Дмитрий Щеглов - Принц Черного моря
– Спать хочешь? – спросила она его.
Они уже отплыли далеко в море, теперь можно было подумать о ночном отдыхе. Обычно дельфины устраиваются на ночь как поплавки, хвостовой плавник уходит вниз, а на поверхности воды остается нос. Так и спят. Но Жмых спать не хотел. В груди клокотала неуемная энергия, а мозг возвращался к пленительной голубоглазой девчонке. И вдруг Жмых покраснел. Он вспомнил, что все сгущенное молоко они вылакали вместе с Данилой, а ее худенькую, так ни разу и не угостили. Завтра, – Жмых дал себе зарок, – он исправит эту ошибку. Надо будет отобрать бутылку у Данилы, и уплыть подальше в море вместе с Настей. Он и свою долю отдаст ей, пусть только поправляется.
А у матери были свои заботы. Погнавшийся за ними катер посеял в ней тревогу. Ее родной брат, Могучий Чих рассказывал, что его поймали с такого же судна. Надо быть осторожней. Больше они не поплывут с Лысой голове. Она объявила Жмыху:
– В Рыбное море мы завтра уходим.
Жмыха как будто кто-то ударил по голове. Он захлебнулся от возмущения и заверещал:
– Почему завтра, ты же сказала через неделю.
Мать упорно стояла на своем:
– Мне голос моря подсказывает, что если мы останемся еще здесь на один день, с нами случится беда.
– А мне подсказывает, что если мы здесь останемся на неделю, я получу бочку вкуснотени. Вспомни сама, первый день они пришли с одной бутылкой, на второй с двумя, на третий придут с четырьмя, на четвертый с восемью, на пятый с шестнадцатью, на шестой с тридцати двумя, на седьмой с шестьюдесятью четырьмя бутылками. Представляешь, что будет, если мы останемся здесь еще на одну неделю. Они все море завалят бутылками. У них этого добра, как звезд на небе.
Мать решила давить на логику.
– Если у них, как ты говоришь этого добра не счесть, почему тогда голубоглазая девчушка такая худая?
Жмых потряс головой, прочищая мозги, и рассмеялся.
– Так не только она худая, а они все, кроме Данилы, худые, он единственный толстый. Ты видала, когда мы с ним доели первую бутылку, что он сделал?
– Нет, не видала.
– Зря не видала. А в это время на берегу сидели Настя и тот третий мальчик, Данила и зашвырнул им почти пустую бутылку, пусть доедают. А что там доедать, когда на стенках бутылки немного молока осталось. Жадина, он Данила. Я его завтра, нет уже сегодня, проучу, если он с Настей не поделится.
– Попробуй только.
Жмых хитро улыбнулся и спросил мать:
– Значит, ты согласна?
– С чем?
– Что я не буду драться, а мы еще сегодня к ним сплаваем? Должен же я попрощаться, а заодно посмотрим, сколько они молока принесут, четыре бутылки или нет?
Что не сделаешь для родного дитяти? – подумала мать-афалина. Это только рыбы оставят икринку, и расти малыш как знаешь. А здесь носись с ним до двухлетнего возраста. Она нехотя согласилась, подумав, «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не пищало».
– Все, попрощаешься, и поплывем.
Этот разговор состоялся у них когда звезды высыпали на небе.
Жмых подумал о том, что они и так уже далеко уплыли от Лысой головы, и сказал:
– Давай поспим немного.
Он и завтра собирался уговорить мать остаться на денек, потом еще на денек, и еще, пока не вырастет из бутылок с вкуснятиной огромная гора. Сон смежил его веки.
Показавшаяся на звездном бархате неба ночная гулёна, луна, увидела посреди Черного моря две белые точки качавшиеся на волнах. Это спали Жмых с матерью.
Глава XII. Я такой же хочу
Когда мать-афалина с дельфиненком скрылись вдали, катер повернул к Лысой голове.
Все четверо, я, Данила, Настя и Гарик от греха подальше, вскарабкались на Лысую голову. Черт его знает, кого несет? Может быть на катере пьяные? А катер, сбросил скорость. Когда нос его опустился, на палубе мы увидели веселую кампанию. За рулем, капитаном стоял грузный детина с лысеющей головой, вислым брюхом и кольцом в мочке уха, а по бокам его окружали три девицы словно бы сошедшие с рекламных проспектов. Подплыв к нам, капитан выбросил за борт якорь.
Эти надолго. Такие гости мне совсем не понравились. Что на море больше места нет? Или он начнет утверждать, что если у него плешивая голова, то и камень Лысая голова его территория? Мы напряженно ждали, что нам скажут с катера. А там как будто и не видели нас. Девицы одна за другой с визгом попрыгали в воду.
– Пасик, прыгай чего ждешь? – донесся до нас призывный голос одной из них. Пасик не заставил себя долго ждать. Подняв огромную тучу брызг, он плюхнулся вслед за ними в воду.
– Пора сваливать, – предложил я друзьям. – Неандертальцы какие-то прибыли, даже не поздороваются.
Но детина вынырнув, поплыл в нашу сторону и вскарабкался на Лысую голову.
– Ой, Пасик, – засмеялась одна из девиц, – ты как будто на свою голову вскарабкался. Остальные девицы тоже засмеялись. А Пасик ткнул пальцем в Данилу.
– Ты, говорят, дельфинов приручил?
– Может и я, а что? – по внешнему виду Данилы было видно, что он ждал какого-то подвоха.
Ответ на вопрос дала та из девиц, что посмеивалась над капитаном.
– Мы тоже хотим на дельфинах кататься, Пасик слышишь? Спроси, чем он их приманил?
– Чем ты их приманил? – повторил вопрос Пасик, лениво растягивая слова.
Если бы Данила ответил, «ничем» может быть, его такой ответ и удовлетворил бы. Похоже, что Пасик не очень ревностно исполнял прихоть, одной из плавающих дам. Точно таким же благодушным тоном, он наверно спрашивал, чем кормят породистых собак. Я знал, что Данила ни в жизнь не сознается, что Жмыху понравилось сгущенное молоко, а приманил он их своей песней, скулежом, поэтому спокойно ждал его ответа.
– Я их язык понимаю, – сглотнув слюну, выдавил из себя ответ Данила.
– Чего? – такого обиженного лица я давно не видел. Пасик скривился как от зубной боли. – Ты хочешь, чтобы я тебе поверил, ты кого за дурачков тут принимаешь?
– А что их тут так много? – спросила Настя, хоть никто ее за язык не тянул. Сонные глазки Пасика проснулись. Он заинтересованно смотрел на нас и соображал. Улыбка, появившаяся на его лице показала, что он раскусил Данилу.
– Ребята, вы меня не поняли, я не претендую на ваших дельфинов, катайтесь себе на здоровье, только скажите, чем вы их заманили?
Мы, как партизаны молчали.
– А мы претендуем, – донесся, тот же капризный голос из воды. – Я хочу иметь такого же дельфина, Пасик.
– Хотите, я вас до пляжа доброшу, – предложил нам капитан. – Здесь же закрытая зона для отдыхающих, вы знаете?
– А для вас не закрытая? – снова вылезла Настя. Ну, что за человек, она ведь не в своем городке, где каждая собака знает, что у нее мама прокурор.
Пасик был миролюбиво настроен. Чувствовалось, что он флегматик по натуре, чтобы его раскачать надо не один раз ему на мозоль наступить. А из воды неслись новые призывы-требования.
– Пасик, ну что ты за «новый русский»? Я необыкновенного хочу, если не можешь арендовать дельфина, тогда катай меня сам.
Мы не удержались от смеха. Может быть девица имела в виду катер, а мы подумали на капитана. Видно, правильно мы подумали, потому что Пасик побагровел. Глухим голосом он нам предложил:
– Идите домой, ребята.
Не успели мы прыгнуть в воду, как одна из девиц вышедшая на берег, крикнула:
– Я знаю, чем он их купил!
В руках она держала, пустую бутылку из-под фанты, на стенках которой еще оставалось сгущенное молоко.
– Это сгущенное молоко.
Пасик отрицательно покачал головой.
– Дельфины только рыбу едят. Я на море вырос, знаю.
Мы попрыгали с Лысой головы в воду. Плыть с ними на одном катере не хотелось. Удаляясь, мы слышали тот же капризный голос.
– Пасик, подай мне апельсинового сока. Пасик, ты где? Пасик, ты все узнал? Пасик, я хочу в клипе с дельфинами сняться. Пасик, ты слышишь?
Когда их голоса уже не были слышны, Данила выдал житейскую мудрость:
– Заездит чертова баба мужика. То ей подай, это подай. Встань, да сама принеси, принцесса Черноморья.
– Не могли бутылки спрятать? – стала ругать нас Настя.
– А сама куда смотрела?
– А ты?
– Кто это были? – спросил я Гарика. Он должен был всех местных знать.
– Мы не доросли еще до их круга, он в привилегированной зоне живет, я знаю его катер, он сорок тысяч стоит.
– Долларов? – удивился Данила.
– Ну не рублей же.
– Вот пусть и катаются на нем, а то на дельфине решили бесплатно. Жмоты все-таки – новые русские.
– А она кто?
– Эта нахалка? – Гарик не очень вежливо отозвался о взбалмошной девице.
– Да.
– Певичка. Местная знаменитость. На центральное телевидение хочет пробиться.
– А чего, – засмеялся Данила, – сядет на Пасика и въедет.
Отойдя подальше и спрятавшись за камнями, мы дождались того момента, когда катер заурчал двигателями, и покинул облюбованное нами место. Немедленно мы вернулись обратно на Лысую голову, надеясь, что вернутся Жмых с тетей Дашей. Ожиданиям нашим не суждено было сбыться.
