Екатерина Вильмонт - Криминальные каникулы
— Аська, знаешь, я тут, кажется, начинаю в Бога верить, — прошептала взволнованная Матильда.
— Я тоже. Здесь… все можно руками потрогать… Не может это быть просто выдумкой…
— Теперь я понимаю, почему твой дед так хотел, чтобы мы это увидели… Спасибо ему! И потом, мне кажется, если уж мы тут побывали, то побываем и везде… Правда?
— Конечно, правда, везде побываем!
Потом нас повели к стене Плача, где мы оставили свои записочки с самым заветным желанием, засунули их между древних камней. Затем мы побывали там, где находится гробница царя Давида. Удивительное место! В одном небольшом помещении, которое, кстати, изображено на «Тайной вечере» Леонардо да Винчи, молятся рядом и евреи, и мусульмане, и христиане. И ничего, не дерутся! А когда мы вышли оттуда на белокаменную иерусалимскую улочку, к нашей группе верхом на верблюде подъехал старый араб. Все, конечно, схватились за фотоаппараты. Экскурсоводка наша едва успела крикнуть:
— Не надо! Не снимайте! Но было уже поздно. Защелкали затворы фотоаппаратов, а араб стал кричать:
— Бакшиш! Бакшиш!
— Что он хочет? — спросила я у кого-то из группы.
— Бакшиш хочет, деньги!
Кто-то сунул старику деньги, а кто-то решил сэкономить. Но не тут-то было! Араб на верблюде стал с палкой гоняться за теми, кто не хочет платить. Зрелище презабавное! Хорошо, что мы не успели взяться за фотоаппараты.
— Ну и злющий арабец! — сказал кто-то, смеясь.
— Так это ж его заработок!
Потом нас привезли на гору, откуда открывался вид на весь Иерусалим. Там мы обедали. Мы с Матильдой сидели на камне под большой серебристой оливой и смотрели на залитый солнцем дивный город. Мы даже ни о чем не говорили, просто время от времени счастливо и изумленно переглядывались.
Последним пунктом нашей экскурсии был страшный музей Яд Вашем. Это целый комплекс, построенный на горе Герцль в память евреев, погибших в годы фашизма.
Особенно страшно в Детском зале. Там совсем темно, горит одна свеча, отражающаяся в тысячах маленьких зеркал, и только чей-то голос перечисляет имена погибших детей. Но, когда оттуда попадаешь на аллею Праведников, где в честь каждого человека, спасшего в те годы хоть одного еврея, посажено дерево, ужас отступает. Все-таки их было не так уж мало, этих праведников!
— Нашли что показывать, — возмутилась какая-то дама. — Все настроение испортили!
А симпатичный старичок с видеокамерой осведомился:
— У вас настроение поднялось от мыслей о распятии Христа?
— Почему? — простодушно удивилась дама. — Я тут золотые цепочки задешево купила!
Глава XII ВОЛОДЬКА, АРЬЕ И МОКРАЯ КУРИЦА
На тахане ракэвит нас встречал Володька.
— Ну, бабы, судя по вашим рожам, вас проняло!
— Еще бы! — выдохнула Мотька. — Такая красота! Такое… Слов нет!
— Ась, у тебя тоже слов нет?
— Нет!
— Все правильно! Так и должно быть! А у меня, между прочим, новости! Не хочется спускать вас с небес на землю, но надо. Я сегодня познакомился с Арье.
— Правда?
— Конечно, зачем мне врать?
— Давай, рассказывай! — потребовали мы.
— Вот домой придем, там все расскажу! Не в автобусе же!
— А Женя дома?
— Нет, ушла куда-то. Но ужин вам оставила.
Дома мы наскоро поужинали, вымыли посуду, и только тогда Володька начал свой рассказ:
— Утром я занял позицию на шуке, возле лавки Арье, думал, этот Витек туда явится. Но нет, лавка открылась, там две какие-то женщины торгуют, а Арье нет. Я сообразил, что, наверное, Витек за ним домой зайти должен. Потом, вспоминаю, Вальчик сказал, что они пойдут в Эль Аль, там визу мигом делают, хоть и дерут здорово. Но у них ведь не один офис. Я подался в ближайший, и надо же, мне повезло, сразу наткнулся на Витька с Арье. Витек на иврите чешет, будь здоров! А я издали наблюдаю. Наконец они получили все документы. Я поближе подобрался. Слышу, Витек говорит: «Ну, бывай, старик! Послезавтра, как пройдешь таможню, иди в туалет. Я тебя там ждать буду!»
— А разве после таможни… — начала было я.
— В том то и дело! — воскликнул Володя. — Здесь ты проходишь собеседование, проверку багажа, сдаешь вещи и можешь гулять где хочешь. Значит, они решили этим воспользоваться. Если это не металл, то можно что угодно пронести…
— Глупость какая! — хмыкнула Мотька.
— Ладно, Вовка, давай дальше рассказывай!
— Ну вот… Так на чем я остановился?
— На том, что Витек назначил ему свиданку в туалете…
— Ах да! Арье спросил: «А что хоть я повезу?» Витек только плечами пожал: «Почем я знаю! Это меня не касается!» — И ушел.
— А Арье?
— Плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками.
— Бедолага!
— Не говори! Я подошел к нему и сел в соседнее кресло. Он даже головы не поднял. Я тихонько говорю: «Адон Арье, здравствуйте!» Он посмотрел на меня, как будто с того света. А я продолжаю, мол, я и мои подруги совершенно случайно узнали о ваших несчастьях и хотим помочь чем можем. Он улыбнулся и говорит: «Да чем тут поможешь, влез я по дури в долги, а теперь надо их отдавать». Потом вдруг спохватился и спрашивает: «Откуда вы узнали?» Ну я в двух словах рассказал ему, что да как. Он тяжело вздохнул, посмотрел на меня так ласново и прошептал: «Нет, не могу я впутывать детей в такие дела. Не могу!» — встал и пошел к выходу, я за ним. Он обернулся и говорит: «Ты хороший парень, так побереги своих подружек! Пусть держатся подальше от Вальчика! Ничего, парень, не все еще потеряно, может, Бог не выдаст и эта поганая свинья не съест!» И ушел. Такие вот дела! Но я все равно решил — во вторник поеду в аэропорт и покараулю там в туалете. Может, что и узнаю полезное для вашей Курицы. Арье — настоящий мужик, он справится! А ей надо помочь, тем более она сама об этом просит.
В этот момент раздался телефонный звонок. Володька взял трубку.
— Да! Здравствуйте, Римма Львовна! Сейчас я ее позову. Аська, тебя!
Я взяла трубку. Почему-то Римма Львовна выбрала меня.
— Римма Львовна? Здравствуйте!
— Асечка, здравствуй, детка, ты помнишь про наш уговор?
— Конечно, помню! Мы завтра ждем вас, вы только скажите, когда приедете, и мы вас встретим.
— Вот спасибо! Я приеду в девять утра. Вам не рано?
— Нет, что вы!
— Асечка, а Володенька тоже с вами будет?
— А что?
— Мне просто не хотелось бы… ну, чтобы Шурка узнал…
— Что вы, Римма Львовна, он с нами, и он ничего не скажет! Обещаю вам!
— Вот послал мне Бог таких ребят. Одна надежда на вас. Ой, Мариша идет! Прощаюсь! Завтра в девять!
Она повесила трубку.
— Так! Завтра в девять встречаем Курицу на тахане. Володька, ни слова Шуре.
— Да что ж я, идиот? — оскорбился Володька.
— Просто эта несчастная Курица всего на свете боится, — пожалела ее Матильда. — Теперь нам надо обсудить одну вещь.
— Какую?
— Сказать Курице, что мы давно уже в курсе дела, или притвориться, будто мы ни сном, ни духом?
— Не знаю, — сказала я, — надо подумать.
— А чего тут думать? — вмешался Володя. — Представьте себе, что вы ничегошеньки не знаете. И она вам выкладывает свою историю. Как вы собираетесь ей помочь?
— Погоди, сперва надо ее выслушать, мало ли как еще все может обернуться! — заметила я.
— Времени у нас на все эти выжидания с гулькин нос! — закричала Матильда. — Я считаю, надо ее выслушать и сразу признаться, что мы все знаем. Может, конечно, и не все, но многое, а главное, знаем, что Вальчик собирается-таки ее использовать. Да она и сама догадывается, иначе не обратилась бы к нам.
На том мы и порешили.
Утром мы проснулись поздно и чуть было не проворонили Курицу. Но все-таки успели! Она так радостно, с такой надеждой смотрела на нас, что мне было немного не по себе. А вдруг мы не оправдаем ее надежд?
— Деточки, надо нам где-то посидеть… может, у моря? Я так море люблю, а из Реховота далековато, Додику все некогда…
— Отлично, — воскликнули мы с Матильдой, — давайте поедем сейчас к морю и поговорим и искупаемся!
— Ох, бабье, — тихо вздохнул Володька, — все их к воде тянет.
Мы вчетвером погрузились в автобус и через десять минут были у моря.
Володька сразу взял инициативу в свои руки.
— Вот что, — сказал он, — первым делом Римма Львовна нам все расскажет, а уж водные процедуры потом.
— Ты прав, Вовочка! — пролепетала Курица.
Мы уселись на нагретых утренним солнцем каменных скамейках и выжидательно уставились на Римму Львовну.
Она молча окинула взглядом каждого из нас и наконец решилась:
— Понимаете, я попала в ужасную историю, не знаю, с чего и начать… Словом, я одно время пыталась заниматься коммерцией… Но сами видите, какой из меня коммерсант… Подруга одна уговорила… она сама челночила, ну и подключила меня. Мы два раза с ней в Турцию смотались, потом в Грецию. Все вроде ничего было, а потом она, подруга моя, вдруг замуж вышла и бросила все это. А одна я сразу прогорела… Привезла товар, а он не идет, покупала-то я в долг, а его с меня потребовали, да что называется, с ножом к горлу. А тут другая моя подруга, нет, не подруга, а так, приятельница… вдруг предлагает мне: «Возьми деньги, расплатись с долгами, потом отдашь, когда сможешь». Не хотела я, но пришлось взять. Отдала один долг, в другой влезла, но Тамара, эта приятельница, не торопит! Ну, я решила, расплачусь с ней, тогда уж брошу торговлю, не по мне это. А пока торгую помаленьку, даже скопила немного денег и решила отдавать по частям. Приношу их Тамаре, а она и говорит: «Мой муж может тебе этот долг вовсе списать, если ты в Израиль съездишь». Я от радости даже задохнулась, ничего, дура, не сообразила. Съездить в Израиль, брата повидать, племянников… Потом охолонула и спрашиваю, а что с меня за это следует? Да пустяки, отвечает Тамара, Вальчик, это ее муж, даст тебе одну маленькую антикварную штучку, спрячешь ее на себе, и все дела. И долг он тебе простит, и в Израиль за его счет поедешь. Испугалась я, что же это за ценность, ежели он долг списывает да поездку оплачивает. Показала она мне — какая-то костяная статуэтка, то ли китайская, то ли японская, я в этом ничего не смыслю. Натерпелась я страху, но пронесла ее через таможню на себе, а Тамара в этот же день, вернее в ночь, тоже за границу улетала, вот она и забрала ее у меня. Я уж решила, что легко отделалась, а она говорит: полдолга, считай, отработала. Так что теперь на обратном пути, боюсь, опять мне что-то перевозить придется… Я от страха спать перестала. Ведь не пустяк, ясное дело, если Тамара в то же самое время таможню проходила, а статуэтку мне сунула. Словом, не знаю я, что мне делать. Может, конечно, сейчас обойдется, но Тамара сказала, что тогда надо будет еще раз сюда лететь. А как я это брату объясню? Совсем я запуталась, одна надежда на вас, может, что и присоветуете? — Она с мольбой глядела на нас.
