Уроки без правил - Антон Давидович Иванов
Поэтому Будка принялся осторожно скрестись, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, и тихонечко подвывать, потому что ему было очень страшно. И еще он надеялся, что ребята позовут кого-нибудь на помощь и его вытащат.
Однако судьба распорядилась иначе. Ребята разбежались и, конечно же, никому ничего не сказали. Они боялись, что им влетит.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Муж тети Нонны, дядя Сережа, как раз за день до этого возвратился домой из больницы, где его лечили от инфаркта. Зайдя в ванную помыть руки, он вдруг услышал, что за стеной скребутся. Правда, Будка еще и выл. Но это дядя Сережа приписал водопроводным трубам. У них в доме они часто выли. Куда сильней озаботило тети-Нонниного мужа поскребывание.
Дело в том, что квартира их находилась на третьем этаже, а в квартирах на первом уже несколько раз появлялись крысы. В тот год вообще весь центр города был наводнен ими. А Сретенка ими просто кишела, потому что в переулках стояло полно заброшенных домов. Их поставили на капитальный ремонт, а пока суд да дело, там жили бомжи.
В общем, дядя Сережа подумал: «Ну вот. И до нас добрались!» — расстроился и начал соображать, как бы отвадить от дома чертову крысу. Перво-наперво он проверил вентиляционную решетку. Держалась она очень плохо. «Значит, точно надо отпугивать, — утвердился в своем решении дядя Сережа, — иначе в квартиру пролезет».
Встав на ванну, он заколотил по стене, крича: «Кыш, кыш, тварь проклятая!»
А его в ответ слабым потусторонним голосом попросили:
— Дяденька, спасите меня и дайте попить.
Тут у дяди Сережи снова случилось что-то вроде инфаркта, и он рухнул прямиком в большой таз, где тетя Нонна замочила белье. Сперва дядя Сережа решил, что он умер. Потом, полежав чуть-чуть в ванне в обнимку с тазом и бельем, понял, что все-таки пока жив. Только стал очень мокрым и мыльным.
Из стены по-прежнему доносились жалобные причитания Будки:
— Дя-яденька, дя-яденька, где же вы? Что с вами случилось? Не уходите. Мне страшно. И пить хочется. И пи́сать тоже.
Услышав последнее заявление, дядя Сережа несколько приободрился и, расставшись с тазом, снова забрался на ванну:
— Ты где? — крикнул в вентиляционную решетку он.
— Ту-ута, — простонал Митька. — Спасите. Застрял.
— А что ты там делал? — поинтересовался дядя Сережа.
— Упал, — не стал вдаваться в подробности Будка. — Дяденька, если вы меня не спасете, я тут совсем умру.
Тети-Ноннин муж предпринял решительные действия. Оторвав решетку, он запихнул в отверстие руку по самое плечо. Но Митька был где-то далеко.
— Сиди там и не двигайся, — велел дядя Сережа. — А я пошел за помощью. Одному мне не справиться.
Службы спасения тогда еще не было. Поэтому дядя Сережа вызвал милицию, слесаря из домоуправления и тетю Нонну из школы, где она готовила библиотеку к новому учебному году.
Митьку извлекали из вентиляционного плена целый час. Пришлось ломать стену не только тети-Нонниной ванны, но и у соседей снизу, потому что Будка умудрился застрять между вторым и третьим этажами.
Вот так и состоялось близкое знакомство нашей библиотекарши с Будкой. Кстати, он даже ничего себе не сломал и отделался несколькими пустячными царапинами. Но тетя Нонна и особенно дядя Сережа сказали, что все равно «этого парня до конца своих дней не забудут». Да тетя Нонна его бы при всем желании не забыла. Потому что скоро вновь повстречалась с ним в нашей школе. А вернее, в библиотеке. Но это уже другая история. Я расскажу ее вам, но чуть позже…
Предводительница весь наш восьмой «Б» поставила в очередь за учебниками. Мы с Тимкой, Зойкой и Агатой оказались в середине и, пока ждали, разглядывали новеньких. Новенькие — это всегда интересно. Так сказать, новые люди, новые характеры и новые отношения. Особенно когда их так много.
Я сразу заметил: Агата с Зойкой разглядывает свежих мальчиков и при этом шушукаются и хихикают. Девочек они тоже внимательно разглядели, но уже без хихиканья. Я тоже посмотрел и на тех, и на других. Ребята как ребята, вполне нормальные. Впрочем, время покажет.
Наконец мы получили учебники и вернулись в свою классную комнату. Уже шел третий урок. По расписанию это была алгебра. Алгебру, как и геометрию, нам преподает Предводительница. Поэтому перемещаться из классной комнаты не пришлось. Да и алгебры, собственно, не было. Во-первых, еще пол-урока народ медленно тянулся из библиотеки. А те, кто уже вернулся, запихивали в сумку учебники.
Я тоже начал совать их в отцовского «Босса», Агата заметила и сказала:
— Клевая у тебя, Климентий, сумка.
Я лишний раз порадовался, что догадался взять именно «Босса», а не зеленое чудовище, которое предлагала мне бабушка. Хорошо бы я сейчас выглядел в глазах Агаты. Сидящая рядом с ней Зойка тоже заинтересовалась «Боссом». Обернувшись, она протянула руку, пощупала сумку и с уважением произнесла:
— Настоящая кожа. Круто.
Зойкино мнение меня мало интересовало, но все равно было приятно. Правда, неумолимой судьбе удалось тут же испортить мне настроение. Учебники я запихнул. Все до единого. Но вот «молния» после этого закрываться не пожелала. Уж я и так ее тянул, и эдак. В результате раздался треск. Я с ужасом увидел, что одна сторона «молнии» напрочь оторвалась от родного «Босса». Агата фыркнула.
— Плевать, — небрежно махнул рукой я. — В конце концов, мы для сумки или сумка для нас?
— Красиво жить не запретишь, — сказала Агата и занялась утрамбовкой собственных учебников.
Сами понимаете, что в действительности мне было совсем не плевать. Ладно бы этот «Босс» принадлежал лично мне. Но он ведь отцовский. А тот жутко не любит, когда кто-нибудь берет его вещи, а тем более портит их.
Тимка, видимо, что-то просек и, хлопнув меня по плечу, ободряюще бросил:
— Не страдай, Клим. После уроков сбегаем в одну мастерскую. Там так прострочат, что больше уже никогда не оторвется.
Я несколько приободрился. Однако пока Предводительница втолковывала, чем мы будем в этом году заниматься на математике, я вспомнил, что уже на ближайшей перемене нам всем надо идти к завучу, и настроение у меня вновь испортилось.
Никакой особой вины я за собой не ощущал. До сих пор считаю, что вышло обыкновенное недоразумение.
