Марина Елькина - Тайна синего фрегата
Светлая макушка брата склонилась над большим листом бумаги, глаза с трогательным вниманием следили за всеми движениями Вовкиного карандаша и очень расстраивались, когда ластик стирал только что проведенные линии. Наверное, Славка — единственный человек на всем белом свете, кто так преданно и беспрекословно считает Вовку самым лучшим.
От этих мыслей у Вовки в глазах почему-то защипало. Он отложил карандаш и ласково провел рукой по светлой макушке брата.
— Поможешь мне, Славик? — спросил он, и братишка радостно закивал. — Ну, и хорошо! Сейчас нарисуем последнюю букву и будем вызывать духа. Ты не боишься?
— Нет, — улыбаясь, протянул Славка, и Вовка понял так: «Разве можно чего-то бояться, когда ты рядом?»
Бабушка тоже с интересом наблюдала за Вовкой. Она даже изъявила желание помочь.
— Крест в серединке нарисуй, — велела она.
— Зачем? — удивился Вовка.
— Чтобы себя от злых духов уберечь, — ответила бабушка. — Чтобы только добрые духи приходили.
Вовка послушно нарисовал в центре круга крест. Интересно, а призрак Берковского — дух злой или добрый? Наверное, злой. Добрый дух не сжигал бы книгу. А разве может писатель быть злым?
— Темнота нужна, — сказала бабушка. — И свеча на столе.
— Сейчас! — с готовностью откликнулся Вовка.
Он завесил окно плотным одеялом, через которое в комнату не проникал даже маленький лучик света, и задернул шторы. Потом покопался в шкафу и извлек оттуда свечу. Бабушка установила свечу в старый тройной канделябр и торжественно поставила его на стол.
— Теперь можно вызывать духа, — таинственным шепотом сообщила она.
Вовка почувствовал, как по телу пробежала легкая дрожь. Не от испуга, а от наступившей таинственности. Славка опасливо подсел к брату поближе.
— Не бойся, — шепнул ему Вовка. — Это не страшно.
И после этих слов сам успокоился.
— Блюдце руками не двигать, — предупредила бабушка. — Оно само будет двигаться. Наши руки сейчас только проводки для энергии.
Славка с удивлением посмотрел на свою руку. Она совсем не похожа на проводок. Почему бабушка так сказала?
Три руки коснулись блюдца. Одна узловатая, темная — бабушкина, другая совсем маленькая, светлая — Славкина, и третья загорелая, в старых ссадинах — Вовкина.
Вовкины пальцы чуть подрагивали, ожидая движения блюдца, но оно не двигалось. Ни в какую.
Сначала Вовка разочарованно смотрел на его неподвижность, а потом, когда убедился, что духа вызвать не удалось, почему-то обрадовался.
Без призрака лучше.
Нашел чему завидовать! Тут, наоборот, у Артема положение незавидное. Это же кошмар — постоянно ощущать соседство призрака!
А Славка как испугался бы, если бы в их квартире вдруг поселился чей-нибудь призрак! Вовке стало жаль братишку.
Он улыбнулся Славке и подумал, что нужно помириться с Артемом. Но как? Звонить ему и извиняться за все сказанное? Вот еще! Сделать вид, что ничего не случилось? Но ведь Артем, наверное, очень на него обиделся.
Вовка пожалел, что Виталик в отъезде. Если бы Виталик был сегодня при том злополучном разговоре, Вовка не наговорил бы столько ерунды и друзья бы не поссорились.
А теперь, когда Виталик вернется, придется все ему рассказывать и просить помирить. Виталик, конечно, не откажется, но ведь это ужасно сложно — рассказать, почему и как все произошло.
Вовка тяжело вздохнул. Дурацкая штука — зависть! И как от нее избавиться? Кто бы подсказал?
— Чего ты вздыхаешь? — спросила бабушка. — Расстроился, что дух не откликнулся? Это, Володенька, дело такое — когда откликается, а когда нет.
Вовка помотал головой:
— Не из-за этого, бабушка.
Помолчал и добавил:
— С другом сегодня поссорился. С Артемом.
— Почему? Не поделили что-то?
— Это я виноват, — признался Вовка. — Я ему позавидовал. Ну, и наговорил всяких глупостей.
— Зависть, Володенька, чувство нехорошее, — бабушка присела рядом.
— Знаю. А что я могу сделать?
— А ты порадуйся вместе с другом.
— Да там нечему радоваться.
— Тогда погрусти, помоги, поддержи. Ты разок попробуй понять другого человека и узнаешь, как это здорово. И человек тебе благодарен будет. Тем более друг. Друзей нельзя терять. Их не так много, настоящих друзей-то.
Вовка задумался. Может, бабушка права? Может, он никогда не хотел понимать других? Может, он всегда только о себе думал?
Вовка подошел к телефону, с минуту поколебался, но все-таки набрал номер Артема.
— Привет! — сказал он.
И Артем настороженно ответил:
— Привет.
Вовка помялся и выдохнул:
— Ты меня извини, я не хотел тебя обидеть.
Голос Артема сразу повеселел:
— А я и не обиделся. Я же понимаю, вы с Виталиком уже устали от моего призрака.
— Нет, дело не в этом, — покраснел Вовка. — Я не устал. Нисколечко! И Виталька тоже. Я помогу тебе. Ты только скажи, что делать.
— Что делать? — переспросил Артем. — А я не знаю.
— Он больше не появлялся?
— Призрак? Нет.
— А что ты сделал с пеплом?
— Выбросил. А что? Не надо было?
— Нет, все правильно. Выбросил и молодец.
— Я вот что подумал, надо бы сходить в библиотеку, почитать что-нибудь о Берковском. Ведь если разобраться, мы о нем ничего не знаем. По чужой переписке не поймешь, что он был за человек.
— Хорошо, — сразу согласился Вовка. — Можем завтра сходить в библиотеку.
— Лучше в отдел рукописей, к Варваре Денисовне. Но ты, наверное, не хочешь?
Вовка вздохнул. Конечно, с Варварой Денисовной встречаться ему не хотелось. Но если он сейчас откажется…
— Я пойду, — решительно ответил он. — Вместе мы быстрее что-нибудь разыщем.
После разговора на душе стало легко-легко. Как он правильно сделал, что позвонил Артему! Наверное, и Артем этому рад. Бабушка права: нужно учиться переживать не за себя, а за других.
Глава IX
КАК ШАГНУТЬ В НОВЫЙ ВЕК?
Варвара Денисовна улыбнулась Артему, но, увидев Вовку, тут же надела непроницаемую маску равнодушия и строго спросила:
— Что-то еще нужно?
— Да, — поспешил ответить Артем. — Не переписка, а может быть, какие-то воспоминания современников, критические статьи о Берковском.
— Для этого нужно обращаться не в отдел рукописей, — сказала Варвара Денисовна. — Я отведу вас к другому человеку.
Вовка просиял. Нет, правда, работать весь день под надзором бабы-яги — это же хуже всякой каторги!
Варвара Денисовна еще раз с подозрением оглядела Вовку и, возможно, заметила его радость, но промолчала, только осуждающе качнула головой.
— Идите за мной.
Вовка углубился в пожелтевшую газетную подшивку, изучая критические статьи. Артем перелистывал мемуары разных людей, так или иначе близких к Берковскому.
Работа была унылой и скучноватой. В Вовкиных глазах рябили непонятные термины. Он читал то хвалебные отклики, то совершенно разгромные статьи и свое мнение о Берковском как о человеке и писателе по этим противоречивым замечаниям высказать не мог.
Артем работал чуть повеселее. Конечно, воспоминания — это не критика, много интересного, забавного, а иногда и смешного.
Очень скоро он наткнулся на такой отрывок чьих-то воспоминаний:
«Бедняга Берковский! Известие о пожаре в его имении повергло меня в уныние. Валентин Кувырков сказал, что пожар — целиком вина какого-то слуги, который забыл в кабинете свечу. Слуга был пьян».
Так вот откуда у Савельева уверенность, что это дело рук пьяного слуги! Косвенное свидетельство Кувыркова — лучшего друга Берковского и единственного очевидца всего случившегося.
Артем сник. Может, правы все вокруг, говорящие о бесполезности их поисков? Откуда у них троих эта уверенность, что был намеренный поджог, а не случайный пожар по недосмотру?
Он молча показал Вовке отрывок, и Вовка понимающе кивнул.
— Все равно продолжаем искать, — просто сказал он, и настроение у Артема сразу улучшилось. — У меня еще кипа не просмотренных газет, — улыбнулся Вовка. — Я после сегодняшнего дня сам могу критиком работать.
Когда Артем уже отчаялся найти что-либо стоящее, ему на глаза попалась интересная дневниковая запись одного из друзей Берковского:
«Новый век встречали все вместе: Берковский, Кувырков и я — у издателя Данилы Степанова. Степанов, кажется, предложил Берковскому и Кувыркову выгодные контракты. Это очень хорошо. Степанов — милый человек. Я рад, что век начался в такой доброй и славной компании. Это та дружба, которая на всю жизнь».
Артем еще раз перечитал отрывок. «Новый век»… Те же самые слова, что и в записи Берковского. Это совпадение или…
Артема словно обожгло. Он до мелочей, до буквы вспомнил слова записи:
«Совсем недавно мы встречали новый век, совсем недавно у меня было столько надежд и планов.
