Джон Гришэм - Похищение. Теодор Бун - маленький юрист

— Когда ты пойдешь в школу?

— Через полчаса или вроде того.

— У тебя есть время заскочить ко мне и поболтать? До меня дошел один интересный слух.

Согласно семейному обряду, Тео был обязан заезжать в офис Айка каждый понедельник днем. Его визиты обычно длились не больше тридцати минут и не всегда были приятными. Айк любил расспрашивать Тео об отметках в школе и домашней работе, о его будущем и так далее, а это надоедало. Айк умел читать нотации. Его собственные дети давно выросли и жили далеко, а Тео был его единственным племянником. Он и представить не мог, почему Айк захотел увидеть его так рано в пятницу утром.

— Конечно, заскочу, — ответил Тео.

— Поторопись, и никому не говори.

— Договорились, Айк. — Тео захлопнул телефон-раскладушку и подумал, как это странно. Но у него не было времени копать глубже. К тому же его мозг и так был перегружен. Судья, явно унюхав сосиску, скреб дверь.

Вудс Бун завтракал пять дней в неделю за одним и тем же столиком в одном и том же кафе в центре города с одной и той же компанией друзей в одно и то же время — 07.00. Поэтому Тео редко видел отца с утра. Мать быстро клевала его в щеку, когда была еще в халате, и они обменивались пожеланиями доброго утра и обсуждали, как кто спал. Марселла, когда ей не требовалось бежать в суд, посвящала первые часы утра пятницы уходу за собой. Прическа, маникюр, педикюр. Как профессионал она серьезно относилась к собственной внешности. Ее супруг беспокоился о своей куда меньше.

— Никаких новостей об Эйприл, — сообщила миссис Бун. Маленький телевизор рядом с микроволновой печью был выключен.

— Что это значит? — спросил Тео, присаживаясь.

Судья стоял рядом с плитой, настолько близко к сосискам, насколько мог подобраться.

— Это ничего не значит, по крайней мере сейчас, — сказала она, поставив перед Тео тарелку: стопка маленьких круглых блинов, три сосиски и стакан молока.

— Спасибо, мам. Это потрясающе. Как насчет Судьи?

— Разумеется, — ответила она, поставив маленькую тарелку перед собакой. Тоже с блинами и сосисками. — Налетай. — Она села на свое место и посмотрела на обильный завтрак сына. Сама Марселла потягивала кофе.

У Тео не было выбора, кроме как уплетать ее стряпню так, словно он умирал от голода. Проглотив пару кусочков, он сказал:

— Вкусно, мам.

— Я подумала, тебе захочется чего-нибудь вкусненького сегодня утром.

— Спасибо.

После паузы, во время которой внимательно за ним наблюдала, мама поинтересовалась:

— Тео, у тебя все в порядке? То есть я понимаю, что это просто ужасно, но как ты это переживаешь?

Жевать было легче, чем разговаривать. Тео не мог ответить. Как можно описать чувства, когда твоего близкого друга похитили и, вероятно, бросили в реку? Как выразить грусть, если этот друг был заброшенным ребенком из странной семьи с чудаковатыми родителями, ребенком, у которого и шансов избежать неприятностей особенно не было?

Тео продолжал жевать. Когда больше невозможно было молчать, он почти промычал:

— У меня все в порядке, мам.

Это была неправда, но в то мгновение ничего получше он придумать не мог.

— Хочешь об этом поговорить?

Идеальный вопрос. Тео покачал головой и сказал:

— Нет, не хочу. От этого будет только хуже.

Мама улыбнулась:

— Ладно, я понимаю.

Через пятнадцать минут Тео, почесав голову Судье, вскочил на велосипед и попрощался, а затем промчался по подъездной аллее домика Бунов и выехал на Маллард-лейн.

Задолго до рождения Тео Айк Бун был юристом. Он основал фирму вместе с родителями Тео. Трое юристов работали вместе и процветали, до тех пор пока Айк не сделал что-то неправильно. Сделал что-то плохое. Но это никогда не обсуждалось в присутствии Тео. Подстрекаемый естественным любопытством, растущий в семье юристов, Тео несколько лет пытался узнать детали загадочного «падения» Айка, однако не особенно преуспел. Отец отмахивался от надоевших вопросов одной резкой фразой: «Обсудим это, когда вырастешь», — а мать обычно говорила что-то вроде: «Когда-нибудь отец тебе все объяснит».

Тео знал лишь общие факты, в частности то, что: 1) Айк когда-то был толковым и успешным налоговым юристом; 2) несколько лет он отсидел в тюрьме; 3) его лишили права адвокатской практики, и он никогда больше не сможет работать юристом; 4) пока он находился в тюрьме, его жена развелась с ним и уехала из Страттенберга с их тремя детьми; 5) его дети, кузены Тео, были намного старше Тео, и он никогда с ними не встречался; 6) отношения между Айком и родителями Тео были не очень хорошими.

Айк перебивался, работая налоговым бухгалтером и оказывая услуги маленьким фирмам и кое-каким клиентам. Он жил один в крошечной квартире. Ему нравилось представлять себя человеком, не приспособленным к жизни, даже бунтарем, выступающим против истеблишмента. Он одевался довольно необычно, длинные седые волосы собирал в конский хвост, ходил в сандалиях (даже в холодную погоду), а в его кабинете на дешевой стереосистеме обычно играла музыка группы «Грейтфул дэд» или Боба Дилана. Офис Айка располагался над греческой кулинарией в довольно запущенной старой комнате, заставленной полками с книгами, которые никто никогда не трогал.

Тео взбежал по лестнице, постучал в дверь и, толкнув ее, зашел в кабинет Айка, как будто был здесь хозяином. Айк сидел за столом, где высилась гора бумаг, еще более высокая, чем у его брата Вудса, и потягивал кофе из высокого бумажного стакана.

— Доброе утро, Тео, — произнес он, как заправский ворчун.

— Привет, Айк. — Тео плюхнулся на расшатанный деревянный стул рядом со столом. — В чем дело?

Айк наклонился вперед, опершись на локти. Его глаза покраснели и опухли. Уже много лет до Тео доходили обрывки сплетен о пристрастии Айка к алкоголю, и он полагал, что именно по этой причине его дядя каждое утро начинает с низкого старта.

— Наверное, ты беспокоишься за свою подругу, девочку из семьи Финнимор, — заметил Айк.

Тео молча кивнул.

— Тогда можешь не беспокоиться. Это не она. Тело, которое выудили из реки, похоже, принадлежало мужчине. Это была не девочка. Они не уверены. Для подтверждения результатов анализа ДНК требуется еще день-два, но погибший имеет — вернее, имел — рост пять футов шесть дюймов. Твоя подруга была не больше пяти футов одного дюйма, верно?

— Пожалуй.

— Тело сильно разложилось, а это позволяет предположить, что оно находилось в воде больше чем пару дней. Твою подругу схватили вечером во вторник или рано утром в среду. Если бы даже похититель бросил ее в воду сразу после этого, тело не разложилось бы так сильно. А этот труп — просто месиво, и у него многого не хватает. Вероятно, он пробыл в воде неделю или около того.

Тео переваривал новости. Он испытывал шок, облегчение и не мог подавить невольную улыбку. Айк продолжал говорить, а Тео чувствовал, как напряжение постепенно оставляет его.

— Полиция собирается сделать заявление сегодня в девять утра. Я подумал, ты порадуешься, если я поделюсь с тобой заранее.

— Спасибо, Айк.

— Но копы не хотят признавать очевидное, а именно: они потеряли последние два дня, отрабатывая версию о том, будто Джеки Липер похитил девочку, убил и бросил в реку. Липер не кто иной, как бандит, который к тому же лжет, а копы просто тратили время на поиски не того человека. Об этом полиция упоминать не собирается.

— Кто вам все это рассказал? — спросил Тео и тут же понял, что задал неправильный вопрос, потому что ответа на него не последует.

Айк улыбнулся, потер красные глаза, отхлебнул кофе и сказал:

— У меня есть друзья, Тео, и это не те друзья, с которыми я общался много лет назад. Теперь у меня друзья из другой части города. Они живут не в больших и красивых домах. Они ближе к улице.

Тео знал, что Айк много играл в покер и среди его приятелей имелись вышедшие на пенсию юристы и полицейские. Айк любил создавать впечатление, будто вращается в большом кругу таинственных друзей, которые наблюдают за всем, оставаясь в тени, и поэтому им известно, чем живет улица. Доля правды в этом была. В прошлом году одного его клиента осудили за руководство небольшой наркодилерской цепью. Об Айке даже упомянули в газете, когда вызвали дать показания в качестве бухгалтера того человека.

— Я много чего слышу, Тео, — добавил он.

— Тогда кто этот парень, которого выудили из реки?

Еще один глоток кофе.

— Вероятно, мы никогда этого не узнаем. Копы прошли двести миль вверх по реке и не нашли ни одного заявления о пропаже человека за последний месяц. Ты когда-нибудь слышал о деле Бейтса?

— Нет.

— Наверное, это было около сорока лет назад…

— Мне тринадцать лет, Айк.

— Точно. Как бы там ни было, это произошло в Рузберге. Плут по фамилии Бейтс однажды ночью инсценировал собственную смерть. Каким-то образом захватил неизвестного человека, вырубил его, посадил в свою машину — хороший «кадиллак», — потом загнал ее в канаву и поджег. Являются полицейские и пожарные и видят, как машина полыхает в огне. Они обнаруживают кучку обгоревших останков и заключают, что это мистер Бейтс. Проводятся похороны, останки закапывают в могилу — все как обычно. Миссис Бейтс получает страховку ввиду смерти мужа. О мистере Бейтсе все забывают на три года, пока его не арестовывают в Монтане, около бара. Его привозят обратно, чтобы он держал ответ здесь. Он признает свою вину. Но главный вопрос остается: кто тот парень, который сгорел в его машине? Мистер Бейтс говорит, что не знает, он не спросил, как звали того мальчика, просто подобрал его как-то вечером как попутчика. Три часа спустя мальчик превратился в пепел. Наверное, он просто сел не в ту машину. Бейтса приговорили к пожизненному заключению.