Екатерина Вильмонт - Дурацкая история
– Хорошо дома, да?
– Да!
– Но осенью ты все равно уедешь?
– Скорее всего… Дед настаивает, чтобы я еще год прожила в Париже. Но я не желаю сейчас об этом думать. До осени еще так далеко! И потом нам еще предстоит поездка в Италию! Ты, кстати, маме уже говорила?
– Нет пока!
– Почему?
– А я надеюсь, Игорь Васильевич, когда приедет, сам с ней поговорит! У него на нее влияние! Ась, а ты знаешь, где тети-Липина двоюродная сестра живет? Ты у нее была?
– Один раз и очень давно!
– А дорогу помнишь?
– Найдем, Матильда, не волнуйся! Это тебе не Париж, тут у всякой собаки дорогу спросить можно.
– А в Париже, что ли, нельзя?
– Почему? Спросить-то можно, но ответ еще надо понять.
– Ой, Ась, я что подумала… Вот пока мы не уедем…
– Ну, говори, что ты надумала?
– Не могла бы ты со мной французским подзаняться?
– Что? Я? Французским? Я ж его не знаю! Я просто могу на нем немного болтать, и все!
– А мне что, думаешь, грамматика ихняя нужна? Ни на фиг! Ты меня научи болтать! Сколько сама знаешь!
– Но это как-то… И вообще, зачем? В Италии и по-английски можно!
– Ну, Аська, что тебе стоит? Мне это совсем для другого надо!
– Для чего другого?
– Ты пойми, я ведь собираюсь в театральный поступать! А там обязательно французскому учат, сама понимаешь. Ну и мне хотелось бы хоть чуточку уже знать и уметь… Парле ву Франсе?
– У и, мадемуазель!
– Во! То, что надо! Научишь?
– Ладно, – засмеялась я, – уговорила! Но начнем, только когда на дачу выедем. Не раньше.
– Авек плезир!
– Ну, Матильда, ты даешь! Чему тебя учить-то? Ты, поди, не меньше моего знаешь!
– Скажешь тоже!
Мы без труда нашли нужный дом, все передали, выслушали кучу охов и ахов по поводу того, какая я стала большая, вежливенько попрощались и двинули обратно к метро.
– Ой, Аська, а я чего сообразила! Мы ж с тобой пропустим 850-летие! Вот обидно-то!
– Ничего мы не пропустим! Мы едем после двенадцатого сентября, а праздник то ли шестого, то ли седьмого?
Я сама хочу это увидеть!
– Ну, тогда вааще… Кайф! Ой! – вскрикнула Мотька и как-то странно рванулась вперед и едва удержалась на ногах. – Ой, мама, как больно!
– Что ты, Мотька?
– Ой, больно! Ногу подвернула!
– Ну вот, только этого не хватало!
Я помогла Мотьке доплестись до ближайшей скамейки. Нога распухала на глазах.
– Ой, черт, что же делать? Больно…
Мотька побелела, на глазах выступили слезы.
– Надо бы холодный компресс… – растерянно сказала я.
– Девочка, что с тобой? – прозвучал вдруг ласковый женский голос. Рядом с Мотькой сидела женщина лет сорока, полная, с добрым приятным лицом.
– Да вот, ногу подвернула, – жалобно простонала Матильда.
– Ну-ка, покажи! Да-а-а, а ты далеко живешь?
– Далеко, в центре, – ответила я за Матильду.
– Ну вот что, идем сейчас ко мне, сделаем холодный компресс, и главное, я забинтую ей ногу и попрошу соседа вас домой отвезти.
– Ох, спасибо вам! – растрогалась я.
– Погоди благодарить-то, еще надо ее как-то довести, тут хоть и рядом, но ей, бедненькой, больно. Идем, идем, деточка, обопрись на нас и старайся как можно меньше наступать на больную ногу! Но как перебинтую ее, тебе будет легче, я знаю, сама всю жизнь мучаюсь, часто ногу подворачиваю!
Кое-как мы с доброй женщиной доволокли Мотьку до соседнего дома. Женщина жила на первом этаже пятиэтажки. Она усадила Мотьку в кресло, принесла таз с холодной водой и еще вывалила туда несколько лоточков льда.
– У меня сын все со льдом пьет! Давай, не бойся, подержи ногу немного в холоде.
Мотька взвизгнула, а потом на лице ее расплылась блаженная улыбка.
– Получше? – участливо осведомилась женщина.
– Не то слово! Спасибо вам огромное!
– А попить холодненького не хотите? У меня свой квасок, домашний!
– Спасибо, с удовольствием, – сказала я. У меня от волнения за Мотьку в горле пересохло.
Только тут я смогла оглядеться в комнате. Комната как комната, вполне уютная, много фотографий по стенам и вдруг…
– Мотька! Посмотри на этот портрет!
Мотька посмотрела туда, куда я указывала.
– Ух ты! Бывает же такое… – прошептала она.
С большой фотографии, висящей над сервантом, на нас смотрел тот самый парень, с которого все началось… Тот, который толкнул Мотьку.
Тут вернулась хозяйка с большим стеклянным кувшином и стаканами.
– Пейте, девочки, не стесняйтесь! Ох, я даже не знаю, как вас зовут! А я – Алла Сергеевна.
– Меня зовут Ася, а ее Мотя!
– Мотя? Это от какого же имени?
– Матильда! – со вздохом ответила Мотька.
– Матильда! Надо же, какое красивое имя! Только что ж это сокращение какое... деревенское…
– Да так… Что еще от Матильды придумаешь?
– Почему? Можно, например, Тиля, как-то поинтереснее!
– Тиля? А что, мне нравится! Даже очень, – оживилась вдруг Мотька. – Вот встречу своего принца и скажу ему, что меня зовут Тиля!
– Еще не встретила принца-то? – полюбопытствовала Алла Сергеевна. – Такая хорошенькая, глазищи вон в пол-лица, и не встретила?
– А вон на портрете, это ваш сын? – спросила Мотька.
– Да, сын, ему уж девятнадцать лет…
– А чего, вполне в принцы годится! – заявила Мотька.
Алла Сергеевна рассмеялась:
– Да нет, не годится!
– Почему это?
– Да... так… С плохой компанией он связался, девочки…
– Ширяется, что ли? – спросила Мотька.
– Боже сохрани! Нет, пока Бог миловал от такой напасти! Это бы я распознала… Я, Мотенька, иногда ночью, когда он спит, на руки да на ноги его гляжу, нет ли следов от уколов…
– Алла Сергеевна, а чем он занимается? Учится или работает? – поинтересовалась я.
– Работает! Или говорит, что работает, зарплату, правда, аккуратно приносит, ничего не скажу… Но… Чужой он какой-то стал… Я все жду не дождусь, чтоб женился он…
– А в армию его не заберут? – спросила Мотька.
– Нет, у него освобождение. Спина больная, и то слава Богу.
– Так это ж вам повезло! – воскликнула Мотька. – И вообще, по-моему, очень даже симпатичный парень. Не колется, зарплату приносит, так, может, пьет?
– Нет, не пьет, навидался он этой радости… Мой отец, царствие ему небесное, вот он пил, уж так пил… И все на глазах у мальчонки, так что Илюшка мой и в рот эту дрянь брать не хочет!
– Ну так он же у вас почти святой, – засмеялась Мотька, – и очень даже в принцы годится! Вы меня с ним познакомьте, а я уж его от любой компании оторву.
Алла Сергеевна глянула на Мотьку с испугом.
– Да я шучу! Шучу! – тут же заявила Мотька.
– А сколько тебе годочков?
– Пятнадцать, – немного приврала Мотька.
– Ну, рано тебе еще… Да и Илюшка вряд ли поглядит в твою сторону.
– Алла Сергеевна, может, хватит мне ногу в воде держать, лед вон весь растаял, – почему-то резко перевела разговор Матильда.
– А и вправду хватит! Вот тебе полотенце, вытирай ногу, только осторожно, а я сейчас бинт принесу!
Она взяла таз и вскоре вернулась.
– Ох, девочки, а бинта у меня и нету! Придется тебе, Ася, в аптеку сбегать. Тут близко, за углом! Деньги-то у тебя есть?
– Есть, спасибо!
Она объяснила мне, какой бинт надо купить, и я убежала, а когда вернулась, Матильда и Алла Сергеевна о чем-то самозабвенно беседовали.
– А, вот и Ася пришла! Купила все? Умничка! Ну, Мотя, сейчас забинтуем ногу.
И она с удивительной ловкостью принялась бинтовать Мотькину ногу.
– Ну-ка, попробуй наступить!
Мотька осторожно спустила ногу на пол и встала.
– Ой!
– Больно?
– Уже не очень! Спасибо вам огромное!
– Погодите, я сейчас соседу позвоню, может, отвезет вас хотя бы до метро! Ох, ну вот беда, нет его дома!
– Может, мы такси возьмем, а дома моя мама заплатит! – предложила я.
– Аська, а давай возьмем такси до маминого дома, а?
В Ясенево, тут недалеко!
– Еще чего! Зачем твою маму пугать? Ей сейчас это вредно! – сказала я.
И тут вдруг дверь распахнулась и в комнату вошел Илюша, собственной персоной.
– Мам, привет! Здрасьте! – застеснялся вдруг он.
– Илюшенька, наконец-то! Голодный небось? – вскинулась Алла Сергеевна.
– Да нет, мам, я ел!
– Илюш, а у нас гости!
– Вижу! – он вопросительно глянул на мать. Мол, кто такие?
– Да вот девочка ногу подвернула! Я ей забинтовала как следует, думала, Михал Иванович их отвезет, а его как назло дома нет.
– Ничего, – сказала я, – мы такси возьмем… Я сейчас сбегаю, поймаю!
– Я сам! – вызвался вдруг Илюша. И выскочил из квартиры.
– И чем вы, Алла Сергеевна, недовольны? Золотой же парень! – сказала я.
Она, казалось, была обрадована. Но все же вздохнула тяжело:
– Страшно мне за него, ох страшно! Возраст такой…
Да и обстановка везде… Я только тогда и успокаиваюсь, когда он у меня на глазах!
Но тут уже вернулся Илюша.
– Порядок, девушки! Машина ждет! Вам куда в центр-то?
Я назвала свой адрес.
