Сергей Алексеев - Богатырские фамилии (Рассказы)

Январь. Мороз. Холод стоит на улице. Температура — 25 градусов ниже нуля. Деревья застыли в инее. Стоят как на снимке. Как в дивной сказке. Смотрит на них Метальников. Ударят сейчас снаряды. Ураганом пройдут по лесу. Обрушится иней с веток. Померкнет, исчезнет сказка.

И вот — 9 часов 30 минут утра. Ударили наши пушки. Крушат они левый берег. Приблизилась ближе к реке наша пехота. Сигнала к атаке ждёт.

Ждёт и Метальников. Глянул налево, глянул направо. Что там такое справа?! Видит Метальников медные трубы. Одна, вторая, третья, четвёртая. Поменьше, побольше, ещё побольше, совсем огромная. За этими трубами снова трубы. И дальше трубы. И снова трубы. Ясно солдату — стоит оркестр.

Смотрит Метальников — поражается.

Рядом стоит рядовой Науменко. Смотрит Науменко. Поражается.

Рядом стоит сержант Петросян. Смотрит сержант Петросян. Поражается.

Рядом другие стоят солдаты. Смотрят солдаты. Трубы! Оркестр! Поражаются.

Громят, громят, крушат орудия левый берег. И вдруг, перекрывая раскаты орудий, заглушая разрывы снарядов, загремел над Невой оркестр. Прислушались солдаты — Интернационал.

— Ура! — пронеслось над колоннами.

Рванулись вперёд солдаты. Рванулся Метальников. Рядом бежит Науменко. Рядом бежит Петросян. Рядом другие бегут солдаты. Бежит, бежит Метальников. Всё громче, всё громче звучит оркестр. Проносятся в сознании у Метальникова слова из Интернационала:

«Кипит наш разум возмущённый…»

«Никто не даст нам избавленья…»

«Чтоб свергнуть гнёт рукой умелой,Отвоевать своё добро,Вздувайте горн и куйте смело,Пока железо горячо!»

Бежит, бежит Метальников. Бегут, несутся другие солдаты.

«Кипит наш разум возмущённыйИ в смертный бой вести готов».

Вместе с другими к левому, занятому фашистами берегу Невы бежал и солдат Вавилов. Недоволен Вавилов. Только прибыл, думал, немедленно в бой, а тут — учения.

— Какие ещё учения, — бурчит Вавилов. — Что я — школьник, курсант, студент? Воевать я с фашистами прибыл. Нет тут времени на учения.

Со странного начались их учения. Построили солдат. Вручили солдатам вёдра. Выбрали рядом крутую гору. Поливайте водой, мол, гору. Полили солдаты гору. Схватил ледяной коркой её мороз. Стала скользкой гора, прескользкой. Хоть садись и катись с горы.

— Что мы, дети — кататься с горы, — бубнил Вавилов. — Что здесь, армия или детский сад?!

Развеселились солдаты и впрямь, как дети. Стали с горы на ногах, на боках съезжать.

— Отставить! — прошла команда.

Другая дана команда. Приказали солдатам по ледяному настилу на гору лазить.

Стали солдаты брать ледяную гору. Не даётся гора, упрямится. Взбегали солдаты на четверть, на треть горы, до половины добрался кто-то. Однако чтоб выше, чтоб дальше, чтобы до самого верха — нет таких ловких среди солдат. Съезжают солдаты назад под гору.

— Монблан, Казбек, — говорят солдаты. Монблан — это самая высокая вершина в Альпийских горах, Казбек — одна из вершин Кавказа.

Вавилов тоже на гору ринулся. Разбежался. На треть, даже чуть выше, влетел. Ещё шаг, ещё два. Но тут заскользил. Закачался. Рухнул. Скатился солдат с Монблана. Шишку себе набил. Поднялся, стоит ругается.

Ясно солдатам: не взять им гору.

— Отставить, — снова прошла команда.

Выдали после этого солдатам лестницы, верёвки, канаты, железные «кошки», крючки, багры.

Снова команда: вперёд на гору. Легче стало солдатам на гору теперь взбираться, помогают верёвки, крючки и «кошки».

Целый день штурмовали солдаты гору. Акробатами прямо стали. Кончилось тем, что взлетали солдаты волной на её вершину. Раз — и взята вершина.

В чём же дело? Зачем ледяная гора солдатам?

Левый берег реки Невы, который предстояло штурмовать нашим солдатам, был высоким, обрывистым. Решили фашисты сделать его и вовсе для наших войск неприступным. Облили они водой невские кручи. Образовались здесь ледяные горы.

Через эти горы и предстояло прорваться советским бойцам. Вот и создали наши командиры специальные отряды в помощь штурмующим. Вот и попал Вавилов в такой отряд.

Началось наше наступление. Протрубили атаку трубы. Устремились вперёд солдаты. Бегут по невскому льду, опережая других, и штурмовые отряды. Тащат солдаты лестницы, «кошки», багры, верёвки. Стреляют фашисты. Понимают, что в этих лестницах, этих баграх и «кошках» кроется смерть для них, для фашистов.

Так и есть. Добежали солдаты до ледяных обрывов. Заработали лестницы, «кошки», багры, верёвки. Преодолели солдаты скользкие горы. С криком «Ура!» ворвались в фашистские окопы.

Солдат Вавилов в числе первых влетел на кручи. Застыл над обрывом. Взглядом секундным на кручи глянул: «Вот ведь куда взмахнул!»

Вспомнил боец про Монблан, про учебную гору. И, уже устремляясь вперёд в атаку, что есть сил прокричал:

— Спасибо!

«Малютка» — это танк. Танк Т-6О. Он и вправду малютка по сравнению с другими советскими танками. Экипаж такого танка состоял всего из двух человек.

Прорывать фашистское окружение под Ленинградом советским войскам помогали танки. В том числе и «Малютки». Прославились в этих боях «Малютки». Меньше они размером. Увёртливее. Места под Ленинградом сырые, болотистые. Легче «Малюткам» держаться на болотистом, топком грунте.

Особенно отличился танк, командиром которого был лейтенант Дмитрий Осатюк, а механиком-водителем — старшина Иван Макаренков. Сдружились они командир и водитель танка. С полуслова, без слов понимали друг друга.

Переправились бойцы Ленинградского фронта по льду через реку Неву, взяли штурмом береговые укрепления фашистов, стали прорываться вперёд на соединение с идущими им навстречу от реки Волхов и города Волхова войсками Волховского фронта. Рвалась вперёд и «Малютка» Осатюка.

Наступает «Малютка», и вдруг слева, справа и впереди выросли перед «Малюткой» три огромных фашистских танка. Как в западне «Малютка». Расстреляют «Малютку» фашистские танки. Пустят снаряды — прощай «Малютка».

Припали фашисты к своим прицелам. Секунда, и в цель полетят снаряды.

Видит беду лейтенант Осатюк.

— Ваня, танцуй! — прокричал водителю.

Понял команду механик-водитель Иван Макаренков. Завертелся перед фашистами, словно в танце, советский танк.

Целят фашисты, а танк танцует. Никак не схватишь его в прицел.

— Давай кабардинку! Давай лезгинку! — кричит Осатюк.

Глянешь в эту минуту на танк, и вправду — лезгинку танцует танк.

Стреляют фашисты, стреляют — всё мимо. Увёртлив советский танк. Сманеврировал танк под огнём фашистов, вышла «Малютка» из окружения.

Устремились в погоню за ней фашисты. Настигают, бьют из орудий. Да только зорко следит за врагами лейтенант Осатюк. Сам отвечает огнём на огонь фашистов. Механику-водителю подаёт команды. Маневрирует танк: то рванётся вправо, то развернётся влево, то чуть притормозит, то ускорит шаг. Не даётся «Малютка» фашистам в руки.

Лейтенант Осатюк не просто уходил от огня фашистов. Он вёл фашистские танки к тому месту, где были укрыты советские батареи.

Вывел. Ударили батареи. Секунда, вторая. И нет уже больше фашистских танков.

Восхищались потом батарейцы:

— Ай да «Малютка», вот так «Малютка»! Мал золотник, да дорог!

Говорили тогда бойцы:

— Орёл — лейтенант Осатюк!

— Орёл — старшина Макаренков!

И после этого «Малютка» лейтенанта Осатюка совершила немало подвигов. Давила пулемётные гнёзда врага, отважно шла на фашистские пушки, в гущу фашистских солдат врывалась. Более двухсот фашистов уничтожила в этих боях «Малютка».

И снова о танке идёт молва:

— Цены ему нет, бесценен!

И снова среди солдат:

— Орёл — лейтенант Осатюк!

— Вровень ему старшина Макаренков!

Героями Советского Союза стали лейтенант Дмитрий Иванович Осатюк и старшина Иван Михайлович Макаренков. Прославил фамилии эти танк. Прославили танк фамилии.

Ещё с зимы 1941 года среди фашистских солдат ходил слух, что под Ленинград на Волховский фронт прибыла целая дивизия охотников-сибиряков.

— Они со ста метров белке в глаз попадают, — шептались фашистские солдаты.

Глаза велики от страха:

— Они в полёте сбивают муху.

Узнали наши бойцы про целую дивизию, про муху — немало смеялись.

— Есть дивизия, есть, — говорили бойцы. — Верно, сибирская. Верно, состоит из охотников. Вот она — дивизия, — и показывали на солдата Егора Петрова.

Улыбался Петров: не про каждого скажешь, что он — дивизия.