Валерий Гусев - Привет от тети Моти
– Куст, товарищи бойцы, есть совокупность веток и листьев, торчащих из одного места.
– Из какого места, товарищ лейтенант?
– А вы не делайте умное лицо, сержант, – рассердился Прошкин, – не забывайте, что вы солдат.
В следующей комнате тоже решали тактические задачи. Задачу ставил капитан второй роты:
– Предположим, что у вероятного противника икс танков. – Поправился: – Хотя нет, икс это много. Лучше игрек.
Алешка похихикал, прошел в дежурную комнату и «вроде бы как бы» занялся своими делами по оформлению «Гвардейского листка».
К этому времени дядя Боря уже вернулся из Москвы, из Генштаба, и информировал своих офицеров:
– Маневры назначили на четверг. Утром прибудет комиссия вместе с иностранными военными специалистами. Они ознакомятся с нашей частью. Проинформируют об условиях ведения боя. А потом займут свои места на командном пункте. Ясно, товарищи офицеры?
– Ясно, товарищ полковник!
– А вам, товарищ лейтенант? – обратился дядя Боря непосредственно к Прошкину, который только что вошел, закончив занятия. Прошкин заведовал в полку всеми хозяйственными делами.
Алешка рисовал знамя и гвардейский значок, а сам вовсю прислушивался, чтобы вставить свое решающее и очень хитрое слово.
– И мне все ясно, товарищ полковник, – бодро отозвался Прошкин.
– Тогда у меня к вам вопрос. Если уважаемые члены комиссии и зарубежные гости захотят во второй казарме помыть руки, что вы будете делать?
– Виноват, товарищ полковник. Прошкин действительно был виноват. Дело в
том, что для второй казармы он получил и завез новые унитазы для туалета. И даже установил их. А старые, демонтированные, убрать не успел и выстроил их в умывалке двумя шеренгами. Все уже к этому привыкли, а для высоких армейских чинов, особенно иностранных, такая картина покажется достойной порицания.
– Так что, товарищ полковник, – виновато пробормотал Прошкин, – некуда их деть. Вывозить надо, а не на чем.
– Убрать с глаз долой! – сердито приказал полковник дядя Боря.
– А куда, товарищ полковник? В столовую,
что ли?
Пришел Алешкин час. Он, не отрывая глаз от бумаги и кисточки, как бы про себя проговорил, негромко так. Но все офицеры его услышали:
– Я бы их упаковал в ящики из-под гранат.
– А это мысль! – радостно согласился Прошкин и благодарно взглянул на Алешку. – Все равно ящики выбрасывать. Заодно уж… Это мысль!
– Жалко, что не вам, лейтенант, она первому пришла в голову. – Полковник покачал головой: – Распорядитесь прямо сейчас.
– Есть, товарищ полковник! – И Прошкин выскочил на крыльцо: – Старшина Баранкин – ко мне!
Старшина Баранкин взял двух бойцов и отправился на склад боеприпасов. Снял печать. Отпер дверь. Прямо за дверью штабелями стояли пустые деревянные ящики – все, что осталось от гранат после обучения личного состава.
Бойцы стали грузить их на тележку и отвозить ко второй казарме. Там старые, в трещинах, унитазы ставили в ящики и заколачивали их. По размеру они как раз подходили: один ящик – один унитаз.
Вскоре в умывалке стояли в два ряда одинаковые зеленые ящики.
И тут старшина Баранкин задумался:
– И куда их девать? – и поскреб затылок своей мощной ладонью.
Но тут (совершенно случайно) подвернулся наш шустрый пацаненок.
– А поставьте их опять на склад, – подсказал он. – Будет грузовик – вывезем. Оттуда даже грузить удобнее. – И пошел по дальнейшим своим делам.
– Молодец, Леха! – похвалил его Баранкин. – Взяли, ребята! Дружно! Вперед, гвардейцы!
Гвардейцы перетаскали ящики с унитазами на крыльцо и вскоре перевезли их все и сложили в помещении склада. Баранкин похвалил их и навесил на дверь громадный замок. А ключ от него положил в нагрудный карман куртки.
А Лешка тем временем, покинув расположение части, уже вышагивал по улице Сенной в
сторону казино.
В переулке, где был небольшой скверик, обсаженный старыми липами и где в глубине его стоял во весь огромный рост белый памятник неизвестно кому, Алешка стал свидетелем странного события.
Событие было незаметное. Никто, кроме Алешки, не обратил на него внимания. Может, еще и потому, что в скверике почти не было гуляющих и отдыхающих. И, может, именно поэтому участники события выбрали это место.
Подъехала большая иномарка. Из нее вышел громила-водитель, открыл заднюю дверь и вытащил наружу старенький ржавый велосипед. Такой старый, будто один из первых велосипедов
на свете.
Затем, через некоторое время, из машины вышел невзрачный и бедно одетый человек в спортивных штанах с пузырями на коленках и с заплаткой на… в общем, сзади.
Громила-водитель придержал велосипед, помог человечку в старых штанах взгромоздиться на старое сиденье и легонько его подтолкнул.
Человечек поехал, неумело вертя педали и виляя всеми двумя колесами. Повернулся и бросил на ходу:
– Вызови охрану! Сегодня деньги повезем!
– Есть, шеф!
Водитель сел в машину, закурил и достал мобильник.
А Лешка уже шел легким спортивным шагом за таинственным велосипедистом. Не отстать от него – простая задача. Ездил велосипедист плохо, криво и неустойчиво. Но до казино добрался благополучно. Тем более что это совсем рядом – за угол завернуть.
Возле казино он спешился, едва не грохнувшись при этом на асфальт, и прислонил свой ржавый драндулет к чьей-то сияющей машине. И странно, что охранник Гоша ни слова ему не сказал на это, а только вежливо поздоровался, даже ладонь к виску поднял, словно честь отдал, и спросил с улыбкой:
– Играть будете, Яков Ильич?
– Буду, милейший, буду. И непременно сегодня выиграю. Ты глянь – луна какая! Самая луна для крупного выигрыша.
Луна и впрямь была красивая. Солнце еще не село, только спряталось за дальние дома, а она – круглая и красная – уже повисла возле куполов церкви. Будто ей не терпелось посмотреть, как Яков Ильич из ободранного велосипедиста превратится нынче в миллионера.
Алешке это тоже было интересно.
Когда велосипедист скрылся в дверях казино, Алешка появился рядом с охранником.
– Ну ты даешь! – опять восхитился тот. – То тебя все нет и нет, а то вдруг ты есть! Папашу ищешь?
– Папа дома, – сказал Алешка. – Он больше не играет.
– Все проиграл? Даже весла от лодки? Потому и не приходит?
– Не потому, – очень доверительно и достоверно проговорил Алешка. – Некогда ему: наследство получил. В Америке.
– Большое? – хмыкнул охранник.
– Весь рыболовный флот Соединенных Штатов.
– Иди ты! – Охранник покрутил головой то ли в безмерном восхищении, то ли в безмерном недоверии. – Это ему не скоро проиграть.
– Он меня просил свою барсетку забрать. Вчера забыл, за рулеткой.
Алешка эту рулетку и в глаза не видел, но врал уверенно.
– Ну иди быстренько, забери, – позволил дядя Гоша, который уже и не знал, чему верить, чему нет. – А что в барсетке-то?
– Визитные карточки. Они ему нужны, чтобы в Америку съездить.
Охранник вытаращил глаза, и хотя до этого он был уверен, что для поездки в Америку нужно совсем другое, но тут же в своих знаниях засомневался.
– Иди, только Шефу на глаза не попадись. Алешка вошел в казино, нашел свою табуретку и принялся таскать ее по коридору, прижав к
животу.
Обстановка сегодня среди персонала была какая-то странная – тревожная, напряженная, суетливая. По коридору все время сновали то официанты из ресторана, то охранники, то вообще не поймешь кто.
Один из них, почти натолкнувшись на Алешку с табуреткой, быстро спросил:
– Куда ты ее тащишь?
– Туда, – лаконично ответил Алешка.
И почти сразу его обогнал еще один неизвестно кто и тоже на бегу задал почти тот же вопрос:
– Откуда ты ее несешь?
– Оттуда, – был краткий ответ.
В кабинет Шефа все время заходили разные люди. И тут же выходили в коридор, озабоченные и озадаченные, – видимо, Шеф раздавал им какие-то важные указания. А потом вдруг показался в конце коридора очень солидный дядька в черном пиджаке с блестящими лацканами, в белоснежной рубашке, в манжетах которой сверкали драгоценные камни-запонки, а под подбородком висела черная бабочка-галстук.
Он важно шагал по коридору, и его лицо кроме важности выражало еще и тревогу. Это был крупье – Алешка уже знал, кто это такой: человек, который руководил азартной игрой в карты и рулетку. Иногда его называли банкометом. Куда он метал банки и какие, Алешка так и не выяснил.
Крупье подошел к двери кабинета, пригладил лысину, поправил галстук и растворил дверь. Из комнаты послышались голоса – визгливый Шефа и виноватый Толяна.
– Все, Толян, ищи себе работу. Иди на рынок, машины с окорочками разгружать!
– Шеф, я сделаю! Последний раз!
Но тут крупье прервал их разговор и как-то сочно, веско произнес:
– Пора, Яков Ильич. Все готово.
Алешка приставил свою табуретку к стене, вскочил на нее и стал делать вид, будто поправляет покосившуюся картину. До этого ему, конечно, пришлось сильно покривить ее набок. Одним глазом Алешка смотрел на картинку, другим на дверь кабинета.
