Адам Багдай - Тайна черного зонта
Это было уже слишком!
— К пани Баумановой? — непроизвольно вырвалось у Кубуся.
— Что тут стланного?
— Ничего.
— Может быть, ты ее знаешь?
— Не знаю.
— Тем лучше. Итак, — спокойно продолжал незнакомец, — ты пойдешь к пани Баумановой, отнесешь ей зонт и сплосишь, не ее ли эта вещь. Если она ответит, что ее, оставишь ей зонт, сказав, что нашел на улице.
— А если скажет, что не ее?
— Я полагаю… Нет, я даже увелен, что это ее зонт. У тебя не будет с этим хлопот. А сейчас повтоли, что тебе тлебуется сделать.
Кубусь был так огорошен неожиданным поворотом событий, что долго с недоумением смотрел на зонт и никак не мог собраться с мыслями. Ему казалось, что он либо спит и видит сон, либо находится под гипнозом. И все же это происходило наяву. Все здесь было настоящее: гостиничный номер с едва ощутимым запахом натертого паркета, испачканная шоколадом салфетка, черные усики незнакомца и его голос, доносившийся глухо, как сквозь вату.
— Что с тобой? Не можешь повтолить?
Собрав в кулак всю свою волю, Кубусь несмело начал:
— Нужно пойти на улицу Окружная в дом номер двадцать три к пани Баумановой, отнести ей этот зонт и спросить, не ее ли эта вещь… Если она ответит, что ее, я должен сказать, что нашел зонт на улице.
— Все точно, блаво! — воскликнул незнакомец. — Вижу, что имеешь голову на плечах. Пледуплеждаю, однако, что если плоговолишься кому-нибудь, откуда у тебя зонт, то… — Проведя ребром ладони по горлу, незнакомец выразительно продемонстрировал, что неминуемо ожидает Кубуся в таком случае.
Кубусь побледнел. Теперь он был полностью уверен, что перед ним настоящий гангстер, и горько пожалел о том, что довелось узнать о существовании черного зонта, да и вообще о том, что когда-то почувствовал в себе жилку детектива.
Однако вид черного зонта настолько заворожил Кубуся, что он на мгновение забыл об угрозе незнакомца, который по-прежнему внимательно наблюдал за мальчиком своими темными, чуть навыкате глазами.
— Тебе все ясно?
— Ясно.
— Надеюсь, мне не плидется тебя наказывать и мы останемся доблыми плиятелями. — Незнакомец положил руку на плечо мальчику. — Не бойся, лечь идет лишь о том, чтобы ты не говолил лишнего. Мне кажется, у тебя это не вызовет затлуднений. Какое дело такому хлаблому мальчику, как ты, до какого-то старого зонта? — Из выдвижного ящика в столике он вынул плитку шоколада и протянул Кубусю: — А вот это плошу плинять от меня, чтобы не думал, что я неблагодалный.
— Нет, нет, — запротестовал Кубусь, — большое спасибо, но я…
— Не стесняйся, это же такая малость. А тепель идем, я отвезу тебя, чтобы тебе не плишлось возвлащаться тламваем. — Он как-то странно засмеялся. — Ну что ты так на меня смотлишь? Я же знаю, что ты любишь кататься на автомобиле.
Глава XVIII
ПАН СМОЖЕТ НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ?
Гипця постучала в дверь, из-за которой тут же донеслось сначала пронзительное тявканье целой собачьей своры, а затем послышался громогласный призыв: — Влезай!
Гипця робко приоткрыла дверь и за скопищем обрадованно завилявших хвостами четвероногих увидела Толуся Поэта, который, как и в прошлый раз, располагался на надувном матрасе. Придерживая на коленях зеркальце, он большими ножницами подправлял свою рыжую бородку, не переставая декламировать чьи-то стихи. Зрелище это производило странное и вместе с тем комичное впечатление. Гипця почувствовала, что вот-вот разразится неудержимым смехом. А Толусь, даже не взглянув на нее, продолжал с воодушевлением декламировать. Закончив строфу, он щелкал ножницами, и клочки рыжих волос слетали с бороды на белую рубашку. Гипця тихонько хихикнула.
— Что там такое? — внезапно спросил Толусь.
— Простите… — робко начала Гипця.
— Не мешать! — громыхнул Толусь и вернулся к своим стихам. Кончив декламировать, он отложил ножницы и обратил к Гипце отуманенный поэзией взор.
— По какому делу? — громогласно вопросил он.
Гипця хорошо помнила, что с Толусем Поэтом требуется весьма деликатное обхождение, ибо у него чувствительная поэтическая душа, и приступила к делу очень осторожно.
— Какие замечательные стихи! — восхищенно произнесла она.
— Это поэма Константы Ильдефонса Галчинского. Прекрасные стихи, не правда ли?
— Изумительные, — подтвердила девочка. — И вообще мне кажется, что у пана сегодня хорошее настроение.
— В общем и целом, хорошее.
— Прекрасно. У меня для пана кое-какие новости. Только прошу покрепче держаться за матрас и не волноваться. Пан сможет не волноваться?
Отложив в сторону зеркальце, Толусь расчесал пальцами бородку и подобрал под себя ноги, отчего фигурой своей стал напоминать складной нож с оттопыренным лезвием.
— Что тебе нужно? Говори скорей, пока у меня действительно хорошее настроение.
Громко сглотнув от волнения, Гипця продолжила:
— Допустим, что нашелся черный зонт…
Толусь мгновенно распрямился, словно подброшенный пружиной. Когда он встал, голова его почти касалась потолка.
— Где этот зонт? — взволнованно закричал он.
— Я сказала: допустим, что нашелся…
Толусь Поэт схватил Гипцю за плечи и легонько встряхнул.
— Так что же дальше, если допустить, что нашелся?..
— Пан будет сильно нервничать?
— Глупая ты! Я буду радоваться.
— Значит, допустим, что сначала он нашелся, а потом допустим, что его кто-то украл.
Толусь Поэт воздел руки вверх.
— Сейчас, сейчас… постараюсь успокоиться. — Усевшись на матрас, он положил ноги на подоконник, удобно вытянулся и прикрыл глаза руками. — Теперь можешь продолжать, — поникшим голосом проговорил он.
Гипця как можно деликатнее изложила историю черного зонта вплоть до сегодняшнего утра, когда пани Бауманова обнаружила, что находившийся за диваном зонт исчез, а Кубусь Детектив установил, что виновником этого неожиданного происшествия является субъект с усиками.
— Интересно, — закончила Гипця свой рассказ, — что скажет на это ваш клиент? И вообще, я думаю, это дело гораздо сложнее, чем казалось раньше.
— Правда… — Толусь Поэт издал жалостный вздох. — Это, кажется, самое загадочное дело, о котором я когда-либо слышал.
— Пан очень сильно перенервничал?
— Немножечко.
— И пан очень сильно огорчился?
Толусь Поэт улыбнулся.
— Малышка, если кто-то читает и декламирует самые прекрасные в мире стихи, то ему трудно огорчаться из-за какого-то старого зонта. Однако должен сказать тебе, что эта убогая и жалкая вещица таит в себе, подобно стихам, нечто прекрасное.
— Почему? — удивилась девочка.
— Потому что он заставил всех нас волноваться.
— Правда, правда. Кубусь сказал, что не мог вчера заснуть.
— Вот видишь! И меня твое сообщение ошеломило.
— А я все время думаю, почему все бросились искать этот зонт, и не могу понять, каким образом тот отвратительный субъект умудрился вынести зонт из комнаты пани Баумановой.
— Вот-вот. А пани Баумановой очень жаль, что она потеряла самый обычный старый зонт. И в этом вся прелесть его тайны.
Гипця растроганно смотрела на Толуся.
— Как хорошо сказал об этом пан!
— Ба! — засмеялся Толусь. — А ведь никто из нас не знает, что именно таит в себе этот зонт, и каждому хотелось бы узнать это. Могу тебя, однако, успокоить, зонт все-таки найдется.
— Откуда вы знаете?
— Так сказал мой клиент.
— А он откуда знает?
— Он знает наверняка, потому что зонт скрывает в себе лишь часть тайны. Чтобы раскрыть ее полностью, кроме зонта, необходима еще небольшая книжечка прекрасных стихов одного из наилучших в мире поэтов. И эта книжечка находится в руках моего клиента.
— Как интересно! — Гипця захлопала в ладоши. — Не мог бы пан сказать мне, что в этой книжечке?
— Я же сказал — прекрасные стихи.
— И стихи помогут раскрыть тайну?
— Не уверен, но…
— А кто такой ваш клиент?
— Слишком много хочешь знать. В конце концов, я поклялся не выдавать, кто он, пока мы не раскроем тайну черного зонта.
Глава XIX
НОВАЯ ЗАГАДКА
Автомобиль остановился в переулке. Незнакомец припарковал «Крайслер» в том же месте, где Кубусь увидел его впервые.
— Мой дологой, — произнес незнакомец, — я подожду тебя здесь, а ты сходи к пани Баумановой и возвлащайся. Очень интелесно, что скажет эта пани? Не бойся, я это плосто так.
Мальчик взял зонт у него из рук и молча выскочил из машины. В дороге, пока они ехали, он все время ломал голову над странным поручением. Его очень интересовало, почему незнакомец отсылает с ним украденную вещь.
Кубусь посмотрел на серебряную ручку зонта. Все было на месте — и выгравированная монограмма Е.М., и фирменный знак «Веллман и Сын — Глазго». Казалось, если совпадает монограмма, то все должно быть в порядке. Но он помнил разговор, подслушанный им из-под пледа во время тайной поездки в автомобиле. Незнакомец недвусмысленно требовал от собеседника продолжить поиски какого-то зонта в каких-то бюро. Это было непонятно, Кубусь не видел логической связи между двумя этими фактами. Подходя к дому пани Баумановой, юный детектив внимательно осмотрелся: не видно ли поблизости молодого парня в замшевой курточке? Только его здесь и не хватало бы! На улице, однако, никого не было, если не считать нескольких гоняющих мяч мальчишек. С бьющимся сердцем Кубусь вошел в садик, быстро прошел к веранде и позвонил…
