Валерий Гусев - Под девятой сосной в чистом поле
– Садитесь, мужички, – пригласила краснощекая матушка. – Леш, вот с этого края – с мясом, вон там – с вареньем, а эти простые – с капустой и яйцом. Ты какие больше любишь?
– Сначала с мясом, – дипломатично ответил Алешка.
Попадья улыбнулась и принесла еще одну миску – с горячими лепешками. Толстыми и румяными, как колобки.
…Когда Алешка перепробовал все виды пирогов и добрался до лепешек, попадья заметила мяукающим голосом кота Матроскина:
– Неправильно ты, дядя Леша, горячие лепешки ешь.
Алешка даже вздрогнул и обернулся, а отец Леонид рассмеялся:
– Она у меня артистка! Любым голосом разговаривает.
(Позже мы узнали, что матушка Ольга в самом деле училась на артистку, а потом встретила своего «батюшку», бросила училище, вышла за него замуж и уехала с ним в деревню. «Здесь чище», – как-то не очень понятно объясняла она.)
– А как надо правильно горячие лепешки есть? – спросил Алешка.
– А вот так! – Матушка разрезала лепешку вдоль, разложила ее на две половинки и одну из них щедро намазала маслом. Оно тут же стало таять и впитываться внутрь. Матушка опять сложила половинки и протянула Алешке: – Вот так! Кусай скорей, пока масло не потекло.
После пирогов и лепешек батюшка достал с полки большую папку и стал показывать Алешке все, что он накопил по истории чудотворной иконы. Прямо историк какой-то! Ученый!
Он рассказал Алешке, что эта икона считалась семейной у наших царей Романовых. Они перед ней молились во всех значительных событиях своей царской жизни: когда женились, когда венчались на царство, когда у них рождались наследники трона, когда уходили на войну.
– Эту икону в 1904 году украл из Казанского монастыря знаменитый церковный вор и разбойник Чайкин…
– Это вы уже говорили, – не очень вежливо напомнил Алешка. – А он вообще кто был?
– В своем роде, Алексий, это был замечательный человек. Талантливый.
– В своем роде? – хитренько улыбнулся Алешка.
– Да… Именно так. Чайкин был из простой крестьянской трудолюбивой семьи. Жил бы он себе и жил, пахал бы землю, сеял хлеб. Но вот бывает так – не лежали его крестьянские руки к сохе и косе, а тянулись к ножу и револьверу. И к чужому кошельку. Сначала он, еще мальчишкой, выходил грабить купцов темной ночью на большую дорогу, а потом освоил новую «специальность» – стал грабить церкви. Ведь в то время, Алексий, многие иконы были украшены золотыми окладами и драгоценными каменьями. Это был очень выгодный промысел. Чайкин скоро разбогател, накупил себе много костюмов и стал барином. Сам, без всяких учителей, изучил три иностранных языка, ездил, когда ему хотелось, за границу…
– И там тоже грабил? – по существу уточнил Алешка.
– Конечно, за тем и ездил. И никто его не мог уличить. Кто ж подумает на важного господина, что он по ночам взламывает двери в храмах, выламывает ценные иконы и обдирает с них дорогие украшения? К тому же Чайкин был великий артист. Когда было надо, он становился купцом, полицейским, священником. Одних паспортов у него было двадцать штук.
– Да, – сказал Алешка задумчиво. – Мог бы честно жить. Выступал бы где-нибудь на сцене.
– Часто бывает, Алексий, что добрый дар божий человек использует во зло.
– И за таких вы тоже молитесь?
– За таких вдвое. Они жестоко обделили себя. И других людей, которым могли сделать много добра своим талантом.
Тут Алешка спорить не стал. Ему важно было знать, что стало дальше. С Чайкиным, с украденным образом.
– Что ж дальше… – Отец Леонид, поглаживая бородку, продолжил рассказ: – Украл Чайкин икону…
– А как он в церковь попал?
– Специальными громадными кусачками собственной конструкции перекусил все запоры и решетки. Выломал икону, вскочил на коня и умчался.
– И начались на Руси всякие беды?
– Да… Начались… Война с Японией, народные волнения, расстрелы, поджоги, погромы… Розыском иконы занимался жандармский полковник Полянский. До самой революции. Он подвергался всяким опасностям, но был неутомим в поисках. Все время шел по тайному следу. Находил – и снова терял. Потому что икона переходила из рук в руки, очень многие люди – честные и бесчестные – знали ее ценность и хотели ею обладать… – Отец Леонид призадумался, будто перенесся своими мыслями в то далекое время. – К тому же поиски иконы осложнили два обстоятельства. Во-первых, хитрец Чайкин, зная, что на розыски святыни будут брошены лучшие сыщики, сразу же пустил слух, что он, как страшный безбожник, икону сжег. И, кстати, при обыске на его квартире в печке на самом деле обнаружили какие-то угольки…
– В печке всегда угольки обнаруживаются, – со знанием дела отозвался Алешка. А отец Леонид кивнул.
– Тем не менее из-за этого розыски свернули, и занимался ими только один Полянский.
– А второе?
– А второе обстоятельство такое. За икону – тому, кто ее найдет, – было обещано огромное вознаграждение золотыми монетами. И поэтому Полянскому всякие мерзавцы все время подсовывали фальшивые копии иконы…
– Так он нашел ее или нет? – горячо воскликнул Алешка, теряя терпение.
– Нашел, – кивнул отец Леонид. – Нашел… Но во время революции икона опять исчезла. Бесследно. Ее искали. И снова нашли, за границей, незадолго до войны. Выкупили и вернули на место.
– В Казань, что ли?
– Почему в Казань? Сюда, в храм Спаса-на-Плесне.
– Ничего не понимаю, – признался Алешка. – Украли-то ее в Казани!
Отец Леонид только вздохнул. Он уже понял, что этот сочувствующий атеист так просто не отвяжется.
– Украли в Казани, а изначально она была здесь, в нашем храме. Кто ее написал, когда – этого мы уже, наверное, не узнаем. И как она исчезла отсюда – тоже.
– Как-как? Элементарно! Сами же говорили, что когда враги нападали, то все жители уходили в дремучие леса. Через подземный ход из церкви. Вот они ее с собой и забрали, чтобы врагам не досталась.
– Логично, – улыбнулся батюшка. – Я и сам что-то такое предполагал. Но вот в Казани она объявилась через много лет поистине чудом. И искать объяснения этому чуду не нужно. Разве можно, например, объяснить такое чудо, как солнце, как небо, полное звезд?
Алешка кивнул, соглашаясь.
– И вот, Алексий, с этой иконы сделали несколько списков…
– А это что такое?
– Копии написали. Освятили их должным образом. И они утвердились во многих храмах: и в Москве, и в Петербурге, и в разных других городах российских. И почитались наравне с подлинным образом. Ну, а когда он нашелся, решили, что нужно вернуть икону в изначальное место, в наш храм. Тем более что время было уже другое. И народ жил уже другими заботами. – Отец Леонид помолчал. – А тут вдруг и война началась, Отечественная… А после войны приезжали ученые люди, невнимательно осмотрели образ и сказали, что это не подлинник, а один из списков. Так и осталась икона у нас, многим на радость… А теперь вот, – батюшка тяжко вздохнул, – снова исчезла…
– Я знаю почему! – вырвалось у Алешки. – Потому что многие люди хотят ею обладать, вы сами сказали.
– Да, Алексий, ты прав. Уже в наше время за границей возникло еще одно поверье, связанное с этой иконой. Дело в том, что у последних Романовых осталось много наследников. И каждый из них мечтает снова занять российский трон. Стать царем великой России.
– Вот еще! – возмутился Алешка. – У нас тут своих царей хватает! Еще и эти лезут… А какая легенда?
Отец Леонид мягко улыбнулся.
– Все эти… претенденты на трон никак не договорятся, кто из них законный. И вот прямой наследник трона, один великий князь, говорят, умирая, завещал: тот, кто отыщет чудотворную, тот и достоин стать государем всея Руси. – Отец Леонид встал, подошел к домашнему иконостасу, перекрестился. С улыбкой обернулся: – Так что, Алексий, ищи икону. Найдешь – царем станешь.
– Больно надо! – отмахнулся Алешка. – Я ее вовсе не для того ищу-то.
– За державу обидно?
– И жуликов ненавижу!
– Так нельзя, Алексий. Не наше это дело – ненависть. Наше дело – любовь.
Алешка на этот раз почему-то спорить не стал. Он глубоко-глубоко задумался. А потом сказал:
– Теть Оль, можно я Димке пирожок отнесу?
Вернулся домой он все таким же задумчивым. Вручил мне пакет с пирогами и лепешками. Сел рядом и смотрел куда-то в угол. А потом спросил:
– Дим, ты помнишь нашего последнего царя?
– Горбачева, что ли? – Нашел кого вспоминать. – Съешь лучше пирожок.
– Эх ты! Это был Николай Второй, кличка такая. А настоящая его фамилия – Романов.
– Откуда ты знаешь?
– Дядя Леня рассказал. И вот эта икона, которую украли, она ихняя была, романовская. Как бы семейная реликвия.
– Ну и что? – пирожки меня, честно говоря, сейчас интересовали гораздо больше, чем Романовы. – Ну и что?
– А то! Когда они ее найдут, то снова на трон сядут.
– Все вместе? Не поместятся.
– Не все вместе. А кто найдет. Так легенда гласит.
– Тебе-то что?
