Иоанна Хмелевская - Дом с привидением

— Что там? — спросил Павлик, оперев тяжеленный ящик о перила лестницы.

— Гляди-ка, наша грымза выползла из дому! Ну и чудеса!

Поставив ящик на ступеньку лестницы, Павлик поспешил взглянуть на эти чудеса.

— И в самом деле! Выползла из дому! Хорош бы я был, наскочив на нее с ящиком!

— Почтальон идет, — не отвечая брату, сообщила Яночка, хотя Павлик, глядя над ее головой в дверную щель, и сам прекрасно видел направляющегося к их дому почтальона в форменной фуражке, с тяжелой сумкой на плече. Приближаясь к калитке их дома, почтальон полез в сумку и вынул из нее небольшую посылку или бандероль. Распахнув калитку старая грымза сказала ему что-то и, приняв посылку, распрощалась с почтальоном. Тот кивнул головой и отправился дальше, а старуха закрыла калитку и собиралась вернуться в дом.

— А ну быстро! — скомандовал Павлик.

Яночка неслышно закрыла дверь, Павлик подхватил со ступеньки свой ящик, и оба они, предводительствуемые Хабром, в жуткой спешке кинулись вверх по лестнице, чтобы успеть подняться к чердаку до того, как старуха войдет в дом. На площадке второго этажа пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Тяжело дыша, дети прислушались. Внизу хлопнула входная дверь, значит, старуха вернулась в дом. Сейчас должна отправиться к себе и опять занять свой пост у окна. Хотя... Может, она там только поджидает почтальона и сейчас ей незачем торчать в окне?

— Знаешь что, — зловещим шепотом поделился Павлик с сестрой своими подозрениями, — она явно поджидает почтальона, чтобы перехватить его. По-моему, она способна и наши письма перехватывать. Ты как думаешь?

— Так ведь почтальон дал ей не письмо, а какую-то посылку, — возразила сестра. — Но ты прав, мне тоже кажется, что такая способна на все, уж больно она подозрительная. Надо будет предупредить бабушку, пусть тоже поджидает почтальона.

— Бабушка не сможет, ее окна выходят на другую сторону дома, — резонно заметил мальчик. Яночка наморщила лоб. Брат, конечно, прав, но не может быть, чтобы не нашлось выхода из этого сложного положения. И Яночка нашла выход.

— Выдрессируем Хабра! Он такой умный, все поймет! Приучим его сторожить у, калитки, а потом, как только появится почтальон, сообщать о нем бабушке.

— Клево! — обрадовался Павлик. — И бабушку выдрессируем, она тоже понятливая. Ну, как там?

Думаешь, можем подниматься на чердак? А вдруг ведьма услышит нас?

— А ты потихоньку иди, зачем так дребезжать ключами, аж в Аргентине слышно!

— Попробовала бы сама тащить эту тяжесть!

Тихо, на цыпочках, дети поднялись к двери, ведущей на грымзину половину чердака. Яночка подозвала Хабра и приказала ему:

Сторожи, Хабр! Сядь вот тут и сторожи, никого не впускай! Если кто станет подниматься по лестнице, приди и скажи нам. Понял? Тут лежать! Стеречь!

«Стеречь» для Хабра означало одно: неподвижным камнем лежать на указанном месте и не допускать никого, пока Яночка не снимет его с поста. Собака послушно легла на указанной ступеньке. Павлик недоверчиво перевел с него взгляд на сестру.

— Ты уверена, что он понял?

— Совершенно уверена. Да ему и не обязательно звать нас, достаточно просто зарычать. Грымза его боится, ни за что не пойдет дальше, даже если и услышит, что мы забрались на ее чердак. Впрочем, на всякий случай давай договоримся: если что, мы с тобой просто играем на лестнице. Павлик уже успел, поставив ящик на пол, вытащить из него первую связку ключей. Услышав слова сестры, он повернулся к ней.

— Во что играем?

— Не все равно? Просто играем тут, на лестнице. Имеем право!

— Нет, мы должны все продумать, чтобы никто не догадался, что мы просто делаем вид. Так что думай, пока я тут буду подбирать ключи. И он занялся своим делом. Вздохнув, Яночка тоже занялась работой.

На просторной площадке у чердачной двери кучей были навалены доски, ящики, коробки и прочее барахло. Девочка принялась разбирать его и сооружать из досок и коробок нечто вроде двух курятников в свободном углу. Подперла их с одной стороны старой дверцей от шкафа, с другой — двумя хромыми табуретками, а сверху прикрыла кусками картона и фанеры. Брат с сестрой молча трудились, слышались лишь сопенье и покряхтыванье.

Бросив в ящик связку опробованных ключей и взяв новую, Павлик вытер пот со лба и окинул критическим взглядом дело рук сестры.

— Что это ты соорудила?

— Учти, мы с тобой играем в побег из Бастилии. Вот это темница, видишь, подземелье. Нет, даже застенок! Два застенка. В случае чего мы с тобой там сидим и не можем выйти. А у тебя как дела? Вилку я потом принесу.

— Да пока никак. А зачем нам вилка?

— Как то есть зачем? Ты чем собираешься делать подкоп? Узники всегда копают или вилкой, или сломанной ложкой, но у нас в доме не найдется сломанной.

— Большое дело — сломать ложку? — Павлик с охотой переключился на подкоп, отдыхая от своего тяжкого труда.

— Сама знаю — не большое, но зачем тебе лишняя работа? — возразила сестра. — Не хватает еще ложками заниматься! Ведь мы же только будем делать вид, что играем.

— Ты права, и вилка сойдет...

Яночка успела украсить свои застенки еще кое-какими живописными деталями, а Павлик все еще, сопя и пыхтя, возился с неподатливым замком. Осталось всего две связки не испробованных ключей, а вместе с испробованными уменьшалась и надежда. Но вот неожиданно один из ключей вошел в скважину и легко повернулся.

Павлик на мгновенье замер, не веря такому счастью, повернул ключ в обратную сторону, потом снова два раза запирая, потом опять дважды отпирая. Огромный амбарный замок был отперт!

— Ты, гляди! Открылся! — триумфальным шепотом позвал мальчик сестру.

От неожиданности Яночка выронила из рук старую оконную раму, сквозь которую Павлику предстояло выглядывать из своего узилища, и, запретив брату без нее открывать дверь, помчалась взглянуть, что делает Хабр. Собака спокойно лежала на той ступеньке, где ей велено было сторожить. Наказав Хабру еще раз сторожить и никого не пускать Яночка поспешила к брату. Тот честно не открывал без сестры заветную дверцу.

— Ну, как там?

— Все спокойно, Хабр сторожит. Теперь снимай осторожно замок. Ты хоть понимаешь, что мы с тобой совершаем взлом? Уголовно наказуемое преступление.

— Какой взлом? — возразил Павлик. — Я нормально отпер замок, ничего не взламывал. И он двумя руками с трудом снял с петель тяжеленный замок.

— Все равно, мы отперли чужой замок. И теперь войдем в чужое помещение. Ничего не поделаешь, преступники мы с тобой... Придется уж тебе с этим примириться.

Дверь раскрылась почти без скрипа. Оба преступника на цыпочках преступили порог чужого чердака и остановились. Чердак выглядел обычно, не страшно. Его даже освещало солнце, проникая через небольшое запыленное оконце. Заставлен он был, как и положено чердаку, всякими ненужными старыми вещами. В обозримом пространстве не виднелось никакой подозрительной дыры в стене.

— Фиии! — присвистнул Павлик. — Чердак как чердак, ничего особенного.

— Ничего не трогаем! Оставляем как можно меньше следов! — скомандовала Яночка. — А где тот?

— Какой «тот» ? — не понял Павлик.

— Ну, тот самый чердак, подозрительный!

— Погоди, дай подумать.

После некоторого раздумья и оживленного обмена мнениями было решено, что тот таинственный чердак, куда ведет железная дверца, должен находиться за стеной по правой стороне. Как раз посередине этой стены стоял большой старинный шкаф.

— Может, он провертел дыру в шкафу? — с надеждой в голосе предположила Яночка.

Подойдя к громадине шкафа и осмотрев его снаружи, Павлик ответил, что никакой дыры не видно.

— Придется заглянуть внутрь, — настаивала Яночка.

— Но ведь ты сама только что сказала — ничего не трогать!

— В исключительных случаях можно и тронуть. Нельзя же заглянуть внутрь, не прикасаясь к шкафу. Мы только дверцу приоткроем, осторожненько...

Открыть дверцу шкафа оказалось не так просто, как они думали. Обе дверцы с трудом держались на проржавевших петлях, казалось — тронь, и они вывалятся на пол вместе с петлями. Пришлось Павлику придержать их, а Яночка осторожно просунула, голову внутрь и принялась жадно ощупывать заднюю стенку шкафа.

— Ничего нет, — разочарованно сообщила она. — Задняя стенка целая.

— Значит, он проникал не отсюда. Помоги мне закрыть эти дверцы, того и гляди сорвутся с петель. Яночка так легко не сдавалась.

— Тогда что же они здесь волокли по полу? — спросила она. — Я собственными ушами слышала, по чердаку что-то волокли.

— Волокли по полу, — раздраженно отозвался Павлик. — Старуха выстирала белье и стала развешивать его для просушки на чердаке, а волокла по полу тяжелую корзину с бельем. Может, влезала на нее, видишь, веревки высоко натянуты, могла не достать.

Яночка с сомнением поглядела на огромную плетеную корзину, стоявшую у противоположной стенки. Подойдя к корзине, девочка осторожно приподняла крышку. Корзина доверху была забита стеклянными пустыми банками и бутылками. Попытавшись сдвинуть ее с места, девочка с сомнением покачала головой: