Антон Иванов - Загадка "Черной вдовы"
— Попробуем уговорить Машку, что нам необходимо туда проникнуть и познакомиться с Труповыми, — уже складывался план у Олега. — Только о наших подозрениях девчонкам пока ни слова.
— Договорились, — ответили Темыч и Лешка.
— И все-таки, почему Танька так странно себя ведет со мной? — в полном недоумении проговорил Олег.
— Это уж вы сами с ней выясняйте, — откликнулся Темыч, которому хватало сложностей с Катей.
— Вот именно, — сказал Пашков. — Но помяни мое слово, это все виноваты Труповы. А верней, их гипноз.
— Похоже, ты прав, — не находил других объяснений Олег.
И трое друзей поспешили на последний урок.
После конца занятий в первоначальный план были внесены некоторые изменения. Ребята все же решили сперва забросить домой сумки с учебниками. Олегу, кроме того, нужно было выгулять Вульфа. А Женька сказал, что раз такое дело, он все же перед визитом к Наташке «немного поест». Потому что домработница и халява — это, конечно, хорошо. Но домашний обед вернее. Остальные тоже решили последовать его примеру.
— На все про все даю тридцать минут, — распорядился Олег. — Через полчаса встречаемся у моего дома.
Так они и поступили. Троллейбус «Б» тоже себя ждать не заставил. Поэтому сорок пять минут спустя Компания с Большой Спасской уже подошла к Наташкиному многоэтажному и многоподъездному дому, стоящему за церквушкой на Олимпийском проспекте.
В подъезде их встретила строгая консьержка.
— Куда путь держите, молодые люди? — буравя их подозрительным взглядом, осведомилась она.
— К Турундаевским, — с важностью отвечала Моя Длина. — Десятый этаж. Сто вторая квартира.
— Это значит, к Турундаевским-Гохманам, — уточнила консьержка.
— Гохман давно уже помер, — вырвалось у Женьки.
— А, по-вашему, раз помер, значит, уже не человек? — почему-то обиделась за покойного Гохмана консьержка.
— Вечная ему память! — огрызнулась Моя Длина.
Консьержка неодобрительно покачала головой и, сорвав трубку со стоящего на столике телефона, соединилась с квартирой Турундаев-ских.
— Наташенька, ты гостей каких-нибудь ждешь?.. Сколько человек?.. Сейчас посчитаю… Ага! Семеро… Ну, ладно. Сейчас пропущу. — Она положила трубку и, повернувшись к ребятам, неохотно произнесла: — Проходите.
Те кинулись к лифту.
Уже по пути на десятый этаж Олег отметил:
— Постороннему к Турундаевским было бы трудно пройти.
— Да уж, — фыркнула Катя. — Охрана у них на высоком уровне. Тут что своему, что не своему, все равно мимо этой бабки идти. Значит, она бы запомнила.
— А сменщица у нее еще хуже, — заверила Моя Длина.
— Тогда одно из двух, — снова заговорил Олег. — Либо грабитель живет в этом подъезде. Либо кого-нибудь тут знает и, проходя мимо консьержки, назвал другую квартиру.
— Есть и третий вариант, — сообразила Таня. — Грабители могли чем-нибудь отвлечь внимание консьержки.
— Если Труповы, то запросто, — вмешался Пашков. — Они сюда часто ходили. И консьержки наверняка их принимали почти как своих.
— А если они еще и гипнозом воздействовали, — добавил Темыч, — то консьержка никогда и не вспомнит, что они в тот день мимо нее проходили.
— Консьержка вообще могла быть соучастницей, — вдруг заявила Катя. — Кому, как не ей, точно знать, когда и в какой квартире совершенно пусто? А если хозяева вдруг вернутся раньше предполагаемого времени, консьержке ничего не стоит задержать их внизу. Или предупредить грабителей по телефону, что хозяева поднимаются.
— Кстати, эта консьержка, по-моему, не слишком хорошо относится к Турундаевским, — словно бы вскользь заметила Моя Длина. — Ей больше Гохман по сердцу.
Двери лифта раскрылись на десятом этаже. Моя Длина подвела ребят к квартире Турунда-евских и нажала на кнопку звонка.
— Кто там? — послышался голос Наташки.
— Мы! — хором ответили друзья.
Замки щелкнули. Дверь отворилась. Ребята вошли в просторный холл.
— Раздевайтесь, — указала на вешалку Наташка.
Ребята скинули куртки и огляделись. Квартира Турундаевских ничем не уступала роскошным апартаментам Моей Длины. С той только разницей, что Зинаида Николаевна Школьникова собирала старинную мебель. А Инга Турундаевская явно предпочитала современный
стиль. Квартира ее была напичкана стеклом и металлом.
— Знакомьтесь, — светски произнесла Моя Длина.
— Наталья, — церемонно представилась долговязая девица.
— Евгений, — небрежно отодвинув Темыча, шагнул вперед Женька.
Наташка с интересом на него посмотрела и неожиданно улыбнулась.
— Запала на Женьку, — с довольным видом шепнула Моя Длина на ухо Кате.
Та едва заметно кивнула. Наташку было не узнать. Еще секунду назад серая и поникшая, она теперь прямо светилась. Женька тоже не отрывал от нее глаз.
— Ты случайно в баскетбол не играешь? — осведомился он.
— Нет, — покачала головой Наташка. — А зачем?
— Да в том-то и дело, что совершенно незачем, — обрадовался Женька.
— А почему тогда спрашиваешь? — заинтересовалась Наташка.
— Да просто так, — смущенно ответил Женька.
— У него с баскетболом плохие воспоминания связаны, — не удержалась от колкости Катя.
— Сам, что ли, играл? — спросила Наташка. Женька волком уставился на Катю. И стал напряженно искать ответ. Однако, на его счастье, в коридор из глубины квартиры выкатилась маленькая кругленькая старушка.
— Наташенька! — радостно проговорила она. — К тебе ребята пришли. Может, ты вместе с ними покушаешь?
— Отстань от меня, Степановна, со своей жратвой! — сердито отмахнулась Наташка.
— Зря ты так, деточка, — с ангельской кротостью заявила Ольга Степановна. — Я беляши поджарила и пирожок с яблоками испекла.
— Беляши? — со священным трепетом произнес Женька. — И пирожок с яблоками?
— Хочешь? — немедленно обратила к нему радостный взор домработница. — Ах ты, Господи Боже мой! — всплеснула руками. — Какой худенький! Прямо как наша Наташенька.
— Только жрет несравненно больше, — радостно сообщил Пашков.
— Не жру, а ем, — отозвался Женька.
— Вот и славненько, вот и хорошо, — одобрительно произнесла домработница. — Пойдемте в столовую. Всех сейчас накормлю. И Наташенька, может, с вами покушает за компанию.
— Я, между прочим, тоже не откажусь, — заявил вдруг Темыч.
— Идемте, ребятки, в столовую, — засуетилась Ольга Степановна. — Я мигом накрою.
Наташка, пожав плечами, повела ребят в столовую.
— Это сколько у вас тут комнат? — деловито осведомился Темыч.
— Шесть, — коротко отвечала Наташка.
— И квартплата, наверное, большая, — мигом подсчитал в уме хозяйственный Тема.
— Понятия не имею, — сказала Наташка.
— У вас квартира одноуровневая или двухуровневая? — продолжал расспросы Темыч.
— Ты что, квартиру пришел покупать или искать грабителей? — иронично сощурилась Катя. — Учти, Наташка, — посмотрела она на хозяйку, — он у нас жуткий зануда.
— Ничего ты не понимаешь, — с большим осуждением произнес Тема. — Прежде чем начинать расследование, нужно изучить обстановку. Например, двухуровневая квартира для грабителей гораздо удобней, чем одноуровневая.
— Да-а, да-а, — нараспев проговорила Катя. — И квартплата тоже имеет очень большое значение.
— Во время расследования любая деталь может оказаться важной, — с чувством собственного достоинства изрек Темыч.
— У нас квартира вся на одном этаже, — внесла ясность Наташка.
— Тем лучше, — остался доволен Темыч. Они вошли в огромную столовую. В другую
дверь, соединявшую комнату с кухней, торопливо вкатилась кругленькая Ольга Степановна. В руках она держала большой поднос.
— Ольга Степановна, вам помочь? — незаметно толкнув Таню в бок, спросил Олег.
— Ой, что вы, ребятки! Отдыхайте! — воскликнула Ольга Степановна.
Однако Таня, поняв замысел Олега, возразила:
— Нет-нет. Вы одна, а нас много. Мы обязательно вам поможем.
— Ну, если только чуть-чуть, — смущенно произнесла домработница. — Пойдемте на кухню.
Олег, покосившись на домработницу, шепнул Тане:
— Попробуй ее расспросить. Вдруг она что-нибудь заметила.
Девочка, кивнув, удалилась вместе с подругами на кухню.
— Пожалуй, я тоже пойду помогу для скорости, — уже трепетали от запаха беляшей ноздри у Женьки.
— Стой! — в последний момент ухватил его за руку Олег.
— Почему? — удивился тот.
— Потому что для их посуды твоя помощь опасна, — усмехнулся мальчик в очках. — Женька все колотит, — объяснил он Наташке.
— Тогда лучше не надо, — встревожилась та. — Всю посуду в этой квартире матери подарил покойный Гохман. И она теперь ее бережет как память.
