Владимир Аверин - В погоне за ураганом

Владимир Аверин

В погоне за ураганом

Глава I Маньяк выходит на дорогу

Двери автобуса с шипением открылись перед Диной Кирсановой, она вышла на черный, мокрый тротуар и сразу почувствовала на своем лице теплые, бисерные капельки моросящего дождя. Дина поежилась от ночного свежего ветра, застегнула куртку, подняла воротник и, обойдя перламутровую лужу, в которой отражалась полная луна, направилась к своему дому.

Она шла по пустынному тротуару, вдоль которого росли высокие деревья с пышными кронами, не пропускающими свет уличных фонарей. Ее окружала зыбкая полутьма: ни яркого блика, ни резко очерченной тени, только из окон нижних этажей ровно сочился, растворяясь в полумраке, тусклый свет.

Проходя мимо неосвещенной подворотни, Дина увидела, как в ней шевельнулся темный силуэт. Словно отслоившись от черной стены, к Дине неслышно шагнул человек. Кирсанова никого не ждала, ни с кем не договаривалась о встрече, поэтому она отвернулась и, сделав вид, что не заметила незнакомца, невольно ускорила шаг.

Она шла все быстрей и быстрей, а идущий за ней человек не отставал. За ее спиной звучали его шаги; он шел следом, но не догонял Дину. «Зачем он идет за мной? Что ему нужно? А вдруг он маньяк?» — подумала она и внезапно почувствовала такой сильный страх, что ей стало жарко.

Дине очень хотелось обернуться, но она не решилась, упрямо шла дальше, предчувствуя, что если она посмотрит в глаза своему преследователю, то потеряет самообладание и замрет на месте от ужаса, как кролик перед удавом.

Она прибавила шаг, втянула голову в плечи, сунула руку в карман и крепко сжала баллончик со слезоточивым газом; посмотрела вперед — до ее подъезда оставалось метров тридцать. Близость дома и удобно лежащий в руке газовый баллончик успокоили ее, придали уверенности. Она даже немного разозлилась на себя за свое позорное бегство — эта ситуация показалась ей смешной и унизительной. «Просто глупость, честное слово! С какой стати я от него удираю? Скорее всего, это обычный прохожий, который пережидал дождь в подворотне», — подумала Дина и уже хотела замедлить шаг, чтобы пропустить вперед безобидного попутчика, как вдруг услышала за своей спиной грубый окрик:

— Эй, подруга, ну-ка постой! Мне с тобой чисто конкретно поговорить надо!

Уже в следующее мгновение Дина со всех ног бежала к своему подъезду, слыша за спиной приближающийся топот, хриплое дыхание и возгласы своего преследователя:

— Стой! Да не бойся ты, дуреха! Стой, я тебе говорю! Ты что, русского языка не понимаешь?! Я кому сказал, стоять!

Всунув длинный пластмассовый ключ в отверстие домофона и толкнув дверь подъезда, Дина почувствовала, как ее плечо сжала чья-то крепкая рука, и услышала требовательный голос:

— Если я сказал «стоять», значит, надо стоять. От меня не убежишь.

В ту же секунду Дина Кирсанова выхватила из кармана баллончик, повернулась вполоборота и, большим пальцем нажав пластмассовый клапан, направила тугую струю жидкого газа точно в переносицу незнакомца. Он охнул, закрыл лицо ладонями, отступил на шаг и, согнувшись, стал отчаянно тереть глаза, выкрикивая ругательства.

Дина ворвалась в подъезд, громко хлопнув дверью, взбежала на площадку первого этажа и с такой силой ударила по кнопке вызова лифта, что на ладони появился круглый отпечаток. К счастью, кабина находилась на первом этаже, поэтому Дине не пришлось ждать. Как только широкая дверь грузового лифта начала медленно отъезжать в сторону, Кирсанова заскочила внутрь и сразу нажала на кнопку своего седьмого этажа.

Лифт медленно поехал вверх, а Дина услышала, как на первом этаже открылась и захлопнулась входная дверь — это значило, что незнакомец все-таки вошел в подъезд. Она прислонилась ухом к двери лифта и старалась уловить звук шагов бегущего по лестнице человека, но не расслышала ничего, кроме буханья собственного сердца, лязга металлических тросов и гула работающего подъемника.

«Если быстро бежать по пожарной лестнице, перепрыгивая через ступеньку, то можно оказаться на седьмом этаже раньше лифта», — подумала Дина и приготовилась к самому худшему — к встрече с незнакомцем на лестничной площадке. В правой руке она сжала ключи от квартиры, левую руку с баллончиком вытянула вперед, готовясь в любой момент применить слезоточивый газ. Кроме этого, она твердо решила: «Если увижу его на своем этаже, то закричу. Пусть это унизительно, пусть позорно, но я все равно закричу».

Когда перед седьмым этажом лифт немного замедлил ход, Дина почувствовала, что ее ладони вспотели от волнения, а ключи, которые она сжимала в кулаке, стали скользкими, словно намыленными. Выскочив из лифта, Дина вставила ключ в замочную скважину, одновременно нажала кнопку звонка и только после этого оглянулась.

Оглянулась и вскрикнула, увидев в противоположном конце холла человека с искаженным от страха лицом, который отчаянно звонил в дверь, одновременно пытаясь открыть замок ключом. От собственного крика Дина опомнилась и поняла, что, кроме нее и ее отражения в окне, на лестничной площадке никого нет. Подрагивающий свет люминесцентной лампы освещал желтые стены, пол, потолок и черное стекло, в котором ночью, словно в зеркале, отразилось испуганное лицо Дины.

«Шарахаюсь от собственной тени», — прерывисто вздохнув, подумала она, вошла в квартиру и закрыла дверь.

— Может быть, ты объяснишь мне, что происходит? — послышался из гостиной голос Дининой бабушки. — Я обзвонила всех твоих подруг. Никто ничего не знает. Я вся изволновалась. Где ты была? Что случилось? Тебе известно, сколько сейчас времени? — спросила она, выходя в прихожую.

Дина не хотела беспокоить бабушку, поэтому старалась говорить ровным, спокойным голосом, будто ничего не произошло, будто никто не гнался за ней минуту назад.

— Я тебе все объясню, бабуленька, только не сейчас. Подожди, пожалуйста, пять минут, — попросила Дина.

— Ничего не понимаю… — растерялась та. — Ты куда-то торопишься? И почему ты такая бледная? — Она подошла к Дине и тревожным, внимательным взглядом посмотрела ей в глаза. — Что с тобой? У тебя лицо мокрое. Ты плакала?

— На улице дождь, — сказала Дина и поспешила опустить голову. Опершись ладонью о стену, она нагнулась, расстегнула ремешки на туфлях, разулась и направилась в свою комнату. — Я переоденусь и все тебе расскажу, — пообещала Дина, закрыла дверь на щеколду и быстро подошла к окну, сняв на ходу отяжелевшую, пахнущую дождем джинсовую куртку.

Она не стала включать свет, а отодвинула край занавески и посмотрела на улицу. Как она ни старалась, но так и не увидела своего преследователя. Его не было ни на тротуаре перед домом, ни во дворе, ни на дороге, ведущей к автобусной остановке. Дина отдернула занавеску, открыла фрамугу и, облокотившись о подоконник, по пояс высунулась из окна, чтобы посмотреть на освещенную площадку перед подъездом. Но и там она никого не увидела, так как пандус перед подъездной дверью скрывался под железобетонным навесом-козырьком. Дина взглянула на палисадник, на детскую площадку, на асфальтированную дорогу, проходящую по периметру двора, не увидела там ни одного человека и сделала вывод, что незнакомец, скорее всего, стоит возле ее подъезда под козырьком и пережидает дождь, который к этому времени превратился в настоящий ливень.

«Кто он? Зачем бежал за мной? О чем хотел поговорить? А что значат его слова „от меня не убежишь“? Неужели он и дальше собирается преследовать меня? А что, если он все-таки маньяк?» — задумчиво глядя на улицу, спрашивала сама у себя Дина и не находила ответов. И чем больше она об этом думала, тем тревожнее становилось на душе.

Сквозь мутную пелену дождя Дина разглядела свет в окнах дома напротив. Там на первом этаже жил Вадик Ситников — приятель и одноклассник Дины, с которым она несколько лет просидела за одной партой. Несмотря на то что в его окне в этот поздний час света не было, Дина все-таки решила позвонить Вадику, надеясь, что он поднимет трубку раньше своих родителей. Она поставила телефон на подоконник и набрала номер Ситникова.

— Алло? — раздался сонный голос на другом конце провода.

— Привет, — сказала Дина, узнав своего приятеля. — Ты спишь?

— Уже не сплю, — проворчал Вадик.

— Хорошо, что ты сам поднял трубку. Если бы подошли твои предки, мне было бы неудобно просить их подозвать тебя к телефону, и я бы положила трубку.

— Это еще не поздно сделать. Можешь положить, я не обижусь. За окном солнечное затмение или все еще ночь?

— Ночь. Половина второго.

— Вообще-то обычные честные люди в это время спят. Кстати, я тебя не сразу узнал. Голос твой сегодня странный, сиплый какой-то… Ангина? — вяло поинтересовался Вадик и негромко зевнул.