Виктор Балашов - Про косматых и пернатых (рассказы)
Наблюдательные охотники заметили: в лесу появился какой-то на редкость изобретательный заяц, который уводит собак далеко в чащу и там издевается над ними… Напрасно было звать разгоряченную погоней собаку обратно. Когда же иззябший обозленный охотник отправлялся на поиски сам, то убеждался, что и человеческому разуму нелегко постигнуть головоломки беляка.
Вот он саженными стежками простегал вдоль просеки свой особый неповторимый след. Вдруг возле какой-то коряги след обрывается, будто заяц в этом месте взмыл в воздух. Надо обойти на лыжах широченный круг, чтобы снова напасть на след в частом осиннике. Но здесь, меж тесно сдвинутых стволов хитрец так напетлял, что вовсе невозможно найти ни конца, ни начала. После долгих блужданий по рыхлому снегу, в котором и на лыжах увязнешь по пояс, охотник убеждается, что все петли следов замкнуты и выхода из лабиринта нет. С проклятьями ломится он сквозь чащу в поисках места, где беляк сделал очередную скидку.
Вот, наконец, в буреломе, куда, казалось бы, можно попасть только на крыльях, обнаружена новая стежка. След увел километра на три в глубь леса, оборвался, появился вновь в колючем ельнике. Здесь все новые и новые петли, сдвойки, скидки… Один ребус следует за другим; наконец размашистый след приводит охотника снова в знакомый осинник. Конечно, после стольких мытарств несчастный рад-радешенек, если разыщет свою полумертвую от усталости собаку.
Так за всю зиму никому не только не удалось взять на мушку, но даже взглянуть хоть одним глазком на удивительного зайца. Только на другой год местному лесничему посчастливилось любоваться им издали. Но недешево обошлось ему это удовольствие.
Однажды после многочасовой гонки по колкому мартовскому насту его знаменитая медалистка Леда перестала вдруг подавать голос и не являлась на призывный зов охотничьего рога. Обеспокоенный хозяин отправился по следам и на далекой лесной поляне обнаружил в бинокль свою любимицу распростертой на снегу. Поблизости от нее сидел на задних лапах редкостно крупный красавец беляк и спокойно умывался. Лесничий успел заметить, что в загривке зайца торчит лапа какой-то хищной птицы.
Подошвы у собаки были изодраны настом до самых костей. Несмотря на помощь ветеринара, она через два дня сдохла. Лесничий совсем потерял голову. Он посулил большие деньги за тушку невольного убийцы. Этот приз и тщеславное желание повесить через плечо легендарного беляка взбудоражили местных охотников…
Началось ожесточенное преследование. Во всей округе не осталось такого владельца ружья, который не попытал бы своего счастья в интересном состязании.
Найти зайца было довольно просто. С непостижимым постоянством он продолжал устраивать дневку под одной и той же поленницей в чаще леса. Но застать чуткого зверя на месте было совершенно невозможно. Каждый раз собака утыкалась в свежий след, уходящий от поленницы к ближней просеке.
Обычно зайцы, спасаясь от преследования собаки, описывают по лесу большой замкнутый круг, и опытный охотник без труда определяет место, где выгоднее стать с ружьем, чтобы встретить косого. Но никому пока не пришлось разрядить ружье в меченого беляка.
— Академик! Сущий академик в своем деле! — отзывались о нем охотники. Померзнув несколько дней кряду в лесу, до полусмерти загоняв собак, охотники один за другим оставляли бесплодную травлю. Лишь одна надоедливая собака — дочь погибшей Леды — изо дня в день продолжала гоняться за нашим беляком. Только весенняя распутица избавила его от ее яростного преследования.
Прошло еще одно лето, отшумели в лесу шальные осенние ветры, и с первой порошей снова понеслась нененавистная собака по четкому следу своего неуловимого врага…
Вот тут-то и сказался длительный перерыв. За лето беляк порастерял былую осмотрительность и, не учуяв подкравшегося охотника, промчался недопустимо близко от него. Грохнувший сзади выстрел оглушил зайца.
Рана была пустяковой, но подшибленный на громадной скорости беляк полетел кувырком и крепко ударился обо что-то головой. Очнулся он, когда собака рванула его зубами за спину. Заяц свился в тугую пружину, наугад полоснул мощными задними лапами. Раздался дикий пронзительный визг, и пес отскочил в сторону. В тот же миг сильная рука сдавила уши зайца. Вскинутый на воздух беляк все еще изворачивался и бил во все стороны длинными жилистыми ногами…
Лесничий так и не успел нащупать у пояса нож. Острая кость совиной лапы вонзилась ему в руку возле кисти, и оглушающий удар в лицо заставил разжать пальцы. Пленник же, оказавшись на снегу, не замедлил применить ноги по их прямому назначению.
…Не знал заяц, отлеживаясь под привычной поленницей и зализывая ранку в боку, что летает по окрестности крылатая слава о нем. Не ведал, во что ценится его ушастая голова, над которой уже собирались новые тучи…
В тот час, когда лесничий, поджидая приглашенного издалека ветеринара, неумело прилаживал повязку на грудь раненой собаки, в гости к нему заявился старинный друг — председатель охотничьего общества, страстный любитель и знаток зимней охоты. Он приехал побродить с ружьем по первой пороше и, кстати, похвастаться перед другом-лесничим своей прекрасно вышколенной собакой.
Прослушав горестный рассказ хозяина, гость ухмыльнулся:
— Я подумал — на медведя напоролись. А оказывается, зайчишка вас с собакой отделал! Н-да… делишки!
Лесничий, потирая опухшую щеку, неприязненно глянул на собеседника.
— Хочешь пари?.. Если ты со своим Рогдаем этого «зайчишку» за один день возьмешь, отдаю тебе свое ружье. Ему, как ты знаешь, цены нет. Если же до вечерней зари не добудешь зверя, уедешь отсюда без собаки. Идет?
Обладатель золотой медали — чистокровный арлекин Рогдай, рослый, мускулистый красавец с темными подпалинами на светло-каштановой шкуре, услышав свое имя, вскочил с пола, положил на колени хозяину свою умную голову и весело вильнул хвостом…
Три дня никто не тревожил зайца. Эти три дня по-джентльменски подарил ему охотник на поправку, чтобы сделать более интересным предстоящее состязание.
На четвертое утро, вернувшись с ночной кормежки, заяц только задремал, как вдали послышался подозрительный скрип. Сомнений не было: так поскрипывает мерзлый снег под охотничьими лыжами. Легкими скачками беляк добежал до знакомой просеки и присел, вслушиваясь.
Сегодня ему особенно хотелось покоя. Рана еще не совсем зажила и при каждом движении напоминала о себе острым покалыванием. Но вот вдали отрывисто тявкнула собака… На отдых рассчитывать не приходилось.
Заяц выскочил на просеку и помчался широкими махами, чувствуя, как нарастает привычный свист ветра в ушах. Лай позади не затихал и не отдалялся. Беляк понял, что на этот раз имеет дело с серьезным противником. Здешних собак он уже знал наперечет, с этой же ему приходилось состязаться впервые.
Если б не боль в боку, бежать было б совсем легко. Вчера весь день падал мокрый снег, и ночной морозец подковал его сверху крепкой скрипучей коркой.
Просека вырвалась в поле. Беляк промчался вдоль опушки и вновь шмыгнул в лес по извилистому ложу замерзшего ручья. Местами на пути встречались заросли густой, сцементированной снегом осоки. С треском проламываясь вперед, заяц заметил, что азартный лай позади доносится отчетливей. Видимо, собаку не особенно задерживали эти густые заросли. И все же заяц решил немного передохнуть.
Вырвавшись на открытое место, он сделал бешеный разгон и перед очередной зарослью осоки мощным трехметровым скачком махнул в сторону — под куст тальника. Оттуда метнулся на ствол горбатого кленка и замер на нем, обернувшись в сторону преследователя.
Собака с разгона перескочила через осоку и, не обнаружив за нею следа, затормозила выставленными вперед лапами. Лай сразу оборвался. Некоторое время обескураженный пес вертелся на месте, то вскидывая голову, то утыкаясь носом в снег. Наконец убедившись, что его провели, он жалобно, по-щенячьи заскулил и бросился назад. От места, где оборвался след, он побежал кругами, по спирали, высоко задрав влажный нос, как это делает всякий умный гончак, когда хочет обнаружить «верхним» чутьем затаившуюся неподалеку дичь.
Едкий морозный ветерок скользнул в сторону собаки. Бездействовать далее становилось опасным. Улучив момент, когда гончак обернулся спиной, заяц спрыгнул на снег и помчался сквозь чащу снова к опушке. Ему удалось доскакать до своего старого следа, пока вдали вновь раздался приглушенный лай. Это означало, что арлекин напал-таки на след. Но сейчас у зайца был значительный выигрыш в расстоянии, и он воспользовался этим, чтобы задать преследователю задачу посложнее. Стараясь попадать лапами в свои прежние следы, беляк сделал стремительный разбег, отмахнул на черневший в стороне пенек, с пенька пулей пролетел мимо ствола молодой березки, оттолкнувшись от нее задними лапами. Затем, едва царапнув когтями полусгнившую колоду, отскочил под взъерошенный куст можжевельника. Таким образом хитрец оказался в двадцати метрах от ручья, не оставив позади ни единого следа.
