Вячеслав Имшенецкий - Секрет лабиринта Гаусса

Петька рассказал ребятам, как в Иркутске следователь говорил кому-то по телефону: «Не дождавшись действий от группы Мулекова, немцы могут сбросить второй десант из Японии».

— Петька, а если они всё-таки сбросят, тогда что?

— По телефону следователю ответили: «Проконтролируем».

— И все?

— Все.

Говорливый ручеёк незаметно усыпил уставших детей и, словно радуясь этому, заиграл на перекатах лунными бликами.

ТОКИО. АВДЕЕВУ.

Узнайте новую схему обеспечения укрепрайонов на участке Бета-Гамма-Эпсилон-Альфа. Используйте все возможности получения программы «Отдела зарубежных связей»…

О заброске диверсантов сообщайте через Нулевого и по «Омеге».

Петька проснулся раньше всех. Сухой веткой разрядил капкан и на четвереньках вылез наружу. Из кармана штанов достал компас, щёлкнул кнопкой. Красный конец стрелки показал на юг. Туда, где, перегораживая небо, как рубчатый горизонт, высился далёкий хребет.

— Дня через два-три к нему подойдём, — подумал Петька, — и диверсанта обгоним.

Петькины расчёты не оправдались. Буреломы, пропасти, топкие болота задерживали продвижение отряда. От усталости заметно ослабла Таня. Шурка тоже едва волочил ноги. Совсем почернело лицо у Тимки. Тогда Петька велел не жалеть пищу. Как ни странно, пища теперь сил не прибавляла. Но все равно утром, как только загоралась заря, Петька будил отряд и брал ориентир строго на юг.

ЦЕНТРУ (ИЗ ТОКИО)

Новая схема Бета-Гамма-Эпсилон-Альфа передана через Нулевого. Дубль дан по «Омеге»… По приказу Берлина здесь создаётся особая диверсионная группа под кодовым названием «Феникс». Цель группы: извлечение запаса золота, спрятанного колчаковцами в горных массивах Южного Забайкалья, в так называемом лабиринте Гаусса…

ГЛАВА 8

— Ого, какой высоченный! За сто лет на него не вскарабкаешься.

— Не трясись ты раньше времени.

Подняв головы, ребята рассматривали хребет. Шершавой стеной он уходил в темноту неба. Где-то за ним опустилось солнце и последними лучами освещало с той стороны неприступные каменные громады.

Наступали сумерки. В воде уже поблёскивали редкие звезды. Осторожно по камням перешли реку. Решили заночевать на узкой песчаной полосе. Сбросили с плеч мешки. Развели костёр. Петька зачерпнул котелком воды, раскрошил туда последние четыре сухаря, размешал и поставил котелок на огонь. Сухие ветки пылали, как солома. Языки пламени, выхлёстываясь из костра, освещали тихие скалы, торчащие посередине речки. Эти скалы походили сейчас на каменные пальцы чудовища, утонувшего миллионы лет назад.

— Чего огонь-то такой развели, — забеспокоился Шурка.

— Пусть полыхает, быстрей сварится! — Тимка сидел на корточках, собирал по мешкам остатки припасов и складывал в холщевую сумку.

— Мальчишки, а Шурка правильно говорит, большой огонь бандит может увидеть.

— Он здесь не появится. — Петька помешал палочкой в котелке. — У него карта, он хребет стороной обойдёт.

— Я, например, думаю, что он и не пошёл искать Жаргино, а захоронил того убитого и спокойненько сидит, ожидает Мулекова, — громко произнёс Шурка.

Ему не ответили, потому что со стороны реки донеслось какое-то сопение, кто-то хлопнул как будто в ладоши, и громко вздохнул: — О-хо-хо-хо-хо. И опять хлопнули мокрыми ладонями: — И-хо-о-хо-о, — повторил голос тяжко.

Булькнула вода. Ребята замерли. У Тани похолодел затылок, ей показалось, что сейчас кто-то руками схватит её за шею. Вдруг Шурка, глядевший в сторону реки, дико закричал, вскочил и бросился бежать. Петька резко повернулся к реке. В свете костра прямо на него смотрела из воды круглая голова с прищуренными глазами. Усы, кажется, шевелились. Открывая неестественно рот, она произнесла: — О-хо-хо-о-о.

Петька вздрогнул. А когда снова посмотрел, головы уже не было.

— Тимка, это люди?

Бросив охапку веток в костёр, Тимка вскочил на ноги и закричал в темноту:

— Шурка! Иди сюда. Это бобры!

Шурка осторожно подошёл к костру. На реке опять послышалось шлёпанье по воде:

— Охо-хо-о-фры.

— Ложись, — прошептал Тимка.

Легли и вслед за Тимкой подползли к берегу. В том месте, куда падал свет, смотрело в сторону костра четыре круглые головы. Как будто стриженые старички.

— О, господи, — прошептал Шурка.

Головы бесшумно исчезли под водой, только в четырех местах разошлись тонкие круги. И опять послышалось шлёпанье и тяжкое вздыхание:

— О-хо-хо.

— Куда их столько плывёт? — спросил Петька.

— Не знаю, — Тимка посмотрел на проплывающие головы, — может, где-нибудь пожар.

Шурка подполз к Петьке:

— Их, наверное, водяной гонит, нам отсюдова тоже надо сматываться. От греха подальше.

— Опять ерунду мелешь. То у тебя домовой, то луновой, то водяной, — Петька встал. — Давайте лучше поедим, вытащил котелок из костра и поставил на плоский камень. Тимка достал ложки. Посматривая в сторону тёмной реки, ребята аппетитно ели кашу из распаренных сухарей.

Ночь. Нагретые за день стены хребта струят тепло. Свернувшись калачиками, спинами к костру, спят уставшие дети. Тёмные сосны на левом берегу стоят молча и, как дозорные, прислушиваются к далёкому тревожному гулу. Летучая мышь, выпорхнувшая из расселины, пролетела низко над спящими ребятами и, вдруг чего-то испугавшись, зигзагами понеслась к скальному острову. Не обращая внимания на костёр, по песчаной косе пыльным облаком пронеслись волки. На повороте бросились в воду, заработали лапами и мокрыми торпедами вылетели на том берегу. Среди сосен, вдоль берега, лёгкими тенями неслись косули. Волки, переждав испуганное стадо, бросились к ближайшей горе и, царапая когтями песчаник, полезли на неприступную вершину.

Повернув голову в сторону костра, тревожно протрубил изюбрь. Остановился. Повёл ушами. И, испугавшись нарастающего грохота реки, бросился прочь.

Первым проснулся Шурка. Повернувшись па спину, он открыл глаза. Было светло. Шурка посмотрел в сторону реки и закричал:

— Наводнение прёт!

Как ошпаренные, вскочили на ноги.

Неудержимой лавиной неслась река. Левый берег был уже залит. Из воды торчали только макушки сосен. В быстрых водоворотах крутилась пена. Песчаная полоска между хребтом и берегом уменьшалась. Мутные волны, наступая, прижимали ребят к серой стенке хребта. С шипением унеслись остатки костра. Шурка плакал с непонятными причитаниями.

Невысоко над водой Петька разглядел небольшой уступ. Перепрыгивая через пену, кинулся туда, встал под ним. Прижался к скале.

— Хватайте шмутки! Тимка, залазь на меня!

Тимка сразу сообразил, что нужно делать. Он набросил на себя телогрейку, мешок и вскочил на плечи к Петьке, крикнул:

— Таня! Быстрей!

Как муравей, цепляясь за одежду Петьки и Тимки, Таня взлетела на уступ. Шурка тоже взобрался на плечи к Тимке, хватаясь руками за скалу, выпрямился.

Таня вцепилась Шурке в воротник и помогла залезть на уступ.

— Меня поднимайте! — закричал Тимка, — там Петька падает.

Свесившись с уступа, схватили Тимку и потащили наверх. А внизу вода уже захлёстывала Петьку. Тимка вскочил на уступ, выдернул из мешка верёвку и, не распутывая, сбросил конец в воду. Петька ловко схватился, но его сразу сорвало с места, понесло:

—Тяните!

Шурка, Таня и Тимка, перебирая руками, потянули мокрую верёвку. Взобравшись на уступ, Петька задышал часто, как рыба. Потрясённые случившимся, ребята сидели молча, провожая глазами белые лохмотья пены.

Вода прибывала. Тяжёлые волны, накатываясь, уже доставали брызгами до уступа.

— Мальчишки, откуда столько воды взялось?

— Видать, тёплый ливень в горах прошёл, снег растопил, — ответил Тимка.

Над бурлящим разливом появился туман. Он стал густеть и окутывать вершины скал, торчащие на островке. Побледнело солнце, и Тимка заволновался.

— Дождь будет, наверно. Вода смоет нас отсюдова.

Шурка заморгал:

— Куда же нам деться? Я же вчера говорил, что место дурное, а вы на меня окрысились.

Тимка промолчал. Обжав на себе мокрые штаны, поднялся на ноги Петька и стал разглядывать стенку хребта. Вверху с Шуркиной стороны был покатый уступчик, а над ним чёрное пятно, и Петьке показалось, что это небольшая пещерка. Он перебрался к Шурке и, стоя на кромке, пытался рассмотреть её, но мешали нависшие камни. О том, чтобы подняться к ней, нечего было и думать. Шла ровная стена, без единой трещинки, некуда поставить ногу, не за что ухватиться рукой.

Мимо ребят, крутясь каруселью, пронеслась груда переломанных берёз. Тупая волна, догнав берёзы, ударила их с невероятной силой, поднялась, как живая, и вдруг прокатилась по уступу.

— Сумку унесло! — закричала Таня.

Тимка попытался схватить сумку, но налетела ещё одна волна и чуть не смыла всех четырех. Успели придавить животами мешки и, как клещи, вцепились в край уступа. Высокие волны пошли одна за одной. Шурка плакал, покорно наклоняя голову перед каждым ударом.