прекрати сейчас же! – увещевала ее Ксюша.
А Никита молча посмеивался.
– Будешь себя так вести, придется тебя отлучить от нашей компании. Ты хоть и на класс младше, но ведешь себя совсем как детсадовская. Ну чего ты на Леху въелась?
Давайте, быстро миритесь!
Леха Шмаков был парень необидчивый.
И сразу согласился помириться. Маня же готова была разрыдаться, но вовсе не из-за Лехи. И Ксюша прекрасно это понимала. Она шепнула Мане на ухо:
– Чего ты волнуешься? Гошка твой сто лет Сашке не нужен!
– Я знаю, – всхлипнула Маня. – Просто…
– Сама виновата, тише надо быть, терпеливее, а ты что устроила?
– Ладно, Малыга, ты извини…
– Ладно, Шмакодявый.
– Мир?
– Мир!
Глава Х
ГДЕ ИСКАТЬ ИННОЧКУ?
Решено было, что в больницу пойдут Саша и Ксюша, но не с утра, а в приемные часы, то есть с пяти до семи. А в квартире Элеоноры Федоровны с утра дежурили Никита и Ксюша. В два часа их должны были сменить Гошка и Маня, а вот, кто заступит на следующее дежурство, было еще неясно, все зависело от того, что узнают девочки в больнице.
«Дураки безмозглые, скучняшки дурацкие, – изобретала Маня прозвища своим друзьям. – За каким чертом столько времени терять, ждать до пяти, когда прекрасно можно пробраться в больницу и с утра, надо только уметь! – И она решила, как вчера она никому не докладываясь, выяснила, в какой именно больнице лежит Василиса, так и сегодня она прекрасненько безо всех обойдется. – К тому же неизвестно еще, как эти старые коровы Сашка и Ксюшка сумеют поговорить с Василисой! Сашка будет деликатничать, ax, ox и все такое, а Ксюшка просто не вовремя что-нибудь ляпнет и все только испортит! А вот я… Я, конечно, напортачила, когда была у Ядвиги, но зато потом спасла ее от грабителей… А между прочим, после этого я вполне могу к ней наведаться и кое-что разузнать. Теперь небось она меня не выгонит. Ишь какие хитренькие, отлучить меня хотят. Не выйдет у вас ничего! Где вам без меня обойтись? Может, я сегодня еще все сама разузнаю. Вот тогда и отлучайте, паразитки».
В больнице Маня с ужасно несчастным видом подошла к какой-то девушке в не слишком чистом белом халате и глядя ей прямо в глаза со слезами в голосе проговорила:
– Извините меня, пожалуйста!
– Тебе чего, девочка?
– Понимаете, я узнала, что тут тетя моя лежит… ее привезли на «скорой», у нее с сердцем плохо…
– Ну и чего ты ревешь? У нас тут знаешь какие врачи хорошие? Вылечат твою тетю.
– А мне к ней нельзя? – заискивающе улыбнулась Маня.
– Она где лежит? Если в реанимации, то нельзя. А если в обычной палате, так и быть, проведу, – сжалилась девушка. – Только что ж ты с пустыми руками?
– Я испугалась, не знала… А вечером мама придет с гостинцами.
– А тебе просто так тетку повидать охота?
– Да, только я не знаю, где она лежит…
– А как фамилия тетки-то?
– Уралова!
Фамилию Василисы Маня узнала у Дины, после долгого телефонного разговора.
– Обожди, узнаю. – Девушка куда-то скрылась и вскоре вернулась. – Опоздала ты, подруга!
– Как опоздала? Она умерла? – ужаснулась Маня.
– Ой нет, что ты! Наоборот! Выписалась еще вчера!
– Выписалась? Значит, она жива?
– Жива и, видать, здорова. Что ж она вам не позвонила-то?
– Не знаю, но она у нас со странностями! – сказала Маня и, поблагодарив девушку, поспешила уйти. «Да, похоже, Василиса все это нарочно подстроила. Думает небось, что всех перехитрила».
Выйдя из больницы на свежий воздух, девочка глубоко задумалась: "Что же теперь делать? Конечно, предупредить Сашку с Ксюхой, что в больницу ходить не надо. В два часа начинается это идиотское дежурство. Что они там выдумали? Зачем? Конечно, дежурить с Гошкой это мечта, но толку-то что? Никто туда уже больше не придет. Ведь Инночку скорее всего уже увезли вместе с Пушистиком и красным комбинезончиком. И как они не поймут? Но все-таки я должна что-то сделать! Просто обязана! Только вот что? Что? Ага, я придумала. Поеду сейчас домой к Василисе и поговорю с ней начистоту! Скажу, что я и мои друзья знаем, что она замешана в этом деле и… Ну, там видно будет, как пойдет разговор. Она меня чуть-чуть знает, а потому, конечно, впустит. Я сперва буду разводить турусы на колесах, а потом как огорошу ее! Пусть попробует отпереться. Главное, конечно, помнить, что это опасно… Вообще-то по правилам надо бы хоть кого-то предупредить, что она идет к Василисе, а то вдруг та с перепугу попробует убить ее…
Или увезти куда-нибудь, предварительно чем-нибудь опоив или отравив… Нет, отравить себя я не дам, не возьму в рот даже капельку воды… – Мане стало страшновато. – Но кого предупредить так, чтобы раньше времени никто не бросился ее искать, орать на нее и… Тягомотина! – сообразила Маня и воспряла духом. Она нашарила в кармане телефонный жетон. – Даже целых два. Удача. Только бы Роза была дома!"
По счастью, она сразу сняла трубку. Маня набрала в легкие побольше воздуху, приготовившись к долгому и занудному разговору с Тягомотиной.
– Роза, ты?
– Я. А кто говорит?
– Маня Малыгина! С Рождеством тебя!
– И тебя тоже. Ты чего звонишь-то?
– Розочка, у меня к тебе просьба!
– А я-то думаю, чего это ты меня поздравляешь ни с того ни с сего, а у тебя, оказывается, просьба! Понятненько. Ну и что за просьба?
– Роз, ну что ты обижаешься? Я попала в трудное положение, подумала, кто меня выручить может, и первым делом вспомнила о тебе, а ты".
