Брысь или приключения одного М.Н.С. - Малышкина Ольга

После помывки приступили к написанию писем. Колиному каллиграфическому почерку даже Ваня позавидовал, хотя и закончил несколько классов ремесленного училища.

(У моего-то спасителя с раннего детства гувернантка была, мадемуазель Жюли. Судя по фотографиям, симпатичная барышня с вздернутым кверху носиком и светлыми кудряшками над высоким лбом. Вот только бросила своего подопечного в трудную годину и уехала вместе с соседями с третьего этажа во Францию. Они, конечно, звали Колину маму с собой, убеждали, что худо ей придется в том потревоженном улье, в который превратилась страна, но она не теряла надежды: закончится война, муж вернется домой и жизнь снова наладится. Не наладилась…)

Текст приведу, как запомнил:

«Многоуважаемая ЧК!

Прошу вас отпустить заведующую детским домом в Детском Селе Фаину Карловну, потому что арестовали ее из-за меня, а меня там больше нет. И еще поймайте и накажите, пожалуйста, бандитов, которые убили медсестру Шурочку и водителя Тимофеича!

Бывший воспитанник Николай.»

Мальчики заспорили из-за обращения «многоуважаемая». Ваня доказывал, что звучит по-буржуйски, но ничего путного взамен предложить не смог, поэтому оставили как есть.

Второе послание предназначалось Колиному папе:

«Дорогой папочка!

Со мной все в порядке. У меня появился старший брат Ваня. Мы в Москве по адресу:…

Найди меня, пожалуйста!

Коля.»

Название улицы и номер дома я забыл. Тем более что до Москвы мы так и не добрались… Впрочем, не буду забегать вперед!

Письмо для ЧК Ваня положил в карман, а другое оставили на обеденном столе под канделябром. На тот случай, если «оказия в Москву» не оставит времени еще раз вернуться. Коля хотел взять на память фотографию из альбома, где он совсем маленький, но зато с обоими родителями. Однако Ваня отсоветовал, потому что на главе семейства была офицерская форма царской армии. Вдруг не в те руки снимок попадет, тогда неприятностей не оберешься!

В прихожей нашелся запасной ключ от двери в дом, и Ваня освободил ее от досок, так что вышли мы, как подобает нормальным жильцам, а не как воришки – через разбитое окно. (Доски мальчики затащили в квартиру, это уже на случай, если «оказии» в Москву не окажется и придется снова печку топить.)

Коля нырнул в свои огромные валенки – с прошлой зимы он вырос и обувь, что хранилась в шкафу, оказалась мала. Зато Ваню утеплили вязаным шарфом, потому что его картуз (кепка такая с жестким козырьком) ушей не закрывал и они пламенели на морозе, будто и не уши вовсе, а снегири.

По дороге Ваня рассказал, что городские власти организовали специальные столовые для детей, где бесплатно кормят. Так что если ему в депо карточки за «батю» не дадут, то позавтракать все равно удастся.

(Летописец недоволен, что я столько мыслей на еду трачу. Пожалуй, он прав… Но вдруг поэтому я и называюсь «грызуном»? То есть моим зубам постоянно что-нибудь грызть требуется? Нужно поразмышлять на досуге…)

На улицах было довольно многолюдно. Тротуары прятались под сугробами, и пешеходы, а с ними и мои мальчики, топали по проезжей части, огибая замершие без электричества трамваи и уступая дорогу редким автомобилям и подводам. Несколько десятков человек стучали топорами – ломали двухэтажный деревянный особняк, не жалея ни фигурных колонн у крыльца, ни чудесных наличников, больше похожих на нарядный кружевной воротник, которым Фаина Карловна украсила платье на новогодний праздник.

– Зачем они его рушат? Хороший ведь дом, крепкий, – спросил Коля у старшего брата.

– На дрова, наверное, разберут! – предположил Ваня.

Его ответ напомнил мне о забытой в щели паркета жемчужине. «Ах, растяпа!» – обругал я сам себя, выбрался из-за пазухи и кинулся назад…

Глава двадцать третья, в которой у Пафнутия неприятности

Испуганные крики быстро остались позади (мы, грызуны, умеем бегать шустро!):

– Белыш, Белыш! Куда ты?!

Если бы мальчики знали, что побудило меня так поступить, то наверняка бы одобрили! Это же все равно что утюг не выключить! Помню, Вовкина мама сколько раз в панике домой возвращалась, потому что ей казалось, что водопроводный кран в ванной не закрыт или на плите что-нибудь варится. А утюг вообще на первом месте по забываниям! С жемчужиной, конечно, не сравнить – ни пожара, ни потопа не случилось бы, но она могла принести кучу необходимых для жизни денег (во всяком случае, я на это рассчитывал), а значит, стоило мчаться назад сломя голову!

Именно так я и подумал, когда вдруг темнота навалилась, что голову сломал. Однако в следующее мгновение открылась еще более ужасающая истина – меня захватили в плен! Набросили то ли пальто, то ли другой предмет одежды, завернули и понесли в неизвестном направлении! И так крепко прижали (к груди, наверное), что я потыкался-потыкался, да и затих до выяснения.

От недостатка кислорода разум слегка помутился и начались видения. Будто бы Кларочка жаловалась, что нас ограбили и забрали весь клад до последней бусинки, а я успокаивал, что она просто не может разглядеть сокровища, потому что сверху навалены меха, шубы и даже ковры персидские. Правда, богатства эти за решеткой, но ведь так сохраннее будут! Действительность оказалась суровой – за решеткой находились вовсе не богатства, а я… Видимо, тоже для пущей сохранности…

Клетка размерами не впечатляла, не то что мои шикарные апартаменты в Вовкиной квартире! Вместо лотка – газета, ни одного спортивного тренажера, лишь наверху тонкая перекладина, но я же не канатоходец, чтобы по ней бегать! Тут меня осенило – клетка-то птичья! Для попугая какого-нибудь или канарейки, но уж никак не для младшего научного сотрудника серьезной лаборатории с большими связями на железнодорожном транспорте!

Мое новое жилище стояло на круглом столике из ценной древесины под длинной бахромой зеленого абажура. Принадлежал он торшеру на витой бронзовой ноге. Кстати, ноге этой совсем некуда было бы ступить, пожелай она вдруг походить по комнате, поскольку все пространство заполонили разнообразные вещи, собранные неизвестными коллекционерами. Если бы они захотели спрятать имущество, то и целый подвал оказался бы маловат, не то что наша с Кларой потайная ниша!

В том, что новый виток моих похождений начинался опять с «пещеры Алладина», было нечто мистическое. Только теперь я, судя по всему, являлся частью клада. Определенно, в этом историческом отрезке нестандартная внешность приносила своему владельцу лишь неприятности! Помимо всего прочего, как экономиста меня угнетало чрезмерное количество сокровищ – оно обесценивало жемчужину, которую я так долго и тщательно оберегал и из-за которой здесь оказался! Погруженный в невеселые раздумья, я не услышал приближения шагов и вздрогнул, когда рядом зазвучали голоса.

– Подивись, какую чуду для своей крали достал!

– Как бы тебя твоя краля с этой чудой на улицу не выставила!

Я покрутил головой, чтобы разглядеть «чуду», но вдруг прямо передо мной (по ту сторону решетки, конечно) возникли две ухмыляющиеся физиономии. У одной – на глаза спадал светлый чуб, а широко улыбающийся рот сиял золотом. Я узнал бандитов, застреливших Шурочку и водителя-балагура Тимофеича (помню, Коля предположил, что они из шайки Ваньки Белки, которая «произвольничала» в Петрограде и окрестностях), догадался, о какой «чуде» речь, и… не выдержал очередного удара судьбы – упал в обморок, на газетку…