Борис Житков - Сочинения
Стоявший рядом Рене сразу отдернулся от окна, сел на диван и уставился в потолок.
– Порт! Порт! – не унимался географ. – Море! Вон пароход, – когда он еще придет в гавань! Рене, Рене! – звал он товарища.
Но Рене поднялся с дивана и вышел в коридор каюты, ничего не ответив. Он с усиленным вниманием осматривал каюты. Своим устройством они напоминали первоклассный вагон железной дороги. Он старался не думать о высоте и удивлялся, как товарищи могут радоваться и ликовать, когда под этим полом – пропасть. Рене осторожно стукнул каблуком в пол. А оставшиеся у окон не могли оторвать глаз от необъятной синей равнины Средиземного моря. Географ рассматривал в сильный призматический бинокль прибрежную полосу, называл поселки, суетился и совал бинокль товарищам.
– Превосходно! Великолепно! – радовался географ, щелкая затвором фотографического аппарата. – Вот отлично мы проверим наши географические карты! Снимки с птичьего полета!
– Слушайте, Лантье, – обратился он к своему соседу, инженеру, – мы ведь скоро увидим Геную, а потом Корсику и Сардинию! Сколько мы идем в час? Да ну, говорите же?
– Сейчас наша скорость… – спокойно начал Лантье.
– Да ну, скорей! – торопил его географ, – сколько, сколько?
– Сто восемь километров в час, – продолжал Лантье, – но противный ветер может нас задержать.
– Ну, а скорей нельзя? Сколько же самое большее? – теребил его географ.
– Полный ход на всех пяти машинах – сто двадцать два километра.
– А еще больше нельзя?
– Да ведь и то скорее всякого курьерского поезда, – улыбнулся Лантье, – разве вот в корму хороший ветер подует, тогда держись только.
Стоявший тут толстый старик, профессор Арно, довольно улыбался и жмурился на солнце. Он попробовал пухлой рукой сиденье дивана.
– Вот это хорошо! – сказал толстяк и грузно опустился на диван.
В это время в каюту вошел молодой человек в авиационной фуражке.
– На ваше имя телеграмма, – сказал он, передавая бумажку профессору.
– Как? – встревожился географ. – Почему до отъезда не передали? Ах! – вдруг спохватился он. – Я и забыл.
Он покраснел, обрадовался и захлопал в ладоши.
– Радио, радио! Ах, черт возьми, ведь и мы можем посылать на весь свет телеграммы! Вы телеграфист? – обратился он к молодому человеку.
– Да слушайте же, – перебил его профессор, развернув бумажку, – слушайте!
«Париж, одиннадцать часов шестнадцать минут.
Президент географического общества от лица всех членов приветствует экспедицию и желает успеха и счастливого плавания».
Добродушное лицо профессора расплылось в приятную улыбку.
– А это что у вас? – спросил Леруа, увидев в руках телеграфиста еще бумажку.
Телеграфист сразу стал серьезным и, нахмурясь, проворчал:
– Это капитану Жамену от Марсельской метеорологической станции.
– Ваш капитан, кажется, не особенно верит в эту науку? – спросил профессор.
Телеграфист пожал плечами и вышел.
– С такой высоты можно на все плюнуть, – весело сказал Леруа. – А где же Рене?
Рене нашли в кухне, где он беседовал с поваром. Сковородки шипели, и бедняге Рене казалось, что он на земле. Он даже предлагал повару почистить картофель.
– Сюда, сюда, – кричал Леруа из коридора, – право, тут целая лаборатория!
Неугомонный географ тащил всех в умывальную комнату, где был душ, ванна, зеркала. Все было чисто и весело блестели никелированные краны.
Но в это время раздался звонок. Все переглянулись и вышли в коридор. Сам капитан Жамен стоял в дверях.
– Пожалуйте завтракать, – приглашал он, указывая жестом в открытую дверь направо.
Там виден был богато накрытый стол с дымящимися горячими блюдами.
– Слушайте, дорогой, – обратился профессор во время завтрака к Рене, который уселся подальше от окна и ничего не ел. – Самое главное – это одеться потеплей, покушать поплотней и быть повеселей!
Рене натянуто улыбнулся шутке профессора.
– Да что вы, – продолжал толстяк, ласково глядя на Рене, – ведь мы тут не одни, – хотите сейчас спросим, с чем нынче макароны у римского папы? Кстати, капитан, – обратился он к Жамену, – что вам пишут из Марселя?
– Да, право, не знаю. Где эта телеграмма? Да, вероятно, все то же! Вас интересует?
И Жамен передал профессору Арно нераспечатанный конверт метеорологической станции.
– Разрешите? – сказал профессор и вскрыл конверт.
...«На основании полученных с метеорологических станций сведений, главная Парижская физическая обсерватория ожидает в эти сутки сильного циклона, который должен захватить на своем пути берега Средиземного моря. Действие его распространится на высокие слои атмосферы. Считаем долгом предупредить экипаж воздушного корабля».
Арно передал листок инженеру Лантье, который не отрываясь глядел на профессора, пока тот читал.
– Что вы об этом думаете? – спросил профессор Жамена.
– Эх, это каждый раз: какой-нибудь ученый каркает. Думает, когда-нибудь и попадет в точку. То-то, дескать, прославлюсь! Простите, профессор, что я так…
Жамен допил свой стакан, подкрутил усы и встал из-за стола.
Рене сидел бледный, что-то рисовал вилкой на скатерти и ни на кого не глядел.
– Что вы думаете, Лантье? – обратился профессор к инженеру.
– Думаю, что все это правда, – строго и спокойно сказал Лантье, – я следил все время за барометром: он резко упал, хотя мы держимся на одной высоте. Мы сейчас на высоте приблизительно…
Рене боялся слышать про высоту. Он сорвался с места и вышел вон.
– Не может слышать про высоту, – сказал профессор, – пошел, бедняга, мыть тарелки, должно быть.
– Да, – продолжал инженер, – я думаю, надо убедить капитана спуститься немедленно в Генуе или Ливорно. Каких-нибудь полчаса – мы там.
Леруа озабоченно слушал разговор товарищей.
– Я видел с запада облака, когда мы поднялись выше тысячи метров, теперь они будто бы ближе! – с тревогой сказал он.
– Я тоже за ними слежу, – сказал Лантье, в тоне его чувствовалась спокойная уверенность, – эти облака быстро нас догоняют, значит, несутся с неимоверной быстротой.
– Ураган?! – крикнул вдруг показавшийся в дверях Рене.
– Да, – сказал Лантье, – вероятно, ураган. Во всяком случае надо ждать резкого удара ветра.
– Ну, и что? – с ужасом спросил Рене.
Профессор умоляюще взглянул на инженера и толкнул его под столом ногой.
– И надо смотреть опасности прямо в глаза, – твердо отчеканил Лантье, – нам может прийтись очень плохо. Надо заставить капитана сейчас же спуститься.
– Я советую, – загорячился географ, – прямо дать сейчас же телеграмму его начальству, чтоб ему приказали спуститься! Немедленно!
Леруа бросился к двери.
– Нет, – спокойно остановил его Лантье, – надо сначала предложить ему это. А если откажется…
– Конечно, конечно, – подхватил ласковым баском профессор, – зачем ввиду опасности воевать между собою! Скажите, что профессор Арно… и все члены экспедиции… сердечно настаивают… ну, или как там?
Инженер Лантье вышел и направился в носовое отделение каюты, где находилось управление дирижабля. Впереди каюты, у переднего окна, у штурвала [42] , стоял помощник Жамена и не отрываясь смотрел на компас. Направо в кресле сидел Жамен и что-то измерял циркулем на карте. Он оглянулся навстречу вошедшему, но, взглянув в серьезное лицо Лантье, сразу насторожился.
– Капитан, – начал Лантье, – вам было бы полезно, я думаю, знать, что здесь написано.
Инженер протянул ему телеграмму метеорологической станции.
– Я не интересуюсь этим, мосье, и сейчас занят, – отрезал Жамен и круто повернулся к столу.
– Прошу вашего внимания, – немного возвысив голос, но все еще спокойно сказал Лантье.
Жамен нетерпеливо обернулся, не глядя на инженера.
– Вот, – продолжал Лантье, указывая рукой в окно на запад, – вот это, эти облака – они вас тоже не интересуют?
– Предоставьте каждому интересоваться своим делом и примите за правило не мешать занятому человеку, – отчеканил Жамен.
– Оставьте этот тон, капитан, – сказал Лантье, – облака идут с неимоверной быстротой, их несет ураган. Вы сами это знаете! Какое вы имели право не сообщить нам о предупреждениях метеорологической станции раньше, чем мы сели на ваш корабль?
– Что вам надо? – крикнул Жамен.
Он терял терпение.
– Мы предлагаем немедленно спуститься в Геную. Еще не поздно!
– А! Так? – вскричал Жамен и нажал одну из многочисленных кнопок сбоку стола.
Вошел телеграфист.
– Мосье Феликс! Никаких частных телеграмм! Поняли?
– Есть, капитан, – ответил молодой человек, печально и сочувственно взглянув в сторону Лантье.
Инженер прошел в пассажирское отделение, где профессор и географ напряженно ждали его возвращения. Рене сидел тут же, откинувшись на диване, и что есть силы сжимал правой рукой свою левую руку. Сознание опасности его мутило до тошноты.
