Вера Воробей - Свой парень
— Парень, — усмехнулась Васек.
— Ну, это понятно, что не девчонка. Неделя, что ли?
— Чего?
— Да так, показалось. Ладно, проехали.
— Проехали. — Васек не стала забивать себе голову Туськиными глупостями. Ей и без того забот хватало. Надо же подумать, что между ней и Неделей может быть что-то еще, кроме приятельских отношений!
— Его Тимуром зовут, — все же уточнила она.
— Ну? Тимур и его команда, да? — Туська распустила снова свой острый язычок. — Слушай, а фамилия у него не Гайдар? Он случайно не из реформаторской семейки?
— Тусь, я серьезно, а у тебя на уме одни хи-хи да ха-ха!
— Все, Васек, все! — пообещала Крылова, посерьезнев. — Давай говори, что от меня требуется. Я всегда за взаимную любовь! Короче, любой каприз за ваши деньги…
— Любой? Точно? — Васек взволнованно пригладила короткую челку. — Ну, тогда… В общем… Помоги мне освоить все девчачьи хитрости. Макияж там и всякая лабуда…
— Васек, ты сошла с ума! — врезала ей напрямую Туська. Васек задумалась. Эта мысль в свете нынешних событий не выглядела такой уж абсурдной.
— Кажется, нет, — проговорила она медленно. — Хотя не уверена. Все может быть.
— Слушай, а ты точно втрескалась по уши! — Туська прямо расцвела на глазах. — Все признаки налицо: кажется, может быть… Короче, как я понимаю ситуацию, он тебя не замечает…
— Хуже, он думает, что я парень.
— Опа! Классный поворот! В романах читала, в кино видела, но чтобы в жизни… — прокомментировала Туська и тут же продолжила прерванную мысль: — А ты, значит, хочешь, чтобы он увидел в тебе девушку и ответил взаимностью с моей помощью.
— Ну да, — кивнула Васек. — Так ты согласна или нет?
— Не вопрос! — развела Туська руками, и расклешенные волнистые рукава кофточки заплясали вслед за ней. — Только я тебе честно скажу, Остапченко, задачку ты мне задала не из легких. Тут работы непочатый край. Осваивать, как ты выразилась, девичьи хитрости — это тебе не в деревне у бабушки картошку в землю хоронить.
— Понимаю, — уныло согласилась Васек. — Тусь, а получится? Ну посмотри, какая я неказистая.
— А вот это ты зря, Остапченко! Со шпагой в руке ты само изящество, — отрезала Туська. — И вообще, не это главное — казистая ты там или неказистая.
— А что главное?
— Главное — это поверить в себя. Если ты будешь думать о себе как о самой неотразимой девчонке, и парни это почувствуют. Не сомневайся! И потом, что уж тут скрывать, ты сделала правильный выбор. Для Туси Крыловой нет ничего невозможного! — самоуверенно заявила она и, оглядев одноклассницу критическим взглядом, вынесла свой окончательный вердикт: — Так, будем лепить из тебя Лу Дуайон! Как все творческие личности, она говорила о себе на «вы». Но не это обеспокоило Васька. Ее смутила та напористость, с которой Туська взялась за дело.
— А кто это, Дуайон?
— Ты что, совсем одичала? — Туськины изящные брови возмущенно взлетели вверх. Васек насупилась:
— Я не дикая. Вот ты знаешь, кто такой Оуэн?
— Понятия не имею, — пожала плечами Туся.
— А я знаю. Это классный футболист, нападающий "Ливерпуля".
— Один — один, — примирительно улыбнулась Туська и пояснила: — А Лу Дуайон — французская супермодель. Кстати, — заливисто рассмеялась Крылова, — в тринадцать лет она была капитаном школьной футбольной команды, мечтала стать футболистом. И вообще, задиристая была девчонка. Пирсинг на языке носила и дреды. А однажды она попросила своего отца постричь ее под ноль и ходила лысой среди богатеньких детишек. А потом ей все это надоело, она взяла и превратилась в манекенщицу экстра-класса. Вот так! Васек воспрянула духом. Получалось, что на ней еще рано ставить крест! Она никогда не донимала своего отца подобными просьбами! И потом, она перед собой такие грандиозные цели не ставит. Ей по подиуму не ходить, хотя стать капитаном футбольной школьной команды Васек бы не отказалась. Девчонкам еще многое нужно было обсудить, но время поджимало, вот-вот должен был прозвенеть звонок на урок.
— Тусь, ты это… Что Лизке скажешь? — вспомнила Васек напоследок. — Она же пристанет как репей, я-то знаю.
— Это ты верно заметила. Лизка из меня все соки выжмет без соковыжималки. Придется взять грех на душу — соврать лучшей подруге. О! Я знаешь что придумала? Давай будем всем говорить, что я тебя по информатике подтягиваю. У тебя же компьютера нет. Вот ты меня и попросила помочь с программами разобраться, а я, значит, добрая душа, не смогла тебе отказать.
— Годится, — рассеянно улыбнулась Васек.
— А раз годится, сегодня и начнем. После уроков сразу к тебе, — сообщила Туся приказным тоном.
— Зачем? — удивилась Васек.
— Как зачем? — в свою очередь удивилась Туська. — Гардероб твой трясти будем. Боевой арсенал изучать! Тут и грянул гром, в смысле раздался звонок. И девчонки побежали в кабинет литературы, надеясь, что их рюкзаки друзья догадались перенести в нужный кабинет вместе со своими. Так оно и вышло. Васек поблагодарила кивком головы Белого, а Туська — свою подружку Лизку. Но та все равно надулась, видно, почувствовала, что что-то здесь нечисто. Чтобы всю большую перемену договариваться информатику подтянуть? Это нужно сильно постараться.
8
— Лизка не обиделась, что ты со мной ушла? — первым делом спросила Васек после последнего урока.
— Переживет, — весело заявила Туська. — У нее сейчас тоже напряженка со временем. Пишет что-то. Кажется, серьезное. И Кирилл еще. Он же тоже внимания требует. И потом, он у нее такой ревнивый, кошмар. Если бы мой Толик был таким, я бы повесилась.
— Вряд ли. Наверное, хвасталась бы всем: вот как он меня любит.
— Ну, может, и так, — рассмеялась Туська. Так, болтая обо всем понемногу, девчонки оказались в Василисином дворе. Жила она в пятиэтажке, лет пять назад намеченной под снос, примерно такой же, возле которой она познакомилась с Тимуром. Только тем жильцам больше повезло, их переселили, а здесь районные власти все обещаниями кормят. Васек открыла дверь в подъезд, извинилась:
— Лифта нет, придется пешкодралом на самый верх тащиться.
— Это я переживу. А вот твой язык…
— А что с ним?
— Исправлять его будем, — пыхтела Туська, поднимаясь по лестнице. — Читала пьесу Бернарда Шоу "Пигмалион"?
— Не-а…
— "Не-а"! — передразнила Туська. — А мюзикл "Моя прекрасная леди" смотрела?
— Это смотрела, — сообразила Васек, к чему учительница клонит. — Только я камнями рот набивать не буду, не надейся.
— И не нужно. С дикцией у тебя все в порядке. А вот лексикон тебе придется подкорректировать. А то у тебя все «еха-моха», чешуя, "че ты лепишь", "щас по репе настучу", «ребсы», "шухер"! "Без Байды", «отвечаю»… "ты мне на уши не падай"… «отвянь»… "ласты склею"…
— Тусь, может, хватит примеров? — поморщилась пристыженная Васек.
— Может, и хватит, но ты… у… блин! — Туська споткнулась. Ну кто б на месте Васька промолчал? Она тоже не смогла:
— А еще мне замечания делает!
— Ты на меня не смотри, — нашлась быстро Туська. — Мне можно. Я знаю, когда красное словцо подпустить, а когда девочку из пансиона изобразить. У тебя же этот жаргон непроизвольно выскакивает, особенно с парнями. Тут Ваську нечего было возразить. Водился за ней такой грешок, хотя ругаться нецензурно она себе никогда не позволяла. И парни при ней не выражались. С другой стороны, в Луже, к примеру, Васек много чего повидала и наслушалась во время матчей. Ну так она не кисейная барышня из пансиона и изображать из себя такую не станет. Даже ради Тимура. Не в ее характере через колено себя ломать. Впрочем, Туська права, когда она по-настоящему превратится в Василису, за языком ей придется хорошенько следить, а то, не дай бог, сболтнет что-нибудь лишнее при Тимуре, о той же встрече в больнице, к примеру, или о том, что дяде Тимура тридцать всего стукнуло и зовут его Илья. Таких вещей Василисе знать не положено, напомнила себе Васек. К этому моменту последний лестничный пролет был успешно преодолен, и Васек, повозившись с ключами, открыла перед Тусей дверь.
— Входи, раздевайся, — проговорила она излишне шумно, стараясь сгладить первое впечатление. — Тут у нас вешалка, а это вот дверь в совмещенный туалет и ванную. Там кухня, там комната. Не возражаешь, если я тебе мамины тапочки дам?
— Не возражаю. Казалось, Туся не поняла, о чем ее спросила Васек. Ответила она чисто автоматически. Видно, была здорово удивлена.
— Вот, значит, где ты живешь?
— Да, — просто сказала Васек, — здесь я и живу. Квартира была однокомнатная. Комната пятнадцать метров, кухня — семь. Мебель самая обычная, на полу синтетический палас, телик хоть и с плоским экраном, но простенький.
— А это что такое? — Туся подняла глаза к потолку.
— Струна, — объяснила Васек. — На ней раньше занавеска висела, комнату на две делила. У окна родительская половина была, а я в проходной обитала на кресле-кровати. А когда мне лет десять исполнилось, я решила на кухню спать перебраться. Так и мне, и родителям спокойнее.
