Татьяна Сотникова - У сыщиков каникул не бывает
Бармалей с Чубиком носились по двору как угорелые. Пудель нападал, а Барми спокойно, словно опытный волейболист, отбивал его прыжки лапой. Даже не отбивал, а смягчал, не более того. В отличие от Марксэниного дога, Бармалей любил маленьких.
– Чибис, – тихо спросил Пашка, когда Иван Антонович отошел на пару шагов, – а что значит, опыт у него имеется? Он что, охотник?
– Да нет, – объяснил Саня. – Я точно не знаю, но папа говорил, что Иван Антонович работал в каких-то спецслужбах. Так что лучше, чем он, никто не посоветует, как этого стрелка вычислить.
Иван Антонович не стал надолго задирать голову вверх. Ему оказалось достаточно одного взгляда, чтобы оценить обстановку.
«Вот так работают профессионалы, – подумал Пашка. – А я-то, дурак, решил, что он голубей стреляет!»
– Так, говорите, наповал убивает? Только перышки разлетаются? – спрашивал Иван Антонович, прикидывая расстояние между двумя домами. – Да-а, для такой результативности духового ружья маловато.
– Мелкашка, – с видом знатока подсказал Пашка.
– Пожалуй. Так что экипирован наш незнакомец – будь здоров! Как рейнджер.
– Фу, Барми, фу! – крикнул Саня.
Бармалей с видимым удовольствием помечал колесо автомобиля. Водитель, сидевший в кабине, ухмыльнулся:
– Да ладно, пусть отдыхает. Он хоть экологически чистый. А на улицах и не знаешь, что колесами месишь. Химии всякой нальют… Недавно я дамочку одну обдал из лужи, так у нее прямо на глазах плащик обуглился.
Саня поднял глаза – и тут же открыл рот. Нет, не история с дамочкой так заинтересовала его. Совсем другое…
Перед ним стояла «Газель» со смятой крышей.
Глава ХI
МАРКСЭНИН ВНУЧЕК
Иван Антонович что-то негромко объяснял Пашке с Анкой. Пудель играл с висящим на руке старика поводком. Пашка, увлекшись разговором, не заметил «Газели». Да он даже не заметил, что Саня отошел в сторону!
«Конечно, – подумал Саня, – старается показать Ивану Антоновичу, какой он знаток в области оружия: что-то болтает про лазерную пушку да приборы ночного видения. Как сейчас быть? Рассказывать всем о «Газели», о выносе трупа – длинная история. А незаметно проследить за машиной при Иване Антоновиче и Анке вряд ли получится».
Но, несмотря ни на что, Саня никак не мог допустить, чтобы «Газель» в очередной раз исчезла!
Он подошел к водителю.
– Моя собака только к знакомым машинам подходит. А вашу машину я первый раз вижу. Странно… – прикинулся он.
– А чего она, номера запоминает? – хмыкнул водитель. – Псине лишь бы колесо обгадить. А какое – от «Запорожца» или от «мерса» – ей по фигу!
– Но, наверное, вы сюда частенько заезжаете, да? – не прекращал свой «допрос» Саня.
– Ездим, ездим. По всем дворам ездим. И здесь были, и там, и там, – махнул куда-то в сторону водитель.
– А сейчас надолго приехали?
– Ты че, пацан, невоспитанный? С расспросами лезешь… Иди гуляй!
Водитель посмотрел на часы и на дверь «комода».
«Труповозка это, что ли? – холодея, подумал Саня. – Как мебель возят…»
Он побрел к старику и своим друзьям. В эти минуты в его голове творилось черт знает что. И это «черт знает что» настолько заполнило голову, что Саня не обращал на внешний мир никакого внимания.
Картинка, которую он видел внутри собственной головы, была ужасной.
Эта квартира, оказывается, место казни! Сюда приглашаются люди, чтобы никогда не переступить порога обратно!
Человек садится в кресло и совсем не подозревает, что уже служит мишенью. А потом – потом его труп выносят и грузят в помятую «Газель», чтобы спокойненько вывезти за город.
Кто это? Шайка киллеров, выполняющая жуткие заказы? И один из них сидит сейчас с винтовкой в руках в ожидании, когда его сообщники усадят в страшное кресло очередную жертву?
Или это безропотные слуги какого-нибудь маньяка, который наслаждается стрельбой по живым людям?
На эти вопросы Саня, конечно же, не мог ответить. Но ему казалось, что предназначение страшной квартиры он разгадал.
И зачем они с Пашкой какими-то голубями занялись? Когда люди гибнут, не до голубей! Кто бы там ни нажимал на спусковой крючок винтовки – ясно, что стреляет он по голубям из любопытства или для тренировки. Короче, из баловства. А главное для него – это цель, сидящая в квартире напротив.
«Сказать? Не сказать?» – думал Саня, остановившись совсем рядом с Иваном Антоновичем.
А вдруг старик поднимет тревогу, сразу вызовет милицию, которая просто спугнет преступника. Ну, схватят вот этого водителя – а дальше что? Где улики, доказательства? И Саня решил не спешить. Иван Антонович и так готов им помочь в поисках той квартиры, откуда ведется огонь. Так ведь этого пока и достаточно! Главное сейчас: обнаружить огневую точку и предполагаемого стрелка. А дальше обстоятельства сами будут диктовать, что делать.
– Что с тобой, Санек? – вдруг обратился к нему старик. – Да на тебе лица нет!
– Что-то плохо, – постарался улыбнуться Саня. – Наверное, мало бываю на свежем воздухе. Голова закружилась.
– Ты что, Чибис? – подскочил Пашка. – И правда, бледный стал… Пошли домой?
Саня незаметно приложил к губам палец:
– Тихо. Это я придуриваюсь.
– Зачем? – шепотом спросил Пашка. – Ничего себе – придуриваюсь! Ты же как мел белый.
Саня махнул рукой – ничего, мол.
– Оглянись, тихонько только, – сказал он. – Видишь «Газель»? Та самая. Я сейчас домой поднимусь, а вы погуляйте немного. Посмотришь, что они грузить будут. Только старику не показывай, что за машиной следишь. А то запутаем его.
Пашка понимающе кивнул.
– Анка, – скомандовал он, – поднимись на всякий случай с Чибисом. А я Бармалея догуляю.
– Может, пойдем все вместе? – спросил обеспокоенный Иван Антонович. – Такими вещами не шутят. Весна, организм ослабленный. Тебе, Санек, сейчас не хулиганов выслеживать, а в бассейне плавать надо, да в солярии лежать, да бананы трескать. Не стоит этот стрелок того, чтобы нормальные ребята тратили на него свое драгоценное время и здоровье!
– Да ничего страшного, Иван Антонович, – притворно бодрился Саня. – Раз уж вышли, побудьте с Пашкой здесь еще минут десять. А мы с Анкой сверху, из моей квартиры, крышу того дома осмотрим. Вдруг опять охота началась?
Но не успели они сделать по направлению к подъезду и нескольких шагов, как Анка остановилась как вкопанная.
– Ой! – только и вымолвила она.
– Ты чего? – повернулся к ней Саня.
И тут он по направлению Анкиного взгляда понял, что ее так испугало. Через двор неторопливо двигался навстречу им огромный дог.
– Да не бойся, это собака одной нашей соседки. Я его знаю – старый, совсем безобидный пес, – успокоил Саня. – Он только молодых собак не любит, а про людей даже не думает.
– Откуда ты знаешь, про что он думает? – опасливо спросила Анка. – В прошлый раз, когда я здесь стояла, этот дог меня так испугал! Я чуть не умерла! Говорю хозяину: уберите собаку, а он: псина безобидная. Тоже мне, специалист…
– Хозяину? – не понял Саня. – У него же старушка хозяйка. Ветхая такая старушка.
– Да вон они! – воскликнула Анка. – И старушка твоя, и кретин этот в очках. Очки как у слепого. Там разные стеклышки – он какие хочет, такие и выдвигает.
«Кретин» догнал наконец дога и прицепил поводок к его ошейнику. Анке сразу стало спокойней.
Мгновенно оказавшийся рядом Пашка толкнул Саню локтем.
– Помнишь? – прошипел он. – Это же его мы видели и у ресторана, и у памятника Пушкину! И я уверен: по лестнице – ну, когда я вышел следить на площадку – тоже он спускался!
«Конечно! – Саня наконец понял суть вчерашнего недоразумения. – Пашка увидел на лестнице этого Канарейку. А из парадного вышел Иван Антонович. За ним и стала следить Анка. Но как этот Канарейка вышел на улицу? Может, и правда есть другой выход? А даже если есть! Зачем нормальному человеку через черный ход пробираться?»
Саня повернулся к Ивану Антоновичу:
– А вы знаете этого типа?
Старик внимательно вгляделся в Канарейку.
– Собака-то Марксэнина, – сказал он. – Да вон и она сама у подъезда, собирается птиц кормить. А паренька я вижу впервые.
Саня даже запрыгал от нетерпения.
– Иван Антонович! Так много всего сходится! Странный это тип. Мы его еще вчера заметили!
Старик похлопал его по плечу:
– Санек, успокойся. Теперь я понимаю, почему ты побледнел. Надо держать себя в руках. А я сейчас все выясню. Мы с Марксэной старые знакомые!
Иван Антонович не спеша подошел к старушке, приветливо поздоровался. Они и в самом деле заговорили как добрые знакомые.
– А чего ты не сказала нам про этого Канарейку? И про дога? – накинулся Пашка на Анку.
– А вы спрашивали? – огрызнулась она. – Сказали следить за подъездом, я и следила. Что я не так сделала? И какая еще канарейка?
– Да правильно все, правильно, – успокоил ее Саня. – Сами мы запутались. А Канарейкой Пашка этого очкарика прозвал.
