Антон Иванов - Загадка Клетчатого
— Вместе пойдем, — сказала Анастасия Кельмановна. — Мне тоже надо.
Она вдруг подхватила Олега под руку и зашептала ему в самое ухо:
— Сейчас такое тебе про этот магазин расскажу. Там одна пожилая женщина, мы с ней вместе гуляем, уборщицей работает. От нее я и узнала. Такие дела творятся! Директриса деньгу вовсю зашибает. Две машины уже поменяла. На Канарейкины острова отдыхать мотается.
— На Канарские, — поправила бабуся в платочке.
— Какая разница! — нетерпеливо воскликнула бабка Кельмановна. — Ты лучше сообрази, на какие шишы она так шикует? Зарплата у них в магазине — тьфу! — смачно плюнула она в сторону. — Значит, какие-то махинации крутят. Я тебе точно скажу: серьезные дела там творятся. А мясник у них… Морда — во! И тоже на иномарке ездит.
— Интересно, — и впрямь увлек разговор Олега.
— Вот и я говорю: интересно, — свирепо ударила клюкой об асфальт бабка Кельмановна. — Куда только милиция смотрит. Небось вся купленная.
— Ох, и не говорите, — подыграл Олег, а вернее старушка, Кельмановне. «Вдруг она еще что-нибудь интересное знает», — подумал мальчик.
Тут они вошли в магазин.
— Ты становись в кассу, а я пойду сыр завешу, — распорядилась Кельмановна. — О! — посмотрела она вдруг на стоптанные кроссовки Олега. — Вижу, у тебя ноги тоже болят.
— Болят, — жалобно отозвался Олег.
— С палочкой надо ходить, — посоветовала бабка Кельмановна. — Так легче. И в случае чего пригодится, — потрясла она клюкой в воздухе.
Олег невольно отпрянул.
Бабка Кельмановна злобно хихикнула и удалилась. «Господи, как же мне от нее отделаться? — стоя в очереди, столпившейся возле кассы, думал Олег. — Может быть, я сейчас смоюсь по-тихому?»
Он огляделся. Бабка Кельмановна сперва подошла к кондитерскому отделу. Затем двинулась к прилавку, за которым продавали сыр и колбасу. Олег, не выпуская ее из виду, сделал осторожно шаг в сторону.
— Стой! Стой! — немедленно отреагировала Кельмановна. — Сейчас завешу и подойду. А потом ты за мясом.
Олег решил, что дождется ее, а потом уж как-нибудь осторожно слиняет. Очередь двигалась медленно. Из четырех касс работала почему-то только одна. Олег, как всегда в таких случаях, впал в полусонное состояние и принялся лениво смотреть в окно.
Вдруг со стороны сырно-колбасного отдела послышался какой-то шум. Не успел Олег сообразить в чем дело, как к нему подлетела Кельмановна.
— Пошли! — словно клещами вцепилась она в руку мальчика. — Сейчас будешь свидетельницей. Тебя как звать-то?
— Верой Николаевной, — пробормотал Олег.
— Вот и идем, Вера! — потащила она упирающегося Олега к сырно-колбасному прилавку.
— Опять она! — едва завидев Кельмановну, в панике крикнула молоденькая продавщица.
— Жулики! На пятьдесят граммов обвесить хотели! — попыталась тем временем Кельмановна попасть клюкой в продавщицу. — Хулиганы! Милиция!
— На себя посмотрите, — уворачиваясь от клюки, пыталась воззвать к сознанию бабки Кельмановны девушка за прилавком. — Старая женщина, а хулиганите и деретесь!
«Ну и влип!» — в отчаянии пронеслось в голове у Олега. Он попробовал освободить руку. Тщетно. Кельмановна обладала недюжинной цепкостью.
— Сейчас милицию вызовут, будешь свидетелем обвеса, — в полном раже прохрипела она.
— Но я же не видела ничего, — стремился изо всех сил дистанцироваться Олег.
— Вот! — обрадовалась девушка за прилавком. — Ваша приятельница ничего не видела.
Кельмановна снова сделала выпад клюкой. На сей раз удар достиг цели. Молоденькая продавщица истошно взвизгнула. Мгновение спустя в сырно-колбасный отдел принеслись толстая директриса и два подсобных рабочих.
— Чего разоряешься, бабка? — осведомился один из них.
Вместо ответа Кельмановна и в него угодила клюкой.
— Ой! Ой! Ой! — схватившись за руку, по-детски пронзительным голосом завопил рабочий.
— Всех перебью! Жулики! Паразиты! — была совершенно опьянена боевыми успехами Кельмановна.
Тут Олег вырвался и бросился вон.
— Предательница! — тут же услышал он дружеское напутствие Кельмановны. — Дрянь! И родственники такие же!
Убежав в парк, который начинался за магазином, Олег в изнеможении опустился на скамейку.
— Славу Богу, отделался, — устало выдохнул мальчик. — Лучше бы я боевыми искусствами пошел заниматься, — уже сожалел он о зря потраченном времени.
— Вам, бабушка, плохо? — заботливо склонились над ним какие-то мальчик и девочка лет одиннадцати.
— Откуда вы, детки? — отозвался немощным голоском Олег.
— Пятый «В», две тысячи первая школа, — бодренько отрапортовали те. — Мы по заданию филиала Российского демократического благотворительного фонда оказываем помощь всем престарелым и обездоленным в нашем квартале. У нас общественное поручение от Елены Викторовны.
«Час от часу не легче, — подумал Олег. — Неужели не могут оставить в покое несчастную старую женщину?»
— Идите, милые деточки. Мне хорошо. Просто я тут отдыхаю, — произнес елейно он вслух.
— Пошли, Люба, — двинулся было дальше юный благотворитель.
— Нет-нет, — с чувством большой ответственности возразила спутница. — Сейчас жарко. Видишь, Саша, какая бабушка красная. У нее явно давление. Нужно принять валидол.
«Дернуло же меня нарядиться старухой!» — уже горько сетовал на оплошность Олег.
— Вы не волнуйтесь, у меня все с собой, — полезла девочка в сумку. — Вот, пососите, пожалуйста, — протянула она Олегу колбочку с валидолом.
«Придется сосать эту гадость, — покорно запихнул в рот большую белую таблетку Олег. — Иначе ведь не отвяжутся».
— Если хотите, мы с вами можем поговорить, — последовало новое предложение от благотворителей. — Вам, наверное, скучно. Одна ведь живете.
— Не одна! И не скучно! — рявкнул Олег своим собственным голосом. — Дайте старому человеку побыть одному!
— Извините, пожалуйста! — в страхе попятились дети. — Мы вас не хотели обидеть.
И они спешно ушли. Не больше испытывать судьбу, седенькая старушка в очках поднялась со скамейки и с поистине молодой бодростью вернулась к магазину. У входа в него как раз происходили знаменательные события. Трое грузчиков в серых халатах выволакивали под руки бабку Анастасию Кельмановну. Та упиралась и осыпала их потоками брани. Но грузчиков было больше. Они одержали верх.
— Всех уничтожу! — стоя на тротуаре, пообещала напоследок бабка Кельмановна и удалилась вниз по Спасской.
— Теперь в овощной базарить пойдет, — услышал Олег одного из грузчиков. — И так почти каждый день. Электростанцию бы к ней подключить.
— Дерется она, как боксер, — жаловался другой грузчик. — У меня вся грудь ноет.
— Продавцу Женьке из овощного хуже пришлось, — подхватил третий грузчик. — Ему эта ведьма ключицу однажды сломала.
Олег украдкой хмыкнул. Теперь ему было известно, чем заполняет Кельмановна отрезки времени, которые у нее остаются от подглядывания сквозь дверной глазок за соседями по лестничной клетке и вылазок во двор.
Грузчики вернулись в магазин. Олег огляделся и подошел к служебному входу. Дверь по случаю теплой погоды была открыта. Заглянув внутрь, мальчик убедился, что коридор пуст. «Пожалуй, рискну, — решил он. — В крайнем случае, сделаю вид, будто не туда попал. Я сейчас не я, а как бы старенькая бабуся».
Стараясь, чтобы шум шагов не разносился по гулкому коридору, Олег на цыпочках пошел вперед. Одна подсобка. Другая. Третья. Двери распахнуты. Сквозь них можно различить картонные коробки и контейнеры с продуктами. Затем Олег прошествовал мимо двух запертых железных дверей. Далее коридор упирался в глухую стену.
«Ничего интересного», — подумал мальчик и повернул обратно.
Едва он снова достиг подсобок, за спиной его раздалось клацанье замка. Кто-то явно отпирал изнутри одну из железных дверей.
Олег юркнул в подсобку.
— Будешь выламываться, душу выну, — донесся до него густой бас.
— Да ты что? Мы ж друзья! — ответил какой-то мужчина.
— Дружба твоя мне до фени, — с недобрым смешком проговорил басистый. — А вот если велю чего, землю носом рыть будешь. Усек?
— Куда уж понятней, — тут же заверил второй.
«Главное, чтобы они сюда не пошли, — чутко ловя каждое слово беседы, думал Олег. — Иначе как бы мне тоже что-нибудь носом рыть не пришлось». Ему было уже совершенно ясно: один из незнакомцев не кто иной, как Лидусин Сереженька.
— Так что учти, — понизил тот голос почти до шепота, — пути назад тебе нет.
— Да понимаю, Серега, — жалобно пролепетал второй. — Все ж и так делаю, что могу.
Но тут слишком опасно. Товар-то засвеченный.
— А я твое мнение спрашивал? Тебе говорят — ты делай.
