Павел Катаев - Пять Робинзонов

— Чем же ты будешь руководить, если ты ничего не умеешь?

— А что же я буду?

Вова подумал и ответил:

— Ты будешь заниматься в кружках. А мы все по очереди будем тобой руководить.

— Когда же я буду лениться?

— Да, Котя. Мы все знаем, что ты очень любишь лениться, — сказал Вова голосом своей школьной учительницы Татьяны Никитичны. — У тебя и у нас всех тоже будет специальное время заниматься любимыми делами. — Вова помолчал немного, а потом добавил: — Правда, я не читал об этом в книжке, но этому можно верить. Нам так учительница говорила…

На следующий день ребята проснулись оттого, что Вова закричал:

— Подъём!

Когда все выбрались из шалашей и построились на линейку, Тата залезла на дерево и повесила флаг, который Катя сшила из лоскутов.

Потом все под руководством Таты сделали зарядку.

После зарядки и завтрака Славик сказал:

— Котя, на занятия! — и стал объяснять Коте, как устроен его прибор.

Только кончились занятия в радио кружке, как Котя попал в кружок кройки, шитья и вышивания.

Потом появилась Тата и решительно заявила:

— Котя, марш на физкультуру! А ну-ка! — бодро воскликнула Тата. — Делай мостик.

— Не…

— Что значит "не"? Делай немедленно!

Котя кисло улыбнулся и стал делать мостик. Он упёрся затылком и руками в траву и начал выгибаться.

— Поднимай голову. Не ленись, — приговаривала Тата.

Но тут Котины ноги скользнули по траве, и он упал на спину.

— Ах, какой же ты неуклюжий! — воскликнула Тата, всплеснув руками. — Вставай немедленно и три спину, а то сделаешься горбатым!

Потом Вова роздал всем по книжке, и ребята стали читать.

Так, занимаясь в разных кружках, ребята провели весь день. Больше всех замаялся Котя. Вечером, когда пора было ложиться спать, он первый забрался в шалаш и заснул.

А Катя мечтательно улыбнулась и сказала:

— Совсем как в лагере!"

Как-то после обеда Вова вздохнул и сказал:

— Хорошо бы вырыть волчью яму. В эту яму будут падать коты, если они опять захотят нашкодить.

Никто из ребят не знал, что это такое — волчья яма. Катя испугалась. Она подумала, что на острове есть волки. А Славик, хотя тоже не знал, что это такое, принялся, как всегда. спорить:

— Глупости! Коты туда не будут падать. Ведь они не слепые.

— Котя, конечно, не слепые, — возразил Вова. — Но всё дело в том, что они о ней не будут знать.

— Как же это они о ней не будут знать?

— Очень просто. Сейчас я всё объясню, и ты поймешь. Яму сверху надо покрыть ветками и травой, будто бы её и нет. Котам покажется, что здесь твёрдая земля. Они пойдут по этим веткам, ветки обломятся, и коты провалятся.

— Скажи, пожалуйста, — осторожно спросила Катя, — почему она называется "волчья яма"?

— Охотники вырывают такие ямы в глухом лесу. Ночью они уходят домой, а когда утром приходят, то обычно в яме сидит пойманный волк. Очень удобно.

— Давайте выроем такую яму! — воскликнула Тата. — Ведь это очень удобно!

— Ничего не выйдет, — ответил Вова. — Чем мы её будем рыть?

— Лопатой, — сказал Славик.

— Но ведь лопаты у нас нет.

"Чепуха, я её живо сделаю", — хотел сказать Славик, но вовремя опомнился: только со стороны кажется, что лопата вещь простая и её легко сделать.

— Очень жалко, — сказала Тата. — С ямой нам было бы гораздо легче.

На этом разговор о волчьей яме и закончился. Ребята принялись за любимые дела.

Так, в молчании, прошло некоторое время. Вдруг Тата ни с того ни с сего пробежала вокруг поляны и заглянула в шалаш.

— Нигде нет, — проговорила она.

— Если ты ищешь лопату, то ты её не найдешь, — сказал Славик. — У нас её и не было.

— Я знаю, что не было, — ответила Тата. — Я говорю не про лопату, а про Котю. Его нигде нет.

— Не может быть, — сказал Славик. — Он, наверное, спит в шалаше.

— В шалаше его нет.

— Ну, тогда забрался пол куст, — сказал Славик.

Все по очереди заглянули в шалаш и обошли поляну — Коти нигде не было. Ребята испугались. Как же так, был Котя и вдруг исчез. Они в один голос стали звать его:

— Ко — тя!

Но никто не отвечал.

— Его необходимо разыскать, — сказал решительно Вова. — Наверное, с ним что-то случилось.

Ребятам стало страшно, а Катя заплакала.

— Тише, — прошептал вдруг Вова. — Я слышу чьи-то шаги.

Ребята замерли и в наступившей тишине услышали шорох кустов. По лесу кто-то пробирался.

— Вдруг это волки! — пролепетала катя.

Вова хотел что-то сказать и успокоить Катю, но не успел.

— Смотрите, — закричала Тата. — это же Котя идёт!

Действительно, среди деревьев показался Котя. Он плёлся еле-еле волочил за собой какую-то длинную палку. Когда наконец он подошёл к перепуганным ребятам поближе, все увидели, что в руках у него прекрасная новая лопата.

— Где ты её взял?! — в один голос воскликнули ребята.

Котя сел на траву и, зевая, проговорил:

— Бы — ла.-

— Где была? — спросила Тата.

— До — ма, — ответил Котя.

— Ты ходил домой?! — закричала удивленная Тата.

— Не…

— Куда же ты ходил?

Котя слабо двинул рукой, показывая на лес.

Но Тата ничего не поняла и уже сердито спросила:

— Ответь по-человечески, где ты взял лопату?

— На поля…

— На поляне? На мрачной поляне?

— Да…

— Откуда же она там взялась?

— Принёс.

— Откуда принёс?

— Из до…

— Из дома?

— Да.

— Я ничего не могу понять, — сказала Тата сердито. — Говори понятно.

— По — про — бу — ю… — сказал очень медленно Котя и зевнул. — Мама послала, — начал он, — копать…

— Что копать?

— Клум — бу.

— И дала лопату?

— Да, — сказал Котя. — Мне было лень…

— Копать?

— Да. Я пошёл на остров…

— И взял лопату?

— Да.

— Странно, — сказал Вова. — Почему же ты её не оставил дома?

— Не хотел…

— Не хотел оставлять?

— Не… — проговорил Котя.

— А что же ты не хотел? — ещё сильнее удивляясь, спросил Вова.

— Идти… на — зад… до — мой.

— Почему?

— Лень…

Котя замолчал. Ребята тоже молчали. Они ничего не могли понять.

— Я знаю, знаю! — воскликнула Катя. — Ему было лень относить лопату домой, и он взял её с собой на остров. Да, Котя?

— Да…

Ребята всё поняли и начали смеяться. Они долго смеялись над ленивым Котей. Вот до чего доводит человека лень — тащиться в такую даль с ненужной лопатой!

Но, что бы там ни было, ребята обрадовались, что теперь они смогут выкопать волчью яму, и принялись за работу. Однако волчью яму они так и не выкопали: стал накрапывать дождь, который превратился в настоящий ливень. Друзья залезли в шалаш. Они думали, что ливень скоро кончится, но он не прекратился до ночи и продолжался ночью. С этого дня погода испортилась.

Было хмурое-хмурое утро. Уже много дней шёл дождь и дул холодный ветер. Небо было обложено низкими, мрачными тучами, и ребята давно уже не видели солнца. Сырые ветки и шишки еле-еле тлели, и костёр каждую секунду готов был совсем погаснуть.

Ребята мрачно сидели в своём сыром, темном и холодном шалаше и тоскливо смотрели на бесконечный дождь.

Вове очень не хотелось идти на реку, но нужно было наловить рыб на завтрак. Он взял удочку, которая с трудом помещалась в шалаше, и стал выбираться на поляну.

Он уже совсем было вылез из шалаша, как услышал Катины всхлипывания. Мальчик с тревогой посмотрел на Катю. Первые дни она частенько плакала: то иголкой укололась, то есть захотела, то котов испугалась, то напёрсток потеряла. Но время шло, и Катя постепенно отвыкла плакать. Вова не ожидал, что она снова может расплакаться.

"Странно, почему она плачет?" — подумал Вова и спросил:

— Укололась?

Катя отвернулась и ничего не ответила.

— Напёрсток потеряла? Так мы его быстро найдём!

— Не потеряла, — всхлипнула Катя, — и не укололась…

— Она обыкновенная плакса, — заметил Славик, презрительно хмыкнув.

Катя блеснула мокрыми глазами и твёрдо проговорила:

— Я не плакса. Но у меня кончились все лоскутки, и мне больше нечего шить.

— Конечно, плакса, — сказал Славик. — Выходит дело, что и мне надо плакать, если мне уже нечего делать с прибором?

— Не плачь, Катя. У меня тоже кончились все книжки и больше нечего читать, — сказал Вова и стал думать, как бы успокоить Катю. Вот если бы у кого-нибудь порвалась рубашка!

Но в том-то и дело, что Катя уже давно привела всю одежду в порядок, и ни у кого ничего рваного не было. Хотя следует заметить, что одежда у всех здорово поизносилась и была вся чиненая перечиненная.

Что же делать? И тут Вова придумал. Он выбрался из шалаша и стал стаскивать с себя рубашку.