Алиса. Другая история Страны чудес - Лиз Брасвелл
Это она? Мэри Энн?
Алиса провела пальцем по нижней части снимка, по краю таблички, размышляя о Нерожденьях. Безумный Шляпник сказал, что День Рождения бывает лишь раз в году, зато оставшиеся триста шестьдесят четыре дня отмечают Нерожденья.
«Но о чём это должно мне говорить?» – гадала Алиса. Поприветствовал её вовсе не Безумный Шляпник или кто-то ещё с чаепития. А та, кого Алиса не знала. И на снимке не было никакого чая. И ни малейшего намёка на веселье. Вот так загадка.
– Или скорее головоломка, – произнесла Алиса задумчиво.
Да, головоломок в Стране чудес хватало. Уменьшиться, чтобы пройти в дверь. Съесть или выпить то, что вызовет нужный эффект.
Алиса опустилась на колени перед софой и достала фотографии. Она принялась осторожно раскладывать их на мягкой бархатистой обивке друг за другом, словно в очень медленном пасьянсе.
Все обитатели Страны чудес выглядели расстроенными. Взволнованными. Испуганными. Птицы казались особенно встревоженными. Понять что-либо по лицу Шляпника было непросто, поскольку он даже не смотрел в камеру. Но почему он в неё не смотрел? Цветок, казалось, пригибал голову, чтобы его не заметили. А Гусеница не выглядела такой самодовольной, как думалось Алисе вначале, она подогнала изображение под собственные воспоминания. В глазах Гусеницы не было надменности, в них проглядывали печаль, и старость, и... Постойте.
Алиса прищурилась, всматриваясь в клубы дыма вокруг головы и лап Гусеницы. Почти узнаваемые формы. Было в них что-то странное... Будь у неё приличный проектор или увеличитель, она бы смогла разглядеть их получше, но именно таким оборудованием тётя ещё не обзавелась (а Алиса, как хорошая девочка, не любила выпрашивать подарки). Она вскочила и побежала к тётиному письменному столу и принялась лихорадочно рыться в его ящиках и отделениях. Где-то у Вивиан была красивая лупа с ручкой из розового дерева и агатовыми кабошонами вокруг стекла. Вот только здесь её не оказалось. Самым подходящим, что удалось найти Алисе, был старый монокль, оставленный одним из щеголеватых друзей тёти.
Поэтому она безропотно надела его, как умела.
Вообще-то, даже удивительно, как хорошо это сработало!
Расплывчатые очертания сложились в буквы, как в тот раз, когда Гусеница безжалостно дразнила её. Алиса почти слышала голос существа снова.
ПОМОГИ НАМ
Казалось, клубы дыма принялись извиваться, причиной тому могло быть волшебство снимков Страны чудес или же слёзы, выступившие на глазах Алисы из-за монокля, – было трудно сказать наверняка.
– Нерожденье... – пробормотала она. – Помоги нам...
Алиса потёрла бровь над моноклем. Помочь им с чем?
Сидя на полу, она смотрела в окно на небо, словно пытаясь найти ответ там. Послеполуденный час превращался в расточительно тёплое и нагоняющее сон объятие раннего лета. Пока она сидела в тёмной, прокуренной комнате, беспокоясь о созданиях, которых прежде считала порождениями сна, там, в парке, какая-нибудь девочка наверняка беззаботно вплетала гирлянду из маргариток в венок. Совсем как Алиса, когда...
– О! – воскликнула она вдруг. – День, когда я уснула и увидела во сне Страну чудес, был очень похож на этот!
Алиса подошла к сумке и порылась внутри, пока не нашла дневник, в который записывала наблюдения касательно плёнки и экспозиции. Это была тонкая записная книжка в кожаном переплёте. На обложке была напечатана всевозможная полезная информация, включая практически вечный календарь на ближайшие двадцать лет (а также рецепты домашних мазей и лосьонов). Крошечные числа по большому счёту декоративного календаря было почти не разобрать. И снова пригодился монокль.
– Насколько я помню, на дворе стоял май, когда я пошла в парк с Матильдой, чтобы позаниматься. Столько лет прошло. Начало мая. Четверг. Я помню точно, потому что хотела рассказать маме с папой, что мне приснилось, какие приключения я пережила, но они ушли обедать к Рутерсфордам, как обычно по четвергам. Поэтому я пила чай в детской и вместо них поделилась историей с бедной миссис Эндерби. А ещё с Диной. – Алиса прищурилась и наконец нашла нужную дату. – О мои звёзды! Сегодня! В этот самый день! Одиннадцать лет назад!
Она сморщила нос (от этой привычки её пытались отучить и сестра и мать, но Алиса клялась, что это помогает разгонять мысль, вроде гимнастики для мозга).
– Одиннадцать... Простое число и странная годовщина. Почему они не пришли за мной через десять или пять лет? Это было бы куда более традиционно. Хотя... Ну да, я ведь имею дело со Страной чудес.
Алиса оглядела старых знакомых, которые лежали перед ней словно карты. Те смотрели на неё в ответ, напуганные и несчастные. А у Королевы Червей вид был безумный и торжествующий.
Алису передёрнуло, когда она вспомнила, какой ужасной была эта маленькая женщина. Несмотря на свой рост и нелепое поведение (серьёзно, совершенно неприемлемое и неподобающее поведение для любого взрослого, не говоря уже о члене монаршей семьи), она внушала страх. Ведь приказы королевы всегда выполнялись, когда её более доброго, мягкого мужа-короля не было поблизости, чтобы остановить фурию. Слуги и карточные солдаты делали всё, что она требовала. Каждый дрожал от страха при её появлении.
– В Стране чудес что-то происходит, что-то плохое. Вот почему они ищут меня сейчас. И это связано с Королевой Червей, – медленно сказала Алиса. – И всё настолько плохо, что им нужна моя помощь. Та... другая... я, кажется, совсем... не в состоянии что-либо сделать. Они пришли в реальный мир, проделав такой путь, за мной.
За Алисой, малышкой Алисой, которую гоняли и шпыняли в Стране чудес, малышкой, которая старалась изо всех сил и горько плакала, которая подпевала местным обитателям, но оставалась для них чужой. Которая после пробуждения помнила их годами, а затем постепенно забыла.
Они же, очевидно, её помнили и считали, что она может как-то их выручить.
«Я должна их спасти, – решила Алиса, сжав челюсти. – Мне нужно в Страну чудес. Я... найду кроличью нору снова, или кролика, или кого-то другого необычного и пушистого, за кем можно погнаться».
Она вернётся в парк. Это первое, что нужно сделать. Найдёт дерево, на которое залезла тогда, пока сестра всё бубнила и бубнила, читая ту скучную книгу безо всяких картинок.
Разумеется, она уже взрослая, к тому же без сопровождающей, поэтому
