Блин и зеленая макака - Некрасов Евгений Львович
Очень трудно вести наблюдение, когда тебе восемь с половиной лет. Обезьянщики стояли в разных концах рынка, а кое-кто и за оградой. Приходилось метаться между ними, чтобы никого не упустить. А то потом гадай, почему он ушел: то ли потому, что продал обезьянку, то ли потому, что просто озяб. Ванечка под присмотром Князя напетлял по рынку километров десять и запомнил в лицо всех обезьянщиков. Торговля шла вяло. За два часа только тетка в грязном голубом пальто сбыла свой товар — мартышку, одетую в жилет, как Абу из «Аладдина». Потом долго ничего важного не происходило, и Ванечка повел себя, как любой второклашка на Птичьем рынке. То есть разинул рот и стал глазеть по сторонам.
Если кто-то не бывал на Птичьем рынке, то и не ходите — только зря расстроитесь. Канарейки, попугаи, щеглы, красноклювые амадины, голуби. Рыбки, тритоны, белые лягушки с полупрозрачными лапками, крохотные водоплавающие черепашки и черепахи-гиганты. Котята и щенки всех пород и беспородные, какие получились. Кролики, цыплята, нутрии. Ужи, удавы и хамелеоны. И ВСЕХ МОЖНО КУПИТЬ. Это главное и самое огорчительное отличие «Птички» от зоопарка. Огорчительное — потому что всех, к сожалению, не купишь, а очень хочется!
У Ванечки было пятьдесят рублей, скопленных, вообще-то, на борьбу со шпионажем. Он мечтал о настоящих наручниках, но их, к сожалению, не продают второклассникам. Оставалась зыбкая надежда подбить на покупку какого-нибудь милиционера или охранника, и Ванечка носил деньги с собой.
На рынке неожиданно выяснилось, что у его полусотенной бумажки есть свой нрав. Раньше гимназист мог не вспоминать о ней целыми днями. А теперь, если забывал хоть на минуту, бумажка чесала ему ногу через карман и сама помаленьку выползала, как живая. Начнешь ее заталкивать поглубже, а она липнет к пальцам и неслышно нашептывает: «Спроси, сколько стоит!»
Ванечка крепился из последних сил. Он уговорил бумажку не покупать рыбок, потому что к ним нужен аквариум, и жабу, потому что вряд ли она понравится бабушке. Но когда бумажка подтащила его к продавцу почтовых голубей, гимназист сдался. Голубь подходил ему по всем статьям. Во-первых, за него просили ровно полсотни. Во-вторых, в борьбе со шпионами он был даже полезнее, чем наручники: если тебя схватят и заточат в застенок, то можно отправить голубя на волю с посланием для контрразведки. Наконец, голубь — не жаба. С ним бабушка смирится.
Дело испортил Князь. Заметив, что Ванечка приценился к голубю и уже полез в карман, он оттащил его за шиворот и сказал:
— Я тебе на помойке таких наловлю.
После этого настоящий почтовый голубь, золотой призер конкурса на самый дальний перелет, превратился в обыкновенного уличного сизаря. Это было видно с первого взгляда! Гимназист-второклашка сам не понимал, каким образом продавцу чуть не удалось его надуть.
Потом Ванечкины деньги захотели потратиться на щенка ризеншнауцера — полицейской собаки, незаменимой для охоты за шпионами. На самом деле он стоил две тысячи, но продавец уступал щенка за сорок пять рублей! Потому что сразу разглядел в гимназисте будущего проводника служебно-розыскной собаки. Правда, щенок был без документов, но о таком пустяке и говорить не стоило. Главное — порода, а не документы!
И снова Князь влил свою ложку дегтя в бочку меда.
— По этому ризеншнауцеру Жучка в подворотне плачет, — безжалостно заметил он и увел гимназиста.
Князь был прав. Ризеншнауцеров с белым пузом и прямой шерстью не бывает. Они черные и курчавые, и Ванечка это знал. Но когда продавец говорил, что пузо потемнеет, а шерсть завьется, он верил продавцу, а когда Князь говорил про Жучку — верил Князю.
Урока хватило минут на десять. Потом Ванечка увидел ЕЕ и понял, что купит обязательно. ОНА была ни на что не похожа: размером с палец, бледная, с большой светло-коричневой головкой. И ОНА не двигалась. Лежала в коробочке с прозрачной крышкой и не делала ничего.
— Спит? — спросил Ванечка, не зная, как ЕЕ назвать.
Продавец подумал и молча кивнул.
— А что из нее получится?
— Паук-птицеед. Вот такой, — продавец пошевелил растопыренными полусогнутыми пальцами, и Ванечка очень хорошо представил себе этого паука. Огромный!
Подошел Князь. Он мог опять все испортить. Гимназист с безразличным видом зашагал дальше. В мечтах он уже был хозяином гигантского паука, которого все боятся — понятно, кроме него, паучьего кормильца и воспитателя.
Улучив момент, когда Князь отвернулся, гимназист спрятался за подходящего толстого дядьку и удрал. Издали он видел, как вертится над толпой гребень Князевой вязаной шапочки, но только прибавлял шагу. К продавцу он подлетел бегом:
— Дайте паука!
— Это пока что личинка, — уточнил продавец, — за ней надо ухаживать: положить в опилки и поливать бульоном. Тогда вылупится паук. Месяца через два… А у тебя денег хватит?
— Вот! — Гимназист-второклашка показал из кулака заранее приготовленную полусотенную.
— Полтинник? — сморщился продавец и спросил у соседа: — Серёнь, отдавать за полтинник личинку редчайшего паука-птицееда?
У Ванечки сердце ухнуло в пятки. Честно признаться, он рассчитывал, что личинка обойдется рублей в десять-двадцать. Но это было секунду назад. А сейчас полтинник показался ему ничтожной ценой.
— Отдавать, отдавать… — шептал он, гипнотизируя Сереню.
— Я бы дешевле семидесяти не отдал, — отрезал Серёня и стал подсовывать гимназисту свой товар: пластмассовых мух и лягушат для рыбалки. — Зачем тебе паук — девчонок пугать? Возьми на «полтинник» пару мух. Бросишь себе в суп, а потом у всех на глазах выловишь, обсосешь и в карман положишь. Девчонки попадают!
— Паук лучше. Он живой, — возразил гимназист, умоляюще глядя на продавца личинки. — Только у меня больше денег нет…
— Эх, так и быть! — смилостивился продавец. — Дарю! Бери за полтинник! С утра они у меня по сто рублей шли, а эта последняя. Уступлю, чем лишние десять минут стоять.
— За полтинник и я у тебя возьму, — влез Серёня.
— Нет, я первый, первый! — Ванечка сунул деньги продавцу и сцапал коробочку с драгоценной личинкой.
— Коробочка десятку стоит, — подсказал вредный Серёня.
Гимназист стал шарить по карманам, надеясь наскрести мелочи.
— Ладно, бери с коробочкой, я сегодня добрый, — остановил его продавец. — Только не забудь поливать бульоном!
Счастливый гимназист побежал догонять Князя. Но там, где они расстались (а точнее, где Ванечка убежал, обманув своего напарника), Князя не было!
Ванечка стал метаться по рынку. Несколько раз он видел Блинкова-младшего с Иркой, но подойти не посмел. Что бы он сказал старшим? «Мне доверили взрослое, ответственное дело, а я удрал и потерялся, как малявка»?! Нет, только не это!
И гимназист-второклашка решил выполнять задание в одиночку. Дело было привычное: они с Князем уже раз десять обошли всех обезьянщиков, и Ванечка прекрасно помнил, кто где стоит. Во-он, к примеру, виднеется черная шапочка с надписью «Reebok». Не подходя ближе, гимназист знал, что там стоит, перетаптывается с ноги на ногу обезьянщик с макакой, похожей на Зеленую Маню.
Поблизости от «Рибока» маячила коричневая ушанка. Она то наклонялась и пропадала в толпе, то почему-то двигалась кругами. Покупатель? Ванечка потянул из-под куртки бинокль.
Как назло шагах в двух от него остановилось чье-то пальто и закрыло всю картину. Ванечка шагнул влево, и пальто пошло влево. Шагнул вправо, и пальто оказалось справа. Потом в бинокле стало темно, Ванечка отшатнулся, и вдруг на его плечо легла чужая тяжелая рука!
— Дай посмотреть, пацан. Продаешь? — Голос раздавался откуда-то с высоты.
— Нет, — боясь поднять глаза, выдавил гимназист-второклашка.
Рука уже тянула с его шеи ремешок бинокля!
— Я не продаю! — вцепился в ремешок Ванечка.
— Да ладно! Десятки тебе хватит? Бинокль был, можно сказать, наградной. Его подарила гимназисту сама Нина Су за успехи в розыске преступников. Настоящий полевой бинокль, восьмикратный, с тоненькими черточками в окулярах, чтобы узнавать расстояние до чего хочешь (только Ванечка не успел этому научиться). Он решил, что лучше погибнуть, чем отдать боевую награду какому-то жулику! И начал погибать с честью, то есть: а) закричал «Мама!.»; б) укусил обидчика за руку; в) подковал его носком ботинка под колено; г) боднул под ложечку; д) вырвал бинокль и бросился бежать!
