Полночь в музее - Кащеев Кирилл
– Вадька, Ваденька, ну очнись, ну пожалуйста, – чуть не плача звала она.
Вадька очумело помотал головой и зажал уши.
– Прекрати, выключи! – простонал он.
Катька немедленно вскочила и кинулась отключать орущие на полную мощность магнитофон, телевизор и CD-плеер. Наступила блаженная тишина. Подождав, пока засевшая у него в голове парочка молотобойцев сделает перерыв, Вадька отнял руки от ушей.
– Ох, Ваденька, я так напугалась. Я очнулась, а ты лежишь, я тут все осмотрела, а ты лежишь, я тебя позвала, а ты лежишь, я тебя потрясла, а ты лежишь, я тут все включила, думала, ты услышишь и проснешься, а ты все как мертвый. Я тогда кувшин схватила и давай тебя поливать!
– Старалась как могла, – пробурчал Вадька, оглядывая насквозь мокрую футболку. Он с трудом приподнялся и сел. Они находились в большой комнате без окон, одна из стен которой была полностью заставлена разнообразной аудио– и видеоаппаратурой. Вдоль другой тянулись полки с кассетами и дисками. По всей комнате строгими рядами стояли кожаные кресла и диваны. Сам Вадька сидел на полу с серым ковровым покрытием.
Опираясь на Катьку, он поднялся и тут же без сил плюхнулся в кресло. Ноги не держали. Сестра немедленно подсунула ему стакан с чем-то желтым и шуршащую фольгой шоколадку.
– Тут холодильник есть, а в нем напитки и конфеты, – пояснила она.
Вадька глянул на надкусанную шоколадку и почувствовал, как мутный ком дурноты подкатывает к горлу. Зато оказавшийся в стакане апельсиновый сок он выпил с жадностью. Немного полегчало, хотя голова продолжала болеть, а голос сестры казался иглой, впивающейся прямо в мозг. Второй стакан сока вернул ему способность соображать.
– Где мы? – хрипло спросил он.
– Не знаю, – покачала головой Катька. – Я дверь открыла, а мне сразу чем-то вонючим брызнули, я и отрубилась. Но знаешь, я кое-что помню! Нас на машине везли, очень долго, а потом заехали в гараж, а потом дядьки, такие противные, меня из машины вытащили и тебя вытащили, ты был без сознания, совсем-совсем белый, а потом нас сюда принесли и оставили. Я тут немножко пошарила, тут столько классных дисков! – Ее физиономия стала таинственной, она понизила голос до шепота. – На некоторых голые тетеньки нарисованы!
– Вижу, ты времени даром не теряла, – сказал Вадька, глянув на перемазанную шоколадом Катькину мордашку, валяющуюся рядом пустую бутылку из-под коки, груду дисков на полу.
– А что мне было делать? – мгновенно перешла к обороне Катька. – Ты на полу валялся как бревно, вот я и ждала, пока ты очнешься.
– Ты мне лучше скажи, зачем ты им дверь открыла?
Катькина физиономия стала такой несчастной и покаянной, что Вадьке тут же расхотелось ее ругать.
– Я виновата, Ваденька, я знаю, не надо было пускать. Но они сказали, что сантехники, а вчера и правда труба под мойкой забилась, мама в жэк звонила. Я и подумала, что пришли трубу чистить.
– Совпадение, – вздохнул Вадька и снова попытался встать. Голова закружилась, все предметы пустились в пляс, но потом утихомирились и заняли положенные им места. Вадька сделал первый пробный шаг. Затем обошел комнату. С внешним миром ее связывала единственная дверь. Вадька подергал ручку. Конечно же, заперто.
Сидя в кресле со здоровенной шоколадкой в руке, Катька наблюдала за ним.
– Ваденька, как ты думаешь, кто эти дядьки? – робко спросила она.
– И думать нечего, понятно, что Спец и его банда.
– Что они с нами сделают? – Голос Катьки был почти не слышен.
– Не знаю, Катюха, но боюсь, что ничего хорошего, – рассеянно бросил Вадька, внимательно изучавший замок.
Тихий сдавленный звук отвлек его внимание, он обернулся и увидел, как Катькины губы растягивает жалобная гримаса, а из крепко зажмуренных глаз градом катятся крупные горошины слез.
– Кать, Катюха, ну ты чего, ну не надо, – растерянно забормотал Вадька. В ответ на его утешения Катька некрасиво распялила рот и заревела в голос, не переставая при этом методично откусывать от шоколадки.
– Не реви, малыш, я что-нибудь придумаю, – Вадька обнял сестру за судорожно вздрагивающие плечи. – Прорвемся!
Постепенно рыдания стали стихать. Катька в последний раз надрывно всхлипнула, утерла кулаком нос и скомкала пустую обертку.
– Утихомирилась? – спросил Вадька. – Выпей холодненькой минералки и сядь посмотри какой-нибудь диск, а я подумаю, как нам отсюда выбраться.
– А какой можно?
– Любой.
– Любой-любой?
– Я же сказал, любой, только не мешай мне!
Вадька уселся перед дверью и глубоко задумался. Ясно как день, что они были неосторожны, и главарь мебельных бандитов догадался, кто именно идет по его следу. Спец каким-то образом проведал о подозрениях ребят и решил подстраховаться. Однако он не убил своих противников, а похитил. Из многочисленных прочитанных и виденных по телевизору детективов Вадька знал, что похищают людей или ради выкупа или чтобы получить у них информацию. Потратив несколько минут на обдумывание первой возможности, Вадька ее отверг. Даже если Спец решил сменить поле деятельности и перейти с краж старинной мебели на похищение детей, все равно у него нет никаких оснований думать, что у Вадькиной мамы найдутся деньги на выкуп. Вот если бы украли Мурку, тогда другое дело. Оставалась вторая возможность: извлечение информации. Наверняка Спец хотел узнать, какие из его секретов они раскопали и успели ли рассказать о своих догадках милиции. Перспективы, которые сулила ребятам эта вторая возможность, были самые нерадостные. Из тех же фильмов Вадька знал, что существуют весьма неприятные способы развязать пленникам языки. Вывод однозначен: надо бежать.
Глава 18. Побег
Вадька сосредоточился, пытаясь разобраться в смутных воспоминаниях о дороге, задержавшихся в его памяти. Сначала въезд в гараж, потом маленькая дверца, затем огромный холл, лестница наверх, площадка, коридор… Кроме входа через гараж наверняка есть и другая дверь. Можно будет воспользоваться и окнами первого этажа. Интересно, охраняют ли их или просто заперли, и если охраняют, то где сидит охранник? Но первым делом надо разобраться с замком.
Его верная отмычка осталась в других брюках, поэтому Вадька принялся осматривать помещение, прикидывая, что бы использовать для изготовления новой. Его ищущий взгляд скользнул по экрану телевизора, перед которым, замерев от восторга, сидела Катька, и он вскочил со сдавленным криком.
– Катерина, ты с ума сошла! – Не тратя времени на поиск выключателя, Вадька выдернул штепсель телевизора из розетки. – Тебе кто разрешил такое смотреть?
Катька искоса опасливо глянула на грозного старшего брата:
– Ты же сам сказал, что любой можно.
– Когда я умные вещи говорю, ты будто не слышишь, а стоит ляпнуть глупость, тут же используешь как руководство к действию, – Вадька покопался в куче дисков, выхватил «Семейку Адамсов» и сунул ее в DVD-плеер. – Вот, смотри, а к тем дискам даже подходить не смей, они плохие.
Ох и дети пошли, он в его возрасте не решился бы включить подобный фильм, а малявка не постеснялась!
Сокрушенно вздохнув, Вадька принялся за дело. Зачищать выкрученный в магнитофоне проводок зубами было неудобно и неприятно, но в комнате не оказалось ничего острого. Наконец у него получилась вполне подходящая проволочка, кончик которой он просунул в замочную скважину. Видимо, хозяин дома никогда не предполагал использовать это помещение как тюрьму, поскольку замок в двери оказался самый примитивный. Несколько минут возни, и, тихонько щелкнув, замок открылся. Медленно, миллиметр за миллиметром, Вадька приоткрыл дверь. Их комната находилась в середине длинного коридора, один конец которого заканчивался глухой стеной, а другой действительно упирался в крохотную площадочку. Сейчас всю площадку занимало кресло. В нем, вольготно развалившись и вытянув ноги, спал охранник, тот самый здоровяк, который приезжал в больницу за Грезой Павловной. Вадька покрылся холодным потом при мысли, что было бы, если бы их сторож бодрствовал и засек его маневр. Так же тихо он закрыл дверь и уселся на пол, обдумывая ситуацию.
