Андрей Трушкин - Погоня за Черной акулой

Погоня за Черной Акулой

— Влево, влево выгребай! — заорал Игорь, поднимая веслом фонтаны брызг.

«Таймень», как лошадь, остановленная на полном скаку, от резкого торможения чуть присел и стал заваливаться набок.

— Да не на правый бок, на левый! — вопил что было сил Игорь.

Перевернуться у самого берега — что может быть глупее?

С большим трудом путешественникам удалось выровнять лодку и пристать к холмистому берегу, поросшему жесткой и сочной травой.

— Скорей! Скорей же! — торопил Игорь сестру.

— Сейчас, найду только, где лодку привязать, — посмотрела вокруг Женя. — А не угонят? — Игорь, держась, как и положено опытному воднику, двумя руками за борта байдарки, шагнул на берег.

— Вот и я о том же. Надо ее спрятать, а то приедут эти, с «Черной акулы»…

Игорь, пыхтя, взбежал на крутой берег и огляделся. Справа от него, вдоль реки, протянулся сосновый бор — чистый, прозрачный, словно гудящий от солнечного света, который вбирали в себя золотистые стволы. Прямо за кирпичной, старинной кладки оградой высилась полуразрушенная церковь. Ее придел, паперть и новые, недавно отреставрированные, голубые с белыми звездами маковки, увенчанные крестами, говорили о том, что этот некогда брошенный храм возвращается к жизни.

Туда-то и нужно было попасть брату и сестре, и как можно быстрее.

Да, но куда спрятать лодку, чтобы ее не заметили их преследователи? Налево от реки Игорь увидел старицу — узкую протоку, которая вела в заросли камышей, достаточно высоких, чтобы скрыть там средних размеров шлюпку.

— Жень, туда подгрести сможешь? — махнул рукой Игорь в сторону укромного места.

Сестра кивнула и, с трудом развернув лодку поперек течения, повела ее в природную гавань. Хорошенько привязав байдарку к коряге, Женя выбралась на берег и подбежала к брату.

— Стой, — вдруг нахмурился Игорь, — а платок-то у тебя есть?

— Зачем? У тебя что — насморк?

— Да не тот платок, а на голову. Женщинам без платка в церковь заходить не положено, — пояснил Игорь, видя, что сестра прикидывает, разыгрывает ли он ее или просто двинулся умом от жаркого солнца.

— Нет у меня никакого платка, да и сроду не было, — захлопала Женя глазами. — Дайка сюда, — сорвала она с макушки Игоря бейсболку и нахлобучила ее козырьком назад. — Думаю, так сойдет. Сейчас, подожди еще минуту, ноги помою.

— Давай быстрее, — прошипел Игорь, — а то вот-вот эти типы с мотором явятся, нутром Чую…

Обувшись, Женя вместе с братом решительно зашагала вверх по холму. Вскоре тропинка резко вильнула в сторону, огибая старый кирпичный забор, и вывела их к дороге, упиравшейся прямо в ворота церкви. На воротах красовался запор в виде огромного ржавого болта и гайки, однако калитка оказалась открытой, и ребята прошмыгнули туда.

В храме было тихо, только у входа шушукались местные старушки, для которых это место служило своеобразным клубом. Они с интересом и большим уважением посмотрели на незнакомую им девчонку, явившуюся к храму не абы как, а прикрыв свое простоволосие.

— Скажите, а… — замялась Женя, подыскивая какое-нибудь другое слово, кроме обидного «поп» — а вот тот, который…

— Батюшка, что ли? — ласково помогла ей седенькая сухонькая бабулька. — Батюшка-то там, вона.

— А как его зовут? — обрадовалась Женя, что ее не гонят со двора, а, наоборот, вроде как привечают.

— Василий Петрович Родионов, — переглянулась старушка со своей подругой, тяжелой грузной женщиной. — А тебе он зачем? Ребеночка крестить?

— Да что вы, — покраснела Женя.

— А, ну да, — довольно закивали старушки, — так ты иди. Прямо иди, его и увидишь, нашего батюшку ни с кем не спутаешь.

Женя и Игорь несмело вошли в полутемный прохладный храм. Справа и слева на них строго взирали какие-то святые — кто они, Женя распознать не могла, поскольку все надписи были сделаны замысловатой церковнославянской вязью. Небольшие деревянные резные воротца были распахнуты, и через них путники попали в сам храм — высокое гулкое помещение, в котором эхом отдавались каждый, даже самый легкий шаг, скрип половицы или шуршание подола платья.

Женя подошла к самому яркому пятну, туда, где висели иконы, озаряемые не столько светом солнца, сколько танцующими язычками огня лампад и трещащих тоненьких свечей, поставленных тут и там за здравие и за упокой. Женя сделала еще три шага к иконостасу и принялась его рассматривать. Здесь, будто в бракованной шахматной доске, где темные и светлые квадраты находились не в определенной, как положено, последовательности, а были сдвинуты неизвестной рукой в произвольном порядке, висели лики святых и изображения Богоматери и Христа. Более светлые пятна, как догадалась Женя, были иконами, недавно сработанными какими-то богомазами. Строгие, не такие праздничные лики взирали на нее с древних икон, доски которых за несколько столетий прокоптились от лампадного чада чуть ли не до основания.

— Интересно, — толкнула Женя брата в бок, — какая из этих икон наша?

— Не наша, — поправил ее Игорь, — а ваша. То есть, тьфу, не ваша, а ихняя. Или ихненская?

— Наша должна быть с Богоматерью и с младенцем, — прошептала Женя, подавленная таинственной и строгой обстановкой церкви.

— И явно не новая, — добавил Игорь. — Все таки четырнадцатый век…

Брат и сестра еще раз оглядели стены. Да, сомнений быть не могло. Знаменитая икона располагалась почти в центре иконостаса. И хотя изображение, обрамленное серебряным, потемневшим от времени, богатым окладом, яркостью красок не блистало, почему-то именно оно привлекало к себе взгляд, приковывало — и не отпускало. От старинной иконы, казалось, исходили лучи света, но не яркие, а невидимые глазом. Словно чувствовалось легчайшее дуновение теплого ветерка, от которого на душе становилось спокойно и просто.

С интересом посматривая на иконы, деревянные кресты и прочие атрибуты убранства русской сельской церкви, путешественники приблизились к двери, за которой, как им казалось, должен был находиться священник. Однако войти они туда не решались, поскольку не знали, дозволено ли это прихожанам, а тем более некрещеным городским подросткам.

— Ладно, пора двигать телом, — с трудом оторвал взгляд от икон Игорь. — Все-таки речь идет об ограблении. Бог с ними, с церковными правилами, пошли!

Игорь взял Женю за руку и решительно толкнул приоткрытую дверь. Ребята попали в небольшую комнатку, скупо освещенную бликами солнца, пробивающимися сквозь узкое окошко, забранное решеткой.

— Ну хоть какие-то меры безопасности тут принимают, — хмыкнул про себя Игорь, — может, у них тут и сигнализация на иконе стоит, а мы трепыхаемся…

За столом, застеленным темно-бордовым бархатом, сидел длинноволосый бородатый мужчина и печально смотрел на нежданных гостей. — Мы вот тут по делу, — промямлил враз скисший Игорь, теребя мочку уха.

— Не по церковному, — подхватила Женя.

— Да уж вижу, что не венчаться пришли, — усмехнулся священник.

— В общем, вашу церковь сегодня грабанут, — выпалил Игорь.

— В ка-ак-ком смысле? — привстал батюшка, враз потеряв свою сонную благостность. Складки его расшитой золотой нитью ризы с шуршанием, словно рассерженные змеи, поползли вниз.

— В прямом, — потупил глаза Игорь. — Нам случайно стало известно, что одно ваше криминальное речное трио решило увести у вас икону.

— Какую? — бросил батюшка на гостей подозрительный взгляд.

— Естественно, ту самую, — кивнула Женя в сторону иконостаса, — ту самую знаменитую Богородицу четырнадцатого века.

— Не посмеют, — с сомнением пробормотал батюшка, расхаживая по узкой комнате и оглаживая: бороду. — Они что, не знают, что со святотатцами бывает? Это же не простая икона — чудотворная!

— Ну, если у вас к ней сигнализация подведена, тогда все в порядке! — пожал плечами Игорь.

— Эта икона в состоянии сама себя защитить, — повернулся к нему батюшка. — Однако же грех отдавать ее на поругание. Так откуда вам известно про ограбление?

Игорю и Жене пришлось вкратце пересказать их приключения на реке.

— А я их видел, ну тех, про которых вы рассказываете, — прервал священник ребят. Они тут как-то у нас в бору хотели на дневку становиться. Пришлось турнуть их.

— И что, они вас послушались? — с интересом оглядел дородное, но крепкое тело батюшки Игорь.

— А куда они денутся? — расправил плечи поп. — На священника руку поднять не каждый мирянин осмелится.

— Эти могут, уж будьте покойны, — процедил Игорь.

— Так когда же они тут объявятся? — нахмурился батюшка. — Кстати, меня зовут отец Василий.

— Женя, Игорь, — поддержали туристы запоздалый ритуал знакомства.

— Могут и днем сюда заявиться, — уверенно продолжил разговор об ограблении Игорь.