Елена Усачева - Три желания для золотой рыбки
– Сидоров, сядь, – негромко приказал Червяков, выходя к сцене.
Генка послушно нырнул в ряды родного класса. Раздались одобрительные возгласы. Несколько рук попыталось притянуть Сидорова к себе, но он сел рядом с Васильевым.
– Ну, что будем делать? – Юрий Леонидович остановился ровно на том месте, где минуту назад стояла Алевтина Петровна.
– Какое безобразие! – ахнул притворный голос с последних рядов. По залу прокатились смешки.
– Ничего не будем делать, – поднялся Васильев. – Генка тут совершенно ни при чем. Если человек не хочет переходить в старшие классы, зачем его заставлять?
– Сядь, – ледяным тоном произнес Червяков. Но Андрюха не послушался, хотя сзади его уже тянули за руки вниз. – Дети! – с презрением продолжил математик. – Может, хватит устраивать из школы цирк?
– А при чем здесь цирк, если вы нас не слышите? – не сдавался Васильев.
– А ты разве говоришь что-то, достойное быть услышанным? – повернулся в его сторону математик, и Васильев под воздействием этого уничижающего взгляда упал на свое место. – Вы же просто сотрясаете воздух! Вы занимаетесь ерундой! – Девятиклассники снова возмущенно загудели, но громко высказываться больше никто не решался. – Вы пришли сюда учиться, вот и учитесь. А все свои разборки и комментарии по поводу происходящего оставьте для улицы. Вы еще здесь митинг устройте! Если это все, что вы можете сказать, то увольте нас от этого бреда. Ничего свежего и оригинального мы от вас пока не услышали. Ну, что смотрите? Можете идти!
Некоторые ребята стали удивленно приподниматься.
– Сидоров, – вдруг повернулся к Генке Юрий Леонидович. – Прекрати все это! Были смелыми, когда затевали бардак? Будьте такими же, и отвечая за свои поступки.
– Генка тут ни при чем! – крикнул кто-то из червяков.
– Все! Идите на уроки! – На лице учителя появилось выражение скуки: ему было неинтересно обсуждать эту тему. Он уже дошел до двери, но на пороге повернулся. – Сидоров! – В зале вновь наступила тишина. – Не забудь, что твой класс теперь – десятый.
– Да не пойду я в ваш десятый класс, – отозвался Генка, но математику не было дела до его слов: его уже не было в актовом зале.
Оба класса выжидательно смотрели на Сидорова, а тот равнодушно изучал мыски своих ботинок.
– Ладно, – согласился он неизвестно с кем, подхватил свою сумку и вышел в коридор.
Как только за ним бесшумно закрылась дверь, все вокруг тут же загудело и завертелось. Через головы одноклассников пытался до кого-то докричаться Васильев, но его все больше и больше оттесняли к сцене. Со стороны это выглядело так, как будто он хочет с кем-то сцепиться, но стоящие рядом не дают ему это сделать. Ашки торопливо пробирались к выходу, но оккупировавшие первые ряды червяки не давали им прохода. Началась давка. Раздались возмущенные возгласы.
Лера не могла отвести взгляда от Павла. Он стоял, чуть ли не на голову возвышаясь над всеми, и с усмешкой смотрел, как Людмила Ивановна пытается утихомирить скачущих по креслам бэшек. Но вот поднявшиеся девчонки загородили от нее Быковского, и Гараева словно очнулась.
– Что сидишь? Пошли! – торопила ее Ася. – Смотри, уже все уходят.
– Нет, ну надо же, – возмущалась у нее за спиной Царькова. – Теперь из-за какого-то дурака на нас всех собак спустят!
– Да кому ты нужна, – лениво протянула Жеребцова.
– А чего он хотел-то? – не поняла Наумова.
– Дурак, зачем-то притащился к Алевтине с заявлением, что не будет ходить в школу, если его переведут в десятый класс, – раздраженно отозвалась Наташка, словно перед этим ее уже раз десять об этом спрашивали. – Вот все и взбеленились. Мол, обучение у нас обязательное, и никто отказываться от него не может. Прогуливал бы по-тихому, ничего этого не случилось бы.
– Не все ж такие умные, как ты, – вскочил Константинов. – Кому-то нужно быть дураком.
– Ой, удивил, – отозвалась Юлька. – Гордишься, что ты – дурак в единственном экземпляре?
– Нет, горжусь, что нашелся хоть один честный человек, который захотел все сделать в открытую! Не все же обладают талантом врать и приспосабливаться, как некоторые. Кто-то этого умения лишен. И Генка правильно сделал, что сразу об этом заговорил. Условия игры объявлены. Теперь он с ними на равных.
Юлька еще пыталась что-то фырчать, но Ян ее больше не слушал. Через ряды он полез ближе к червякам.
– Побежал мосты наводить, – проводила его взглядом Жеребцова. – Ну-ну, посмотрим, что он потом запоет.
Надеясь получить еще какую-нибудь информацию, Ася устремилась к выходу, где выходившие одновременно девятиклассники устроили небольшой затор.
Лера встала. Ряды постепенно пустели, и ей снова хорошо видна была сцена. Из червяков в зале уже почти никого не осталось. Ушла Маканина, вслед за Сидоровым убежал Васильев, уведя за собой сидевших рядом с ним девчонок. У выхода еще бурлило небольшое столпотворение. Среди мельтешивших голов мелькнула темная шевелюра Павла. Рядом с ним оказалась Репина. Павел повернулся к ней и остановился, заставив идущих за собой обходить внезапно возникшее препятствие. Толпа как-то сразу рассосалась, оставив их в одиночестве около двери.
От удивления у Гараевой открылся рот. Она пару раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Но картинка осталась неизменной.
Низенькая Ася стояла, прижавшись спиной к стене, и улыбалась во все тридцать два зуба, а перед ней, рукой облокотившись о косяк двери, стоял Быковский и что-то говорил, жестикулируя другой рукой. Первым желанием Леры было подойти поближе и послушать, что они так увлеченно обсуждают. Тема, видимо, была очень интересная, глаза у Репиной так и горели.
Но Гараева сдержалась. В конце концов, Ася может беседовать с кем угодно, она человек свободный. И совсем не обязательно ей подходить и выяснять, о чем они говорят. Хотя подойти страшно хотелось. Постоять, послушать, какой у Павла голос. Ведь это удивительно! Он разговаривает с Репиной! Не прячется, не убегает. А вот так просто стоит и беседует. Для этого ему не надо ни записки писать, ни подговаривать другого человека эту записку передать. Просто подошел и…
– Ой, смотрите, Репина-то, – фыркнули у Леры за спиной. – Сейчас из штанов выпрыгнет от восторга!
В проходе между рядами Жеребцова откровенно рассматривала стоявшую у выхода парочку.
– Дожили! – брезгливо поморщилась Наташка. – Теперь будем с червяками романы заводить.
Больше слышать все это Лера не могла. Она попятилась, подхватила свою сумку и пошла к задним дверям. Они были закрыты, через них уже лет сто никто не входил, не выходил.
Гараева упрямо толкнула створки. Те отдались глухим стуком запертого замка. Тогда она легко наклонилась, откинула нижний шпингалет. Снова толкнула дверь. На голову ей посыпалась засохшая краска, и створки резко распахнулись, стукнувшись о стены.
Грохот эхом прокатился по тихой школе.
Но Лере уже было все равно. Пусть, пусть на нее смотрят! Пусть ее странный уход поймут неправильно. Ей хотелось выбраться на улицу и немного побыть одной, чтобы унять бешено скачущие в голове мысли. Ей хотелось громкими шагами заглушить внезапно нахлынувшие на нее чувства.
Глава пятая
Ошибки и сомнения
– Куда ты опять исчезла? – надрывалась телефонная трубка Асиным голосом. – Хоть бы предупредила, что уйдешь, я из-за тебя всю школу на уши поставила.
– Вся школа и так стояла на ушах. – Внутри у Леры клокотало возмущение. Зачем Репина ей звонит? Чтобы похвастаться? Пусть делится своими успехами с кем-нибудь другим! Если захочет, может собрать целый класс благодарных зрителей.
– Да ну тебя, – надулась Ася. – Всем просили передать, чтобы не забыли, что у нас завтра две физкультуры. Завуч сказала, что придет проверить посещаемость. Ничего себе, взялись за нас! И все из-за какой-то драки…
– Ну да… – Говорить на эту тему Лере больше не хотелось. – Пойду я… До завтра.
Репина помолчала, словно собиралась с силами перед следующей фразой.
– Ну, что ты? В чем дело? – вдруг выпалила она. – Ушла зачем, спрашиваю? Я как раз с твоим красавчиком разговаривала. Сказала ему, что он – дурак, раз такие глупые письма шлет. И что вообще более тупой записки я не видела! Мог бы что-нибудь дельное нацарапать…
Лера в ужасе откинулась на стену и сползла на пол. Ну почему мир состоит из идиотов! Кто Репину тянул за язык? Кто просил ее выступать с этим письмом? Теперь Павел решит, что Гараева такая же дурочка, как и Аська. Да после такого он вообще на нее не посмотрит! Теперь понятно, почему Быковский с таким интересом говорил с Репиной. Наивная Аська сама ему все выложила. Павел, наверное, и вопросов особенно не задавал. Более верного источника информации, чем Репина, в природе не существует. Что она ему говорила – уже ясно. Интересно, что он отвечал?
– Почему опять молчишь? – бурлила энергией Аська. – Ты сегодня стреляешь? А то бы пошли, погуляли.
