Александр Кулешов - Как же быть?
Устрашающе сверкавшие металлом, с выставленным вперёд рычагом напоминавшим руку, держащую пистолет, они были похожи на грабителей с большой дороги. «Кошелёк или жизнь!» — безмолвно восклицали они.
Впрочем, их так и прозвали — «однорукий грабитель». Иногда автоматы вившие даже оформляли под бандита, а рычаг был сделан в форме руки с пистолетом.
Но истинная опасность «одноруких грабителей» заключалась не в игрушечных револьверах. Она таилась в их притягательности. Все миллионеры, местные и приезжие, со всем их золотом, оставляемым на зелёном сукне игорных домов, не приносили владельцам домов и половины доходов, которые давали автоматы.
Ведь за столом нужно было выложить немало денег, а автомат довольствовался медяками. И даже самый бедный, тая где-то в душе безумную надежду, всегда мог обнаружить на дне кармана пару монеток. А вдруг? А вдруг он бросит монетку в щель, дёрнет рычаг, завертятся с характерным треском маленькие диски под стеклом, и выстроятся в единый желанный ряд пять колокольчиков или пять яблок, или, на худой конец, три колокольчика и два яблока, и из раструба посыплются десятки монеток. А то и предел мечты — зазвенит над автоматом звонок, загорится чарующим светом красная лампочка, возвещающая крупный, редчайший выигрыш!
К сожалению, колокольчики, яблоки, вишни и сливы располагались, как правило, в живописном, предписанном им природой беспорядке и игроку оставалось лишь проститься грустным взглядом со своими медяками.
Автоматы конструировались на основе точных и остроумных расчётов; число их на объект рассчитывалось с помощью электронного мозга и но только исключало для владельца риск убытка, но гарантировало ему неизменную солидную прибыль.
Трудность для владельцев заключалась не в том, чтоб выиграть, а в том, чтоб получить в соответствующих инстанциях право на лицензию, на эксплуатацию, чтоб построить и открыть клуб, бороться с конкурентами, заманивать побольше простофиль, устанавливать свои машины в наибольшем числе баров, магазинов, кафе…
Но тут уж рок, судьба, фортуна и все прочие сопутствующие игрокам понятия были совершенно ни при чём. Тут играли роль только деньги и беззастенчивая ловкость.
Впрочем, простые смертные, вроде Лори и Кенни, об этом не думали. Вооружённые горстями монет, окрылённые светлыми мечтами и горячим желанием разбогатеть, они ясным солнечным днём бодро приближались к дверям самого роскошного игорного дома города — «Зодиак».
Над входом в здание во весь фасад растянулись небесные знаки, иллюстрируя название заведения. Ночью они горели золотым светом на фоне вечернего, неонового неба. Но сейчас, днём, лампочки были погашены.
Большое панно вещало «Мы открыты 24 часа в сутки, 365 дней в году», Внизу была небольшая приписка: «В високосный год берём день отдыха. Извините». Всё это было правдой, «Зодиак» работал в три смены и никогда, ни днём ни ночью не закрывал свои двери.
У дверей этих, небритый, весь в ярких заплатах, в рваных башмаках, нищий протягивал входящим засаленную шляпу. Стремясь умилостивить судьбу, каждый бросал в неё что-нибудь. Величественный швейцар в галунах делал вид, что ничего не замечает. Дело в том, что нищий тот был особый, он числился в штате игорного дома. Людям, направлявшимся сюда, было приятно думать, что они не бедные, что вот есть совсем бедняк, не то что они, могущие позволить себе поиграть. Для таких, как Лори и Кенни, и создавал штатный нищий сладостную иллюзию. Настоящим же богачам приятно было от щедрот своих подкинуть бедняку бумажку и сознавать себя добрым и хорошим. Поэтому-то хозяева «Зодиака» держали у входа этого театрализованного бедняка. Кстати, и доходы он приносил (сдавая каждый вечер полученное подаяние) не меньше любого автомата.
Но попробовал бы здесь появиться настоящий нищий! Его бы выбросил за шиворот монументальный швейцар, ему бы переломали кости охранявшие игорный дом детективы, наконец, его бы просто упрятала за решётку полиция.
Поэтому настоящие нищие тут были лишь те, кто уходил, оставив в автоматах или на зелёных столах свой последний медяк. Но такие у входа не задерживались.
Раньше чем преступить к игре, Лори и Кенни, взявшись за руки, прошлись по залам.
Несмотря на ранний час, они, как всегда, были переполнены. Никакой кондиционированный воздух, никакая вентиляция не могли разогнать запах сигаретного дыма, духов, пота, спиртных напитков.
Со всех концов неслись взрывы смеха, пьяные выкрики, свист, звуки музыки, долетавшие из бара.
Трещали язычки лотерейных колёс, стучали кости, щёлкали шарики рулетки, с металлическим лязгом звенели рычаги игорных автоматов, порой звенел звонок, возвещавший крупный выигрыш.
По залу, в одиночку и группами, от стола к столу бродили игроки, мчались загнанные официантки, не успевавшие удовлетворять спиртную жажду посетителей; широкоплечие парни, засунув правую руку в карман и бросая вокруг пронизывающие взгляды, ленивой походкой прохаживались взад-вперёд. То и дело служители выводили пьяных мужчин и женщин. Иные пьяные, качаясь, как тростник на ветру, покидали зал сами.
Лори и Кенни миновали покрытые зелёным сукном и расчерченные нумерованными квадратами столы для игры в рулетку, за которыми, равнодушные к шуму и суете, восседали крупье — женщины в белых строгих блузках, с белыми от постоянной ночной работы, усталыми лицами; они прошли мимо гробоподобных ящиков, в которые из кожаных стаканов высылают игральные кости, возвещая кому-то радость, кому-то печаль, мимо гигантских лотерейных колёс. Крупье здесь не оборачивался к колесу за спиной, чтоб увидеть выигравший помер, он глядел для этого в большое зеркало (а то обернёшься и не досчитаешься монет на столе!). Под потолком висели кабины со стенками из зеркал. Предполагалось, что там спрятаны невидимые публике наблюдатели или телевизионные устройства, следящие за каждым движением присутствующих.
Но, как и своё время рассказал Лори Руго, ничего в этих нормальных ящиках не было — они оказывали лишь психологическое воздействие, да и то на неопытных жуликов.
«Поверь, парень, — усмехнулся Руго, — в игорные дома воры не ходят, тут охрана поставлена дай бог. И потом, нехорошо это У коллег добычу отнимать. Потому что настоящие воры — да ещё какие! — это сами владельцы домов. Уж ты поверь мне, ни один бандит с большой дороги за свою жизнь не награбит столько, сколько владелец «Зодиака» за день».
Лори и Кенни потолкались по залам и в конце концов застряли в том, где, словно кирасиры на параде, застыли неподвижные шеренги игорных автоматов. У каждого стояло два-три игрока. Один «работал», остальные, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дожидались своей очереди.
Дождались своей и Лори с Кенни. Обязанности были распределены так: Кенни, закрыв глаза, трясла некоторое время в сомкнутых ладонях монетки, потом брала одну наугад и быстрым движением опускала в щель автомата, в тот же момент Лори, устремив на машину «гипнотический» взгляд, медленно тянул за рычаг.
Раздавалось лязганье, затем характерный треск вращающихся колёс, и под стеклом на уровне глаз начинали крутиться диски с изображением яблок, груш, вишен, колокольчиков…
Игра вначале шла ничего. Довольно часто из раструба автомата в лоток высыпалось по пять, десять монеток, а однажды, когда все вишни выстроились в один ряд, раструб изверг целую гору серебра. Но потом фортуна отвернулась. Кенни всё бросала монетки в щель, Лори всё дёргал рычаг, но лоток оставался пустым.
— Знаешь что, — сказала Кенни, давай-ка сделаем перерыв. Может, судьба тоже хочет завтракать. Между прочим, ты не забыл, что пригласил меня сюда именно на завтрак? А? Я три дня не ела, всё готовилась…
Ресторан «Зодиака» помещался на крыше. Он был разделён на две части. Нет, не барьером, не оградой! Ценами. Удивительным было то, что внешне, казалось, между обеими частями ресторана никакой разницы не наблюдалось. Те же столики, те же официанты, та же терраса. И всё же каждый входящий сюда безошибочно определял разницу. Быть может, он прочитывал её в глазах шедшего ему навстречу метрдотеля, быть может, судил по виду сидевших за столиками посетителей.
Во всяком случае, Кенни и Лори прошли в уголок той части ресторана, где народу было много, где стоял шум и где официантов было меньше и они не так торопились.
Лори долго изучал меню, советуясь с Кенни. Она как-то равнодушно отнеслась к этому. Её больше интересовала окружающая обстановка. Лори был недоволен.
В конце концов, это его день, его праздник, и он должен извлечь из него максимум радости. А одна из самых острых радостей — чувствовать себя солидным посетителем, с достаточно наполненным бумажником, пришедшим от нечего делать в ресторан этого роскошного игорного дома, Официант стоит и ждёт заказа. Захочет Лори, и закажет икру, шампанское, устрицы… Впрочем, он прекрасно знает, что ничего этого не закажет — у него не хватит денег. Но ведь официант не может этого знать он думает, что у Лори денег куры не клюют (если б Лори, занятый изучением меню, поймал многоопытный, иронический взгляд официанта он бы сразу расстался со своими иллюзиями). Лори останавливается на итальянских спагетти, французском салате и английском бифштексе. Завтрак сопровождается датским пивом в бутылках (а не в банках) и заканчивается мороженым. Это роскошная трапеза, и её надлежит смаковать подольше.
