Елена Нестерина - Сыщик, ищи вора!

Елена Нестерина

СЫЩИК, ИЩИ ВОРА!

Глава I Отдельная просторная парта

Новый мамин муж Арине понравился сразу же. Тем более что к нему в придачу маме достался новый сын, а Арине настоящий брат старшего школьного возраста. Еще с появлением Константина Александровича (так звали мужа мамы) Арине перепала новая комната в большом новом доме, всякие разные свободы и привилегии. А также новая школа.

При встрече со школьным директором Арина Балованцева сразу заявила, что хочет учиться только в седьмом «В» классе – и ни классом больше, и ни классом меньше.

– В седьмом «В»? – удивленно блеснул очками директор, успевший по достоинству оценить Аринину маму и Константина Александровича.

– Именно так.

Константин Александрович, по профессии и стилю жизни банкир, что-то подсчитывал в уме. Если в этой школе не было седьмого «В» класса, то его нужно обязательно организовать – что ж, Арине из-за этого уже невозможно среднее образование получить? Но, может быть, ученица все-таки пойдет на компромисс?..

– Ну так как же? – спросила мама. – Арина, может, ознакомимся с ассортиментом?

– Да, что вы нам можете предложить? Из чего нашей Арине тут выбирать? – поддержал маму ее муж.

Директор растерялся:

– Простите… Я должен только седьмые классы предлагать?.. Шестые, пятые… восьмые – вам не подойдут? Если, конечно, хотите, то можно и…

Мама и Константин Александрович переглянулись и обратились к Арине:

– Ну, Ариночка, как ты хочешь?

– Я же все решила. Я хочу именно в седьмой «В».

– Ну вот, – сказала мама. – Моя дочь хочет в седьмой «В».

– Но… – директор школы чуть присел и развел руки, как в матросском танце «Яблочко». – Есть специализированные классы: седьмой «А» физико-математический, седьмой «Б» гуманитарный, очень хорошая подготовка…

– Нет, спасибо.

Арина улыбнулась директору, и тот понял, что последний раз он видел улыбку подобного качества еще будучи солдатом первого года службы, и появлялась эта улыбка на лице одного особенно матерого «дембеля» в самые обидные моменты службы молодого солдатика. Суровая улыбка…

– Обычно я учусь в «В» классах. Мне это нравится, – добавила Арина.

– Конечно-конечно! – воскликнул директор. – Есть у нас такой! Есть седьмой «В»! Правда, непрофильный… Общеобразовательный.

– Мне как раз подойдет, – ответила девочка. – Спасибо.

– Вот и прекрасно. – Константин Александрович погладил Арину по голове. С финансированием специального класса для Арины можно было не напрягаться.

И директор школы вздохнул с облегчением. Он переживал, что представительные родители новенькой девочки сейчас начнут требовать, чтобы ее записали в класс с каким-нибудь уклоном. А в тех классах, которые с уклонами, то есть с углубленным изучением физико-математических или гуманитарных наук, и так училось много народу – под завязку, даже с избытком. А в седьмом «В», обыкновенном классе, как раз был большой недобор – всего-то восемнадцать человек там училось. Вот директор и растерялся поначалу. А эти люди оказались своеобразными – сами захотели в обыкновенный класс. Так что Михаилу Афанасьевичу (так звали директора) не пришлось ни уговаривать родителей новой ученицы, ни укомплектовывать какой-нибудь переполненный класс еще одним человеком и из-за этого мучиться совестью.

– Тогда вы сейчас познакомитесь с вашим классным руководителем, – улыбаясь, сообщил директор, который так и не узнал о возможном счастье капиталовложений в его школу.

– Конечно, познакомимся! – обрадовалась Аринина мама. – Ну, Аришенька, иди, учись! А мы поехали.

Пейджер два раза сыграл мелодию из известного художественного фильма, пока, наконец, Петр Брониславович, молодой и красивый преподаватель школьной физкультуры, а в недалеком прошлом прапорщик регулярной армии, достал его из глубокого кармана спортивных штанов.

«К директору», – подумал Петр Брониславович и прочитал то же самое в окошке пейджера. Пришлось отложить газету, раскрытую на столбиках объявлений «Сваха» и «Качественно познакомлю для создания семьи».

– В ваш класс новенькая девочка, Петр Брониславович, – сладко улыбаясь, сообщил директор, едва Петр Брониславович пересек порог директорского кабинета. – Какой у вас сейчас урок?

– Окно сейчас, – отрапортовал Петр Брониславович. – Никакой.

– Да в седьмом «В», в вашем, какой урок?

– География! – без запинки ответил Петр Брониславович.

– Ну вот и проводите.

Арина хотела сегодня учиться. В ее ранце было для этого специально много разных учебников и большая новая тетрадь.

Машина быстро увезла родителей от здания школы, Арина и Петр Брониславович еще до нужного кабинета не успели дойти.

– Ну, прошу к нашим, Арина, так сказать, Родионовна…

– Я, – ответила Арина, – в некотором смысле Арина Леонидовна.

– Ясно, – и Петр Брониславович взялся за ручку двери и уже хотел дернуть ее на себя.

Дверь резко открылась, и из нее прямо в объятия Петра Брониславовича вылетел встрепанный дяденька маленького роста. Арина сделала шаг в сторону, Петр Брониславович – в другую, и тут за спиной дяденьки шлепнулось на пол что-то вязкое цвета сыра.

– Что такое? – Петр Брониславович нагнулся и подобрал лепешку с пола, а дяденька, очевидно, тоже учитель, бросился бежать по коридору, на ходу теряя из брюк много таких же лепешек.

Петр Брониславович решительно шагнул за порог кабинета.

«Сырник – чмо!» – прочитала Арина надпись на двери, сделанную жирным маркером, и тоже вошла в класс.

Немногочисленный седьмой «В» замер за своими партами.

Петр Брониславович понюхал начавшую застывать между его пальцами лепешку и сказал:

– Что с Сергеем Никитичем?

– Он в своей стихии, – донеслось с последней парты.

– В смысле?

– В сырной.

Классный руководитель внимательно присмотрелся к стулу возле учительского стола.

– Что это за лепня? – Петр Брониславович с размаху шмякнул ладонью по желтому месиву на стуле, схватил первый попавшийся лист бумаги с учительского стола и быстро вытер им руки.

Кто-то сдавленно хихикнул.

Петр Брониславович оглядел своих питомцев.

– Отставить смех, – скомандовал он. – Лучше поднимите руки, кто сдавал на этой неделе деньги на обеды.

В воздухе затрепетало несколько детских рук.

– Произведем подсчет. – Петр Брониславович быстро сосчитал эти руки, еще раз окинул взглядом месиво и стул, поднял его в воздух и встряхнул, прикинув вес. – Мало.

– Ему хватило, – заметил мальчик, сидящий у окна.

– Отставить комментарии. – Петр Брониславович грозно посмотрел на мальчишку. – И он сюда сел? Но ребята, это же низко.

– У него был шанс подстелить газетку, – заметил коротко стриженный мальчик со второй парты. – Было бы повыше. Сырник им не воспользовался.

– Это что еще за умник в наших рядах? Отставить такие разговоры. Это что – сырки?

Класс молчал.

– В столовой на обед были сырки, – настаивал Петр Брониславович. – Плавленые.

– Нет… – загнусили хором.

– Как это – «нет»? Или вы думаете, что я – склероз? И Сергей Никитич сел не в сырки?

Петр Брониславович все быстро понял. Сырки расплавили на батарее, доведя до нужной кондиции, и разложили на учительском стуле. А Сергей Никитич… Бедный Сергей Никитич!

– Ребята, зачем? – вздохнул Петр Брониславович.

– В знак протеста, – твердо сказал мальчик с черными кудряшками.

– Какого протеста?

– А чего он… Двойки ни за что ставит, – забубнил коротко стриженный. – Называет чью-нибудь фамилию, а мы и не слышим, чью…

– А он, а он… – подхватила его соседка. – Говорит: «Что, нет его сегодня?» И двойку прямо в журнал ставит!

– Да, как мне в тот раз! – подтвердил коротко стриженный. – А я и не слышал, как он меня вызвал…

– Все ясно, – покачал головой учитель. – Это вы так восстали…

– Да!

– Так вы ж сами у него на уроке так шумите, что и не слышно Сергея Никитича! – возмутился Петр Брониславович.

– Мы не шумим! – и весь класс загалдел, как цыганский табор.

– Отставить вопли! – голос Петра Брониславовича был громче табора. – Смирно, орлы. За Сергея Никитича вам должно быть стыдно с полной выкладкой. А вот откуда у вас столько сырков – это вопрос на засыпку. В столовую сколько человек ходят? Три калеки с половиной. А почему, спрашивается? Где забота о собственных подрастающих организмах? На собрании родители говорили, что всем деньги на обеды будут давать. И где эти деньги?

Снова воцарилась тишина.

– А я знаю – где. Все они оседают на прилавках окрестных ларьков, превращаются в эти, так сказать, бирюльки. – Петр Брониславович повернулся к одной из девочек. – Зачем вот тебе, Редькина, столько колец на ушах?