Пёстрая тюбетейка - Аделаида Александровна Котовщикова
Что было Ане делать? Пришлось рассказать, что Надя видела, как били малыша, и они хотят ему помочь…
Почему-то на папу напал смех. Аня посмотрела на него с недоумением.
— Не обижайся, дочка, я так… — ласково сказал папа. — Просто вдруг представил себе, как ты и Надя стоите перед огромным свирепым дядькой. Воробышки перед индюком…
— Ничего смешного не вижу! — отрезала мама. — К какому-то пьянице хотели полезть — кошмар! Да он бы вас одним щелчком сбил. И вообще что вам за дело до какого-то мальчишки, если его и побили?
— Нет, нет! — сказал папа. — Ты совершенно, Верочка, не права. Так нельзя рассуждать. Если будем проходить мимо плохого, то что это будет? А если бы тебя кто-нибудь побил? Что ж, пусть бьют? И заступиться за тебя не надо?
Петя с любопытством на всех таращился, а тут завопил:
— Пусть попробует кто маму тронуть, я ему задам!
— И я задам! — подхватил тонким голосом молчаливый Ваня.
— Вот это сынки! Защитники! — похвалил папа. — Не дадут мать в обиду.
— Да кто меня побьёт? — обиделась мама. — Глупости какие! Ни в одну квартиру вы больше не пойдёте! Слышишь, Аня? Запрещаю категорически!
— Ещё и Петеньку с собой потащили, ай! — добавила бабушка.
— Мы не хотели его брать! — Аня сердито посмотрела на брата. — Он сам навязался.
Мама встала из-за стола.
— Кончено! Живо в кровати! А о хождении по чужим квартирам раз навсегда забудьте!
Бабушка повела Ваню в детскую.
Поднялся и папа.
— Раз приказывают спать, надо ложиться. — Он поцеловал Аню и шепнул ей на ухо: — Не печалься, дочка! Проштрафились, а всё-таки вы с Надей молодцы.
Когда бабушка, уложив мальчиков, подошла к Ане, чтобы проверить, хорошо ли она укрылась, Аня обхватила бабушку за шею двумя руками и притянула к себе:
— Ты, бабушка, разузнай! Пожалуйста! Я обещала Наде тебя попросить.
— Лапушка моя глупенькая, — выслушав внучку, сказала бабушка. — Если кто кого и обижает, что вы сделаете, пичуги несмышлёные? Ну, не хмурься, не хмурься! Я поспрашиваю. Спи!
Куда все девались?
Наступил понедельник, а за ним вторник и другие будние дни. Каждое утро звонил будильник. Он будил маму. Мама вставала и будила папу и детей. Все шли на завод, в детсад и в школу.
В детсаду без конца случалось что-нибудь интересное. То Надя была дежурная, то на прогулке видели курносую собачонку величиной с перчатку воспитательницы. Ноги у собачонки были тонкие, как карандаши, и — все прямо завизжали от радости! — обуты в крошечные синие башмачки. А спину собачонки прикрывала вроде бы курточка без рукавов. Старая женщина вела это курносое чудо на ленточке. Она объяснила детсадовцам, что безрукавная курточка называется попонка, а сама собачонка родом из далёкой Японии.
От башмаков японской собачонки, от того, что, накрывая на стол во время дежурства, девочка разбила тарелку, и ещё от очень многих событий Наде и подумать было некогда о мальчике в тюбетейке.
Она знала, что Петька подвёл Аню, проболтался, и что мама строго-настрого запретила Анечке ходить по квартирам.
Обо всём Аня рассказала Наде на другой же день.
— Ты уж на меня не сердись, что так получилось, — сказала она огорчённо.
— Петька во всём виноват, а не ты! — заявила Надя. — Уж сердиться, так на Петьку. А он младше нас и глупый. А я своей маме ничего не рассказала. Хотела, да не успела. У нас тётя Клава палец дверью прищемила. Синий даже стал палец. А потом от папы письмо пришло. Всё что-то приключается. Вот я и не успеваю рассказать.
В середине недели, может быть, в среду или в четверг, Аня сказала Наде:
— Бабушка наша узнавала. Мальчишек маленьких в этих домах очень много, и в том корпусе, и в тех этажах тоже есть малыши. Но только бабушка говорит, семьи там все хорошие, и никто этих малышей не бьёт. А если, говорит, кого и отшлёпали разок, то это не беда.
— Отшлёпали?! — возмутилась Надя. — От шлепков так не кричат. Мальчик в тюбетейке прямо орал — я же видела! — Она подумала и сказала: — Обманули твою бабушку, вот что! Такая она у вас добрая, а всем верит… без толку. Обманули же её, что бог есть, вот и тут обманули, будто никто не бьёт!
— Ой, наверно, правда обманули, — расстроилась Аня.
Они разговаривали, прогуливаясь по аллейке. Детсад гулял в сквере. Погода была ветреная и пасмурная.
— Побегайте, чтобы не озябнуть, — сказала воспитательница. — А ну, становитесь в два ряда. Ряд — девочки, ряд — мальчики. Сейчас в эстафету поиграем.
Надя помчалась становиться впереди, чтобы недолго ждать очереди бежать: она очень любила играть в эстафету.
После полдника опять вышли на прогулку. Погода немножко исправилась. За облаками мелькало солнце. От ветра по лужам пробегала рябь. В луже вперемежку отражались облака, тучи и голубые кусочки неба.
В сквер не пошли, а просто так расхаживали, толкались на тротуаре возле детсада. Потому что скоро начнут разбирать детей.
Появилась средняя группа. Их воспитательница вела за руку Петю и что-то ему выговаривала.
— Кажется, Петька опять чего-то накуролесил? — Аня, когда это сказала, вдруг стала очень похожа на свою бабушку. «И что ты всё куролесишь?» — так всегда говорила про Петю бабушка.
Тут и сама бабушка показалась: пришла за тремя Ивановыми.
Аня с Надей сказали «до свиданья» своей воспитательнице, и подбежали к бабушке.
Бабушка стояла возле Петиной воспитательницы и сокрушённо качала головой, слушая, как та ей рассказывает про Петины проделки.
Девочки тоже стали слушать. Оказалось, что Петя оторвал одну лямку от своих штанов и завязывал её в такие запутанные узлы, что еле-еле самой воспитательнице удалось распутать. Ещё Петя заставлял одного мальчика и двух девочек становиться на голову. Одна из девочек упала мимо ковра и в кровь разбила себе нос.
— И зачем же ты проказишь, Петенька? — огорчалась бабушка.
— Это не проказы, а фокусы, — отвечал Петя. — Я буду фокусником. И ещё танком.
— Ты хочешь сказать — танкистом? — поправила его воспитательница. — А танкисты — люди дисциплинированные.
В это время и младшая группа вышла. Бабушка оставила Петю с Аней и Надей и пошла за Ваней.
Когда вся троица Ивановых и Надя пришли, во главе с бабушкой, в свой двор, девочки попросили остаться погулять.
— И я! И я! — закричал Петя.
— Шёл бы ты домой, — недовольно сказала Аня.
Петя подскочил и двумя руками толкнул старшую сестру. Едва Анечка на ногах устояла.
— Бабушка, можно,
