Энола Холмс и Леди с Лампой - Нэнси Спрингер
Решив, что миссис Таппер заслуживает не меньшей отваги, я приподняла подол — как же мешает длинная юбка в такие минуты! — и побежала со всех ног. Карета тоже не стояла на месте — кучер уже ударил поводьями. К счастью, милая лошадь не спешила переходить на рысь, и я успела прыгнуть на заднюю часть корпуса, надеясь, что грохот обитых металлом колес по каменной дороге заглушит шум влетевшего в карету тела.
Я вцепилась в нее, как один из приматов Дарвина — в ствол дерева.
Вот только держаться там оказалось не за что! Я отчаянно пыталась нащупать хоть какой-нибудь выступ или углубление — следовало сразу догадаться, что ничего похожего не найдется! Если бы на экипажи лепили такие детали, любой бездельник и уличный бродяжка мог бы ездить по городу, не тратя ни пенни. К сожалению, эта мысль посетила меня запоздало. Распластавшись по гладкой стенке будто громадный паук, я чувствовала, как с каждым ухабом, на котором подпрыгивает карета, я все больше от нее отлепляюсь.
Мы не проехали и одного квартала, как я с позором свалилась на землю. Представьте себе мою досаду, когда я, сидя на грязной улице, провожала карету взглядом.
Не обращая внимания на смех «пьяниц и продажных девиц», я поднялась на ноги и в преотвратительном настроении поплелась домой.
Остаток ночи ушел на то, чтобы перекусить хлебом и сыром, помыться и переодеться в похожее строгое платье, соответствующее образу ученой. Наконец забрезжил рассвет, и я снова принялась ломать голову над таинственным шифром с кринолина, однако все эти точки и цветочки по-прежнему ничего мне не говорили.
Впрочем, у меня оставалась еще одна небольшая зацепка.
Только-только начались часы визитов, а я уже стояла на пороге дома Флоренс Найтингейл. В этот раз меня впустила девушка в шелковом платье. Похоже, сюда без каких-либо объяснений мог войти кто угодно. Даже сейчас, в девять утра, все комнаты — столовая, маленькая гостиная, библиотека и так далее — были битком набиты гостями, которые угощались чаем и булочками. «Щеголь в бриджах» уже спешил наверх с чьей-то запиской.
Какой удивительно странный дом!
Так или иначе, задерживаться надолго я не собиралась. В большой гостиной в этот ранний час никого не было, и я отправилась прямиком к стене, завешанной масляными и фотографическими портретами, а также профилями, мастерски вырезанными из черной бумаги.
Быстро отыскав нужный мне силуэт, я внимательно его изучила. Обычно аристократические профили выглядят довольно гротескно, с выпирающими носами и подбородками, но у этого были приятные черты идеальных пропорций. Часто ли встречается такая классическая симметрия? Нет, человека определенно можно узнать по одному лишь профилю.
Маленький черный портрет висел слишком высоко, и я не могла до него дотянуться, однако мое горячее стремление отыскать бедную миссис Таппер заставило меня бесстрашно заявиться в столовую, забрать оттуда стул и вернуться с ним в гостиную. Как я и рассчитывала, в этом любопытном хозяйстве никого не волновало, чем занимаются другие.
Я забралась на него и, сняв рамку с гвоздя, слезла, опустилась на стул и повертела находку в руках.
Да. Да, как я и надеялась, на коричневой бумаге, вставленной в задник, карандашом было нацарапано имя.
Тысяча восемьсот пятьдесят третьего?!
То есть тридцать шесть лет назад?
Значит, это все-таки не мой аристократический злодей. Какая жалость.
Кстати, где сегодня пропадает Классический Профиль? Почему не следит за мной? Наверное, в его глазах мисс Месхол — обычная обывательница, снимавшая комнаты у миссис Таппер, и не представляет для него интереса, особенно теперь, когда он заключил, что она сбежала в другой пансион.
Неизвестно, зачем он следил за мной вчера.
И кто он такой.
Мне так и не удалось опознать его по силуэту.
С тяжелым вздохом я поднялась, чтобы повесить черный портрет обратно на гвоздь, но тут в гостиную вошла шумная компания, и я, повинуясь внезапному порыву, спрятала его в старую кожаную сумку, которую захватила с собой. В похожих портфельчиках студенты обычно носят бумаги. Я же положила туда то, что было бы глупо оставлять дома. Например, синие ленты с кринолина. К сожалению, не все помещалось в подушечки, которые я подкладывала на бедра и грудь.
Выйдя из гостиной, я очутилась у входа в библиотеку. Улыбчивая, но несгибаемая миссис Кроули уже сидела за своим столом.
Наверное, не повредит еще раз обратиться к Флоренс Найтингейл и попросить о личной встрече? Пожалуй, иного выхода у меня и не было. Однако я понимала, что в этой битве неизбежно потерплю поражение и никакое красноречие не поможет мне пробиться к великой Леди с Лампой. Неуверенной тяжелой походкой я вошла в библиотеку, чтобы поздороваться с миссис Кроули, написать записку, отправить наверх...
Пропади оно все пропадом! И в первую очередь эта проклятая Флоренс Найтингейл! Какая же она, наверное, избалованная, испорченная, сварливая зазнайка! Ее утомительный метод переписки — это же пустая трата времени! Если она в самом деле обладает немалыми средствами и не желает никого к себе пускать, прикрываясь загадочной болезнью, однако участвуя во всех политических вопросах и социальных реформах, — почему бы ей не устроить систему передачи записок на шнурках, чтобы их можно было подтягивать на верхний этаж? Или даже установить пневматическую почту, как в больших универсальных магазинах. Или еще лучше — тут меня посетила совершенно абсурдная мысль, и я мрачно усмехнулась про себя — провести телеграфные провода! Если уж Флоренс Найтингейл нравится торчать целыми днями в кровати и отправлять письма через слугу, почему бы ей не выстукивать их на телеграфном аппарате: та-та-таа-таа-та...
Тут меня словно заряд электричества пронзил луч озарения.
— Чтоб мне провалиться на этом месте! — вслух воскликнула я. — Азбука Морзе!
Глава девятая
Разумеется, все тут же повернулись ко мне, но я постаралась не обращать на это внимания и, отчаянно краснея от стыда, поспешила в глубь библиотеки, где приметила огромные тома Британской энциклопедии. С томом на букву «М» я уселась за ближайший стол. От меня все отодвинулись, и я прекрасно там поместилась. Перелистывая дрожащими руками страницы, я вскоре нашла нужную.
Международная азбука Морзе основана на коротких и длинных сигналах, которые на бумаге обозначаются как точки и тире.
Ура! Розочки я сразу подсознательно сравнила с точками. Седмичники, простые цветы, похожие на звездочки с семью
