Чаша судьбы - Алан Григорьев
От полуденной майской жары воздух раскалился, а на стене вдобавок ещё и горели костры, греющие воду в огромных котлах. У Элмерика пересохли губы, а рубаха вся промокла от пота. Ему очень хотелось пить, и он пожалел, что забыл захватить флягу, — ох как бы она сейчас пригодилась! Пригладив пятернёй налипшие на лоб волосы, он заиграл другую песню — эта должна была помочь заклятиям и стрелам находить цель, точнее направляя руку чародеев и лучников.
На вершине Королевского холма вдруг что-то блеснуло, и прямо над стоячими камнями среди ясного неба вдруг возникла тёмная туча, тень от которой накрыла весь холм. Наверное, это должно было означать, что друзья добрались до Врат и скоро откроют их. А может, уже открыли… Как же Элмерику хотелось сейчас быть в двух местах одновременно!
Его лица коснулся нежданный порыв свежего ветра (дышать сразу стало легче), и неподалёку от мастера Флориана из воздуха соткался знакомый мрачный силуэт рыцаря Сентября. Жаль, что ветерок, вызванный его появлением, тут же стих.
— Никак не получалось заснуть, простите за задержку, — он виновато развёл руками, подтвердив догадки Элмерика о бессоннице.
— Ты вовремя. У нас тут уже жарко — во всех смыслах, — мастер Флориан указал вниз.
Тем временем фоморы успели подобраться к самым стенам. Бард привстал, но всё равно ничего не увидел — кромка крепостной стены загораживала обзор. Со вздохом он опустился обратно на камни и окликнул Джеримэйна.
— Эй, что там происходит?
— Да ничего хорошего, уж поверь, — буркнул тот, разминая пальцы. — Представляешь, эти гады скидывают тела своих же товарищей в ров.
— Но зачем? — Элмерик невольно содрогнулся.
— Не знаю… Может, они собираются пройти по ним, как по мосту?
— Именно так, — подтвердил Рыцарь Сентября. — Это известная тактика фоморов. В начале боя одни позволяют убивать себя, чтобы другие могли добраться до цели. У них отсутствует страх смерти.
— Но как же тогда их остановить? — бард на мгновение выбился из ритма.
— Мы не сможем. Наша задача — сдерживать их, пока Каллахан и Браннан не разберутся с Бэлеаром. И лучше бы им это сделать побыстрее.
— Умеешь ты подбодрить и утешить! — крикнул ему со стены Мартин. — А ну перестань пугать молодёжь!
— Да мы не из пугливых, — пробурчал Джерри и пульнул вниз огненным заклятием.
Спустя мгновение послышался истошный крик — похоже, пламя достигло цели.
— Готовьте воду, — скомандовал Шон. — Пора устроить нашим гостям горячий приём.
Его приказ передали по цепочке, и скоро по всей стене ещё ярче вспыхнули огни под большими чугунными котлами. Где-то их поддерживали обычным способом, а где-то — магией. Фоморы же с незыблемым упорством продолжали строить мост из тел, а те, что были позади войска, зарядили катапульты — к счастью, все камни, которые успел увидеть Элмерик, наткнулись на невидимые преграды чародейских щитов и рассыпались в щебень. Увы, когда каменная крошка упала в ров, тот ещё больше обмелел.
А вот юго-восточной стене не повезло — в одном месте снаряд всё-таки снёс зубец, и несколько королевских лучников оказались погребены под завалом из камней. Ещё некоторое время барду казалось, что он слышит их стоны, хотя, скорее всего, это была игра воображения — он и свою музыку едва мог различать за воинственными криками и лязгом оружия.
Фоморы как раз закончили строить свой жуткий мост из мертвецов и подкатили таран к воротам. Удары мечей о щиты слились в единый жутковатый ритм, враги раскачали таран, раздался ужасающий грохот.
— Вот же твари одноглазые! — процедил Джеримэйн сквозь зубы.
Он отправил вниз ещё одно огненное заклинание и подул на обожжённую ладонь: чародейский нож раскалился в его руках.
Небо потемнело от нового залпа стрел. Мартин соскочил со стены — и вовремя: дротик с чёрным древком просвистел ровно там, где он только что стоял.
— Март, осторожнее, — крикнул ему Шон.
— Угу, — кивнул тот и снова полез на стену.
То ли щиты начали уже ослабевать, то ли чародеи просто не успевали закрывать ими всех и вся, но несколько вражеских дротиков достигли цели. Один из лучников упал совсем рядом с Элмериком. Его глаза невидяще уставились в голубое небо, и бард невольно отвёл взгляд. Неистовая богиня войны Морриг уже раскинула свои чёрные крылья над полем сражения, требуя жертв. Дальше смертей будет только больше…
На вершине холма ничего не изменилось: туча по-прежнему отбрасывала тень на стоячие камни, сквозь пелену то и дело проблёскивали вспышки заклинаний, пахло горелой травой — и всё. Похоже, Бэлеар прекрасно умел прятаться за чужими спинами. Его двойника в рядах сражающихся фоморов бард тоже не видел — и неудивительно: он только сейчас понял, что продолжает взирать на битву истинным зрением. Это больше не составляло труда, не заставляло исходить потом — наконец-то всё стало получаться просто и естественно.
Осадные лестницы взметнулись вверх, ударившись краями о каменную кладку. Фоморам, которые раньше других вскарабкались на стену, не повезло — первая порция кипятка обрушилась им на голову. Послышались вопли боли и рык. В воздухе запахло обожжённой плотью, и Элмерик испытал острый приступ тошноты. Впору было порадоваться, что он проспал завтрак.
Сквозь звуки сражения он услышал, как Шон шепчет что-то на древнеэльфийском, сплетая новое заклятие. От этих слов по спине барда пробежал неприятный холодок. Чары были незнакомыми,
