Роберт Лоуренс Стайн - Как мне досталась сушеная голова
У нее сразу просветлело лицо. Она исчезла из моего поля зрения. Я с беспокойством ждал. Ждал и ждал.
— Ну поживей, — торопил я ее. — Поживей же.
Сверху раздался птичий гам. Затем шум крыльев множества птиц. Шум, гам, птичьи крики. Птиц кто-то спугнул? Неужели тигрица возвращается? Я прижался к стене, не отрывая глаз от окошка над головой.
Наконец появилась Карин:
— Нашла лиану. Только не уверена, хватит ли до дна.
— Спускай ее сюда, — велел я ей. — Да побыстрей. Мне надо выбраться отсюда. Я себя здесь как зверь в ловушке чувствую.
— Ее оказалось так трудно тащить, — жаловалась она.
Карин стала опускать конец лианы в яму. Казалось, огромная змея ползет по стенке моей ловушки. Она остановилась метрах в полутора у меня над головой.
— Попробую прыгнуть и достать! — крикнул я Карин. — Если получится, я попытаюсь подтягиваться по ней, а ты тащи. Обмотай другой конец вокруг пояса. Поняла? Главное, не отпускай ее.
— Только меня не утяни вниз, — откликнулась Карин.
Я подождал, пока она обмотается лианой. Потом согнул колени и подпрыгнул. Я промахнулся буквально несколько сантиметров. Вот когда я действительно пожалел, что маленький и толстенький, а не высокий и худой.
И все же я достал эту лиану с третьей попытки! Я вцепился в нее обеими руками. Потом уперся пятками в стенку. И начал подтягиваться, как скалолаз.
Земля сыпалась у меня из-под ног. Лиана становилась скользкой по мере того, как руки все сильнее потели. Но благодаря Карин, все время подбадривающей меня, я добрался до края ямы.
Некоторое время я лежал в высокой траве, вдыхая ароматный воздух джунглей. Как же здорово очутиться на поверхности, а не в этой ужасной яме.
— Как тебя угораздило свалиться в эту яму? — спросила Карин, бросая на землю свой конец лианы.
— Ничего проще, — усмехнулся я, поднимаясь на ноги и стряхивая грязь со штанов и рубашки.
— Но ты что, ее не видел? — не унималась она.
— Ну не совсем так, — сказал я, пытаясь уйти от ответа. — Но как ты нашла меня? И что ты вообще здесь делаешь, Карин?
Ее голубые глаза пристально посмотрели на меня.
— Я стала очень беспокоиться за тебя. Мне… мне стало так страшно, что ты там один в джунглях. И я решила пойти за тобой. Папа работал в лаборатории. Я выбралась из главного здания и пошла по твоим следам.
Я вытаскивал кусок земли из головы.
— Ну спасибо, — искренне поблагодарил я ее. — Но ты не боишься, что у тебя будут неприятности? Папа, Кэролин…
Она прикусила губу.
— Может, и так. Но игра стоит свеч. Если нам удастся найти твою тетю.
Тетю Бенну!
Борясь за жизнь в зыбучих песках и затем в этой яме, я совсем забыл о главном — о тете Бенне.
Нас поглотила тень. Воздух вдруг стал прохладнее. Я поднял глаза к небу. Солнце садилось за деревья.
— Уже скоро ночь, — спокойно заметил я. — Надеюсь, нам удастся найти ее до того, как наступит полная тьма.
Одну ночь я уже в джунглях провел. Я уже был сыт по горло и еще одну ночь торчать здесь не хотел бы.
— Ты знаешь куда идти? — спросила Карин. — Ты идешь сам не зная куда, рассчитывая на везение?
— Вовсе нет, — ответил я и вынул голову из кармана. — Этот приятель покажет нам дорогу.
— Что ты несешь? — недоверчиво протянула Карин.
— У него глаза разгораются, когда я иду в правильном направлении, — объяснил я ей. — Во всяком случае, я так считаю.
Карин даже побледнела.
— Ты хочешь сказать, что действительно пользуешься Колдовством джунглей?
— Ну да, — кивнул я. — Я обладаю магическими силами джунглей. Это, конечно, странно. У меня есть такой клич. Я всегда так кричу: «Ка-ли-а!» Ну, придурь такая, что ли. Знаешь, прилипнет такое словечко невесть откуда. Я думал, я его сам выдумал, когда был маленьким. Но от этого слова Колдовство джунглей начинает действовать.
— Вот это да! — подскочила Карин. По ее лицу расплылась улыбка. — Вот это жуть, Марк, правда? Но тогда мы непременно найдем тетю Бенну! Вот здорово!
Тени становились длиннее. Солнце опускалось ниже. Я задрожал от порыва холодного ветра.
В животе у меня урчало. Я уж даже не помнил, когда ел последний раз. Я старался не думать о еде. Надо было идти.
— Ну пошли, — сказал я и вытянул перед собой сушеную голову. Я сделал шаг в одном направлении, затем в другом, пока глаза не загорелись. — Вот сюда! — закричал я, указывая в сторону деревьев на другом конце поляны.
И мы вместе бросились вперед. Высокая трава хлестала нас по ногам, насекомые гудели на деревьях. Карин с изумлением смотрела на сморщенную голову с ее светящимися глазами.
— Ты уверен, что она ведет тебя к тете Бенне?
— Скоро сами увидим, — торжественно пообещал я.
Мы вступили в темный мрак под спутанными ветвями деревьев.
23
С наступлением сумерек менялись звуки джунглей. Птицы на деревьях смолкли. А насекомые еще громче стрекотали. Вдали раздавались странные крики и вопли какого-то зверя, и эти резкие звуки долго носились среди деревьев.
Лично мне хотелось, чтоб эти вопли так и оставались вдали!
В густой траве, зарослях папоротника и низких кустарниках сновали какие-то твари, и вся эта растительность так и кишела ими.
Иногда слышалось предостерегающее шипение змей. Жуткие крики совы оглашали джунгли. Воздух полнился хлопаньем крыльев летучих мышей.
Я старался идти поближе к Карин. Все эти звуки в своей реальности были посерьезнее моей игры «Король джунглей».
Я подумал, что, наверное, когда вернусь домой, больше никогда не буду играть в эту игру Слишком она игрушечная после всего того, что я здесь насмотрелся.
Мы продирались сквозь высокий гибкий тростник. Глаза сушеной головы стали тухнуть.
— Не туда идем! — прошептал я.
Мы стали поворачивать, пока глаза не разгорелись вновь. Найдя нужное направление, мы стали пробираться вперед. Идти приходилось по сплетениям лиан, сплошным зарослям буйной растительности и непролазным кустарникам.
— Ох, — вскрикнула Карин, — дурацкий москит! — и шлепнула себя по лбу.
Пронзительный стрекот мелких обитателей джунглей становился все сильнее, заглушая наши шаги.
Чем темнее становилось, тем сильнее разгорались глаза сушеной головы. Словно два фонаря, они освещали нам путь через джунгли.
— Я начинаю уставать, — пожаловалась Карин. Она нагнула голову, чтобы не стукнуться о низкую ветку. — Хорошо бы твоя тетя была где-то неподалеку. Не знаю, сколько я еще выдержу.
— Я надеюсь, она недалеко, — пробормотал я в ответ. У меня у самого денек выдался крутой!
Мы шли, а я все размышлял о тете Бенне и ее записной книжке. Мне не хотелось портить Карин настроение, но кое-что надо было ей сказать.
— Моя тетя писала в своей записной книжке нелестные вещи про твоего отца и Кэролин, — сказал я, глядя себе под ноги. — Я был даже немного удивлен.
Карин долго молчала.
— Все это так ужасно, — наконец проговорила она. — Они столько лет работали вместе. Я знаю, что они спорили.
— О чем?
Карин тяжело вздохнула.
— У папы свой план по развитию джунглей. Он считает, что здесь есть много полезных ископаемых. А Бенна считает, что джунгли надо сохранить во что бы то ни стало в неприкосновенности. — Она снова вздохнула. — Я думаю, они из-за этого все время и спорили. Хотя не могу сказать с полной уверенностью.
— Но из записок создается впечатление, что твой отец подлинный злодей или нечто в этом духе, — пробормотал я, тщательно избегая ее взгляда.
— Злодей? Папа? — воскликнула она. — Да нет же. Он зациклен на своей идее. Это правда. Но он не злодей. И я знаю, что папа и сейчас хорошо относится к Бенне. Да, да, он уважает ее и обеспокоен ее судьбой. Он…
— Стоп! — схватил я Карин за руку. — Смотри. — Я рукой показал на то, что проглядывало сквозь деревья.
Там открывалась полянка. А на фоне серого неба проступали очертания маленькой хижины.
Карин остановилась как вкопанная.
— Вон тот маленький домик. Ты думаешь… Мы осторожно выбрались на край полянки.
Что-то проскользнуло у меня под кроссовками, но мне было не до этого. Я не отрывал глаз от маленького темного строения.
Мы подошли поближе, и я разглядел, что оно выстроено из стволов и веток. Кровля покрыта широкими листьями. Окон не было. Просто узкие отверстия между веток.
— Эй! — прошептал я. Сквозь эти узкие отверстия можно было разглядеть свет.
Фонарь? Свеча?
— Там кто-то есть, — прошептала Карин, которая, прищурившись, разглядывала хижину.
Я расслышал покашливание.
Женский кашель? Кашель тети Бенны? Этого я не мог сказать.
Сушеная голова ярко горела своими глазищами. Жутковатый желто-зеленый свет лился по земле. Мы с Карин пробрались к самой хижине.
