Мой непутевый дедушка - Андрей Анатольевич Трушкин
– Его другана Вовчика, да видел ты его — совсем мелкий такой пацан, на пианино еще играет… — Ну вот, его к Овчарке погнали за то, что он без сменки пришел. Мой за ним увязался — ну, друганы, все такое, сам понимаешь. Так вот, Овчарка этого Вовчика сразу в кабинет не пустила. Она там с каким-то старшеклассником толковала. Я стал выяснять с кем — по описанию вроде на Бакса похож.
– Надо проверить, — предложил Васька. — Нужно точно знать.
– Щас проверим, — пообещал Стоматолог. — Ты музыкальную школу знаешь?
– Ну, — подтвердил Васька.
– Подгребай через пятнадцать минут к входу. Там у этого Вовчика как раз занятия с репетитором кончатся…
Медлить Ваське было нельзя — до музыкальной школы было неблизко. Он позвонил в охранную службу и попросил, чтобы квартиру поставили на пульт, влетел в свои туфли и через две секунды был уже на лестничной площадке.
Решив обойтись без лифта, Васька побежал вниз по ступенькам и вдруг остановился. А не поджидает ли его во дворе Кожаный?
Васька дошел до окна и осторожно выглянул наружу. К счастью, листья деревьев только-только начали распускаться, и потому двор пока еще просматривался целиком.
Так и есть — на своем уже привычном месте сидел, ковыряясь палочкой в песочке, Кожаный.
Кожаной куртки на нем, правда, по причине потепления не было, но это суть дела не меняло — Кожаный он Кожаным и оставался. А потому Ваське ужасно не хотелось, чтобы он за ним увязался. Но как незаметно выбраться из дома? Не из окна же прыгать — третий этаж все-таки…
Ленка встретилась со своей подружкой у входа в метро.
– Слушай, — начала пытать ее Ленка, — как эта девчонка из «Мака» — ничего?
– В каком это смысле? — хихикнула подружка. — Ты что, ее с мальчиком познакомить хочешь?
– Ага, щас тебе еще и жвачку, — засмеялась Ленка. — Просто спросить надо кое о ком…
– Ну тогда не тушуйся — она девчонка разговорчивая. А потом их там, на работе, учат общительными быть. Застенчивых там не держат…
– Привет, без меня не скучаете? — подошла к Ленке и ее подружке высокая белобрысая девчонка.
– А-а, — сделала круглые глаза Ленкина подружка и вытянула вперед губки бантиком, — сколько я тебя, Милка, не ви-идела!
Звонко чмокнувшись, девчонки повернулись к Лене.
– Вот, Милка, Лена что-то хотела у тебя спросить.
– А ты не из газеты какой-нибудь? — насторожилась Мила. — А то нас строго-настрого предупредили: никому никакой информации не давать. Тут одна недавно разболталась…
– Нет, не из газеты, — поспешила успокоить Милу Лена, — и не из журнала. Просто надо одному парню помочь…
При слове «парень» Ленкина подружка тут же стала заинтересованно слушать. Чувствовалось, что интерес к мальчикам занимал в ее жизни далеко не последнее место.
– Пропал один человек, — осторожно подбирая слова, стала объяснять ситуацию Ленка, — есть подозрение, что он ходил в «Мак» с типом, который, возможно, что-то знает…
– А чего же в милицию не обратились? — пожала плечами Милка.
– Обратились, — соврала Ленка. — Ну, только ты сама знаешь, им же все до фени…
Ленка говорила без остановки и понимала, что выбрала неверную тактику — Мила насторожилась, ей явно не хотелось впутываться в какие-то истории, тем более связанные с милицией.
– Может, пойдем куда-нибудь, посидим? — предложила Ленка.
– В «Мак», — хитро прищурилась Ленкина подружка. — А то Милка там еще не набилась…
– Да уж, — усмехнулась Милка, — только туда мне после рабочей смены и не хватало…
Девчонки посмеялись, и это немного разрядило атмосферу.
– А ты где работаешь — на «Пушкинской»?
– Точно, — кивнула Мила.
– Слушай, а почему на «Пушкинской» иногда верхний этаж закрывают?
– Так там ведь детские праздники теперь устраивают, — стала пояснять Мила. — Ну вот, наши менеджеры и…
Ленка слушала ее вполуха. Ей важно было разговорить Милу, и это, кажется, у нее получалось.
Незаметно разговор с закулисной стороны жизни «Макдональдса» перекинулся на клиентов этого заведения.
– Конечно, всех их не упомнишь, — говорила Мила, — но иногда такие экземпляры попадаются! Один вот уже два года приходит ровно в двенадцать часов, заказывает стандартный чай, садится в уголке и до вечера его пьет! Представляете? До вечера!
Другой — молодой парень всегда, когда поест, начинает из стаканчиков башни и крепостные стены сооружать. Из пакетиков для чая флажки сделает, из трубочек от коктейля — громоотводы для своих замков… Дурдом, правда?
А то еще был один старичок — так он вообще всех менеджеров на уши поставил. Ему в чеке машина пробила яблочный пирожок по-английски, ну — applepie. А он так развозмущался: почему это в России мы на русском языке писать не хотим?! А сам по-английски шпарит будь здоров. У нас как раз с инспекционной поездкой был менеджер из Канады, так они вот с ним и сцепились. А у того старичка еще друган был — тот чистый англичанин, родной. Вот они втроем там устроили курсы языкознания…
– Погоди-погоди, — вдруг встрепенулась Ленка. — А как они выглядели?
– Кто?
– Ну, эти… профессора.
– Ой, да я помню, что ли? — отмахнулась Мила. — Постой, так не про них ли ты спрашивала?
– Может быть, — уклончиво ответила Ленка, — может быть, если ты вспомнишь какие-то детали…
Любопытство победило в Миле осторожность:
– Наш-то старичок, русский, роста невысокого — в черном плаще и при шляпе. Он ее еще все у сердца держал, будто в любви хотел объясниться. А его друган-англичанин ростом повыше, тоже весь седой, а усы и бакенбарды — рыжие. Ужасно смешно. Он, когда говорил, ими шевелил, как кот плюшевый… Ну, неужто эти?
– Похоже, — наморщила лоб Ленка. — А что они потом делали, ну, когда всех уже на уши подняли?
– Есть пошли, чего же еще. И наш канадец за ними увязался, чего-то они там про Японию стали рассуждать — я толком не поняла что…
Васька, инстинктивно стараясь не шуметь, спустился на первый этаж — туда, где под лестничной площадкой находился вход в подвал. Дверь была заперта на висячий замок, но это Ваську не пугало. Чтобы ее открыть, нужно было потянуть на себя одну скобу, и та вместе с гвоздями легко выходила из гнилого дерева.
«Хорошо, что о том, что замок висит здесь для видимости, — подумал про себя Васька, — знает весь подъезд, кроме деда. А то поставил бы он здесь новую дубовую дверь, с него бы сталось».
Подумав также о том, что теперь, в связи с вновь открывшейся дедовой профессией, ему стали понятны многие поступки и привычки деда, Васька нырнул в темноту подвала.
Пробравшись по темному коридору с сырым, землистым
