Буало-Нарсежак - Тайна ядовитой мухи
— А что вы сами думаете по этому поводу? — спросил Франсуа.
— У меня язык не поворачивается это высказать, — покачал головой журналист. — Но ведь нашелся же кто — то, кто подкинул змею в супермаркет! Я уверен, что она не случайно там оказалась. Так вот, представьте себе, что какой — то сумасшедший выпускает на волю трех или четырех опасных змей…
— Но зачем?
— Понятия не имею. Ну, например, вбил себе в голову, что каждая Божья тварь имеет право на жизнь. Ведь были же целые движения, призывающие охранять ягуаров, гепардов и пум… Есть люди, которые считают, что в наших краях надо снова разводить рысей и бизонов.
— Да, знаю, — перебил его Франсуа, — но мсье Вилладье…
— О, я не хочу называть никаких имен, я просто размышляю вслух, вот и все! Ясно одно — нынешняя погода прекрасно способствует обновлению фауны…
Фантазия у Франсуа разыгралась, и он воскликнул:
— И в провинции Овернь можно будет устраивать сафари!
Лапуж рассмеялся и встал.
— Только, пожалуйста, молодой человек, не рассказывайте никому обо всех этих невероятных вещах. Как видите, здесь есть о чем поразмышлять. Вы остаетесь?
— Я хотел бы еще поудить. Я купил крючок, который хорошо держит муху.
— Ну что ж, счастливого… О, простите! Я хотел сказать: удачной рыбалки!
На этот раз в качестве приманки Франсуа выбрал шмеля. Он забросил удочку и стал внимательно следить за водой, в то время как в голове заново прокручивалось все то, что он только что услышал. Итак, ясно — промышленник против фармацевта. Ты платишь Густу за убитых гадюк? Так вот тебе подарочек, попробуй справиться с ядом мамбы! А шпионов — что их жалеть; наверняка ведь эти типы с биноклями — настоящие шпионы… Хоп! Клюнула… Неудача! А ведь как хорошо клевала… Но что это — там, за холмами, кажется, раскаты грома? Пора собираться…
Рассуждая таким образом, Франсуа пустился в обратный путь. По дороге в гостиницу он встретился с Густу. До чего же страшен этот старик со своими двумя мешками, в одном из которых… Франсуа вдруг понял, что Густу, если вдуматься, слуга двух господ, он работает то на «зеленого», то на политикана. Как это странно, тем более что в этом городке и так уже кипят страсти и растекается во все стороны запах хорошо выдержанной ненависти.
Перед гостиницей стоит машина, полная чемоданов. Это уезжают курортники. Один за другим они перебираются в более спокойные места. А в витрине аптеки Вилладье, между банкой с плавающей в сиреневой жидкости змеей и сосудом, в котором копошатся несколько живых скорпиончиков с поднятыми вверх хвостами, на всеобщее обозрение выставлена коробка с разными пресмыкающимися, включая самых опасных: аспида, габонскую гадюку, очковую змею, стрелу — змею, рогатую гадюку… Все они раскрашены в желтые, зеленые, коричневые цвета, как солдаты в камуфляже. Это зрелище наводит на жуткие мысли о западне, ударе из — за угла, предательском кинжале… Да, фармацевт времени зря не теряет! Перед витриной, расплющив носы о стекло, толпится детвора, восхищенно рассматривая эту фантастическую коллекцию.
— Мне, например, — сказала одна маленькая девочка, ведя пальцем по стеклу вслед за изгибами тела кобры, — больше всего нравится эта.
Франсуа прошел по опустевшей гостинице. Те ее обитатели, которые оплатили полный курс лечения, находились в этот час в руках массажистов, медсестер и врачей. Эти останутся здесь до конца срока. А вот другие, приехавшие «дикарями», предпочли покинуть город. В гостиной какой — то одинокий старик, заснув в кресле, выронил из рук газету. Франсуа заметил в ей крупный заголовок «Загадка Маржерид»[4]. Он тихонько подошел и подобрал газету. это было местное издание — «Вестник Сен — Флура»; целых три колонки были посвящены расследованию. Поглядывая краем глаза на похрапывающего владельца газеты, Франсуа быстренько пробежал текст. «Полиция молчит. Что от нас скрывают?» И далее: «Профессор считает, что…» Продолжение фразы прочесть было абсолютно невозможно из — за огромного кофейного пятна. Зато внизу страницы была напечатана карта района; места, где отмечалось наибольшее количество пострадавших от змеиных укусов, были заштрихованы. Похоже, Шод — Эг находился как раз в центре наиболее опасного района… Нашествие мышей и пресмыкающихся продолжалось далее на северо — запад, а потом постепенно сокращалось в направлении Орильяка и полностью исчезало при приближении к районам пастбищ. Автор статьи жирным шрифтом выделил слова: «Не стоит поддаваться панике. Большая часть гадюк уже уничтожена, оставшиеся не представляют большой опасности, тем более что во всех аптеках района имеется сыворотка». Далее следовали обычные в подобных случаях советы. И ни слова о двух убитых, которые, возможно, пострадали от какого — то загадочного яда!
Приближалась гроза! Первые капли дождя уже шлепали по пыльной дороге и крыше гаража. Франсуа разложил на столе инструменты, которые ему всучил Массерон, и начал делать первую в своей жизни искусственную муху. Окно было широко раскрыто, и оттуда тянуло влагой.
8
Франсуа трудился до самого ужина. Мухи получались совершенно бесформенными, а этими противными тройными крючками он исколол себе все пальцы. Но, по крайней мере, время пролетело незаметно. Гроза все продолжалась. Потемневшее небо временами раскалывалось от грохота, как будто глее — то рядом стреляло огромное орудие. Отголоски грома катились все дальше и дальше, растекаясь по окрестным холмам.
Мэтр Робьон еще не возвращался. Он работал в пыльных архивах библиотеки Сен — Флура и предупредил сына по телефону, что не успеет к ужину и вернется, видимо, очень поздно. Франсуа поел один, без всякого аппетита. К нему снова вернулись его страхи. Тропические змеи во Франции? Что за чушь! Кому могла прийти в голову несуразная и даже преступная мысль выпустить на волю этих страшных тварей, которые опасны для животных еще больше, чем для людей? Правда, на это можно возразить, что в некоторых областях пытаются снова разводить хищных птиц, и таким образом биотоп мало — помалу восстановится. Грызя бисквит, Франсуа размышлял об этом новом для него научном понятии, которое он сможет добавить в свою коллекцию умных слов. Такие выражения ему очень нравились и, кроме того, помогали во всяких играх, типа скрабла[5]. Биотоп — это среда, где жизнь бьет ключом, где каждый находит себе пищу раньше, чем его самого съедят. Лемминги, например, бросаются в море, чтобы стать пищей для скумбрии. А вот скворцы, размножающиеся порой словно саранча, — для чего нужны они? Нет, все это слишком сложно… Франсуа протер глаза. Завтра, если дождь прекратится, он пойдет на Аланьон ловить форель.
Мальчик стал готовиться ко сну. Он любил этот момент. Чистка зубов, душ, две — три страшных гримасы в зеркале…
Он бросил последний взгляд на свое снаряжение. Было ужасно приятно смотреть на бамбуковую удочку (которую надо не забыть протереть замшей!), на часы со светящимся циферблатом (подарок мамы), которые так здорово выглядят на прикроватной тумбочке… А что делать с окном? Оставить открытым или закрыть? Нет, надо оставить открытым, чтобы слышать шум дождя на улице, такой легкий, словно это балерина танцует на кончиках пальцев… Это напомнило Франсуа какую — то очень знакомую мелодию — песню или арию… Он отчаянно зевнул и тут же заснул.
Проснулся он словно от толчка, но это был не гром. Наоборот — Франсуа разбудила тишина и какая — то внезапная свежесть. Было четыре утра. В оконных стеклах отражалось усеянное звездами небо. Франсуа прислушался, всей кожей воспринимая окружающее, словно животное, готовое дать отпор… но кому? Как объяснить, почему его вдруг объял страх? Просто сердцу стало тесно в груди, кровь шумно бежала по сосудам, и хотелось спрятаться, как рыба прячется в песок, а крот зарывается в землю, выглянув на секунду, чтобы убедиться, что кругом никого нет, что все в порядке, а затем окончательно погружаясь в спасительную темноту…
Сейчас он ничего не слышал, но в каком — то уголке его мозга словно бы сохранился некий отзвук, который каждый нерв, каждая клеточка его тела изо всех сил пыталась вспомнить. Это был звук… или даже не звук… Словно поскрипывание рассохшегося паркета — или, скорее, какое — то движение, перемещение, скольжение… Едва это последнее слово коснулось его сознания, все мышцы мгновенно напряглись, словно солдаты по тревоге. Одним движением сбросив простыню, он мгновенно нащупал выключатель, который, как назло, сработал не сразу. Слабый свет ночника выхватил из темноты узкий стол, ветхое кресло, шкаф с тронутым ржавчиной зеркалом, выделяющийся своей новизной стул (он был взят из кафе), а на полу гору кое — как сброшенной одежды. Там что — то было… Словно ремень от брюк, падая, принял эту странную, подозрительную форму, как будто намереваясь вылезти из удерживающих его шлеек. В этот час все вещи принимают таинственные очертания, не стоит обращать на это внимание… «Это великолепный ремень из змеиной кожи, бабушкин подарок, — успокаивал себя Франсуа, — и я прекрасно знаю, что он не может двигаться сам по себе». И все же он двигался! Мальчик почувствовал, что сейчас закричит. Подтянув ноги к животу, он сжался в комочек… Он увидел. И все понял. Ему бросили эту тварь через открытое окно. Видимо, целились в комнату адвоката, но ошиблись… Надо срочно предупредить отца, только без резких движений. Ей, наверное, удобно в складках одежды; может быть, его убийственная гостья свернется там, словно в гнезде, и уснет…
