Поль-Жак Бонзон - Тайна человека в перчатке
С тяжелым сердцем мы сели на велосипеды и медленно покатили к своим товарищам, которые там, на холме, все еще продолжали теперь уже бесполезное наблюдение.
НОВАЯ ВСТРЕЧА
Действительно, друзья были страшно разочарованы, но никто не упрекнул нас. Нам не повезло, и ничего тут не поделаешь.
Однако в результате нашей неудачной погони нам все же удалось кое-что выяснить: во-первых, адресаты Рике живут далеко от Круа-Русс; во-вторых, подросток очень беспокоится за свой груз. Бегство же его после того, как он нас заметил, только укрепило наши подозрения относительно характера занятий его и хозяина лавочки «Газеты — сигареты».
К сожалению, теперь, когда Рике знает, что за ним следят, он, конечно, будет настороже. «Висеть на хвосте» у него станет делом весьма нелегким. Только Сапожник, которого Рике пока еще не заподозрил в дружбе с нашей командой, может попытаться проследить за ним.
Неожиданно на следующий день Сапожник совершенно случайно подслушал очень важный разговор. День только начинался. Сапожник пришел в магазин за газетой. Хозяин был один. Выбравшись из-за прилавка, он кряхтя расставлял в витрине газеты и журналы. Сапожник уже собрался попросить свою газету, как в лавочку вошел еще один покупатель: пожилой господин с бородкой и бутоньеркой.
— Смотрите-ка, господин Монье, — удивился он, увидев, как хозяин сам приводит в порядок свою витрину, — а где же ваш маленький помощник?
— Сегодня я работаю один.
И немного поколебавшись, хозяин добавил:
— Он ушел.
— Вы отослали его с поручениями?
— Нет, он совсем ушел; мы с ним расстались.
— Он плохо справлялся со своей работой?
— Кхм, как бы сказать… Похоже, что нынешним мальчишкам не по зубам ремесло разносчика газет. Они стали нежные, как кисейные барышни. Это он решил уйти от меня.
— И он бросил работу без всяких объяснений, не предупредив, не дав вам времени подыскать ему замену?
— Кхм… то есть… понимаете, когда вчера он заявил мне, что увольняется, я не стал его удерживать. Если люди работают через силу, от них не жди ничего хорошего. Я расплатился с ним и сказал, чтобы он больше здесь не показывался.
— И правильно сделали, — согласился пожилой господин, — сразу видно, что вы человек дела.
С этими словами покупатель взял газету, положил деньги на стойку и вышел.
Во время разговора Сапожник делал вид, что с интересом читает журнал; на самом же деле он внимательно наблюдал за хозяином лавочки. И убедился, что, несмотря на бодрый тон, которым хозяин рассказывал об увольнении Рике, уход мальчика, равно как и расспросы пожилого господина, были ему крайне неприятны.
Узнав, что Рике ушел из магазина, мы страшно удивились. Каких только вопросов мы себе не задавали! Сделал ли это Рике добровольно? Или хозяин сам, без предупреждения уволил его? А может, они поссорились?.. Одно только было ясно: это случилось через несколько часов после нашей отчаянной погони за Рике по улицам Лиона. И это было по меньшей мере странно. Неужели снова совпадение? Простая случайность?
— Нет, — категорически отрезал Бифштекс. — Это не случайность.
Тем не менее внезапное увольнение Рике осложнило наше расследование. Разумеется, Сапожник по-прежнему может заходить в «Газеты — сигареты» за своей газетой, но вряд ли теперь ему удастся разузнать что-нибудь интересное.
Надо было как можно скорее сообщить обо всем Мади. Ей в голову часто приходили свежие мысли.
— Все это действительно очень странно, — заявила она, — но меня прежде всего волнует здоровье Лулу. Не удивлюсь, если после всего этого он вновь получит письмо с угрозами.
— Возможно, — согласился Стриженый, — но дело в том, что мы никак не можем этому помешать.
— Помешать… — вздохнула Мади. — Конечно, мы не можем помешать письму попасть в руки адресата, зато мы можем подготовить Лулу к получению этого письма, убедить его, что это мы написали. Беру это на себя: сегодня после обеда иду к нему в больницу. А вы продолжайте следить за Рике. Несмотря на разговор, подслушанный Сапожником, он вполне может продолжать работать на владельца «Газет — сигарет».
Мы со Стриженым вернулись к нашим товарищам. Чтобы не беспокоить родителей Мади, мы ходили к ней вдвоем; остальные ожидали нас в условленном месте. Все согласились с мнением Мади. Общую встречу назначили на завтра: после обеда договорились собраться в «пещере».
Я пришел одним из первых, и снова без Кафи. Думаю, пес уже давно терзался загадкой, почему я вдруг перестал брать его с собой на прогулки и вообще занимался им гораздо меньше, чем обычно. Последним — с опозданием — примчался Гий. По просьбе больной соседки он бегал в аптеку, но с полудня до двух там перерыв, и ему пришлось ждать, когда она откроется. Захватив велосипеды, мы вышли из «пещеры». Тут нам опять не повезло: Сапожник заметил, что у его переднего колеса спущена шина. Пока мы ее накачивали, прошло больше четверти часа.
Наконец мы выехали на бульвар Круа-Русс. Мы уже знали, что Рике живет в том же доме, что и Лулу, и не раз ходили по их улице. Она пролегала совсем рядом с улицей Алуэтт и тянулась почти параллельно последней. Сбегая по отвесному склону холма, она выходила прямо на бульвар Круа-Русс. Эта улочка была так узка и безлюдна, что нельзя было и надеяться пройти по ней незамеченными.
Мы решили разделиться на две группы и занять посты в противоположных концах улицы, попытавшись спрятаться среди домов.
Мы уже собрались расходиться, как вдруг Бифштекс остановил нас:
— Смотрите!.. Вон там!
Впереди показался Рике. Своей обычной расхлябанной походкой он направлялся к бульвару. Мы были достаточно далеко, поэтому вряд ли он нас заметил. Тем более что он шел, опустив голову. Он был так глубоко погружен в свои мысли, что, когда переходил на другую сторону бульвара, чуть не попал под машину.
— Черт побери, — внезапно воскликнул Корже, — он идет в сторону больницы!
В самом деле, перейдя бульвар, он пошел дальше по тротуару, а затем свернул в ту улочку, которая, как мы хорошо знали, вела прямо к больнице.
— Он идет к Лулу, мы должны помешать ему! — взволнованно заявил Стриженый.
Недолго думая он вскочил на велосипед и нажал на педали, мы ринулись за ним. Рике уже подходил к больнице, когда мы нагнали его. Он обернулся и узнал нас. На этот раз бежать ему было некуда. Стриженый выехал вперед и спросил его:
— Куда ты идешь?
Изумленный Рике по очереди оглядел всех нас. Особенно пристально он разглядывал Сапожника: он узнал в нем постоянного клиента лавочки «Газеты — сигареты» и понял, что тот тоже из нашей команды. Он нахмурился.
— Ты, наверное, идешь в больницу? — снова спросил Стриженый.
Рике весь напрягся.
— А вам какое дело?
Как мы могли ему ответить, не выдав при этом секрет Лулу? Внезапно Корже осенило.
— Нам надо поговорить с тобой, сухо произнес он. — Думаю, что ты узнал Тиду и меня. Помнишь, дом номер 23 на улице Пеллегрен, что на другом берегу Роны? Почему ты, заметив нас, бросился удирать? Чего ты боишься?
Бледное, напряженное лицо Рике медленно заливалось краской. Он пожал плечами.
— А я испугался?
— Не знаю… может, ты просто не хотел, чтобы узнали, куда ты ездишь, или что лежит у тебя в пакетах, которые ты так старательно укладываешь в сумки.
— Я не обязан никому отчитываться.
Лицо его вновь стало бледным, ноздри раздувались. Повернувшись к нам спиной, он дал понять, что разговор окончен. Внезапно он развернулся, и перед нами предстала красная, разъяренная физиономия. Схватив Бифштекса за руку, он сильно сдавил ее. И просчитался. Бифштекс — не самый высокий в нашей компании, зато у него самая лучшая реакция. Мгновенно вырвав руку, он сжал кулаки и бросился на противника. Но его остановил Корже.
— Нет, Бифштекс, расквашенный нос ничего не решит. Мы здесь не для того, чтобы устраивать драку.
Злое выражение мгновенно исчезло с лица Рике. Он тоже не хотел драться. Скорей всего, он просто решил показать, что не боится нас.
Мы стояли друг напротив друга. Что дальше? В эту минуту из больницы вышла Мади. Завидев нас, она ускорила шаг. Уже издали она взволнованно закричала:
— Я только что говорила с Лулу! Он снова…
Тут она заметила Рике и в растерянности остановилась. Видно было, что она судорожно пытается сообразить, как рассказать нам свою новость, не выдав при этом тайны Лулу. Но мы уже все поняли. Малыш получил новое анонимное письмо с угрозами. Мы тревожно переглянулись.
— А что случилось с Лулу? — живо спросил Рике. — Ему стало хуже?
Мы уставились на Рике. И тут произошло нечто странное, не поддающееся объяснению. С точки зрения логики мы должны были бы расценить беспокойство Рике, как подтверждение его двойной игры, и с негодованием наброситься на него. Но нет! Взволнованный тон мальчика произвел на нас совершенно противоположное впечатление. Мы вдруг почувствовали, что он искренне волнуется за Лулу.
