Упрямец. Сын двух отцов. Соперники. Окуз Годек - Хаджи Исмаилов
— Правильно! Давайте — как Чарыяр говорит! — подхватили ребята.
Вожатый постучал карандашом по столу, а потом объявил:
— Так и напишем: «Бороться за каждую каплю воды!»
Последовало еще добавление, которое внесла Дурсун. Внизу — под призывом «Бороться за каждую каплю воды» — решено было приписать: «Мы пришли работать».
Реджеп-Кетчал в это время усердно размешивал в банке мел, сидя на корточках около арыка. За ним послали ребят, и вскоре они вернулись вместе с Реджепом. На полу комнаты, вдоль стены, была разостлана красная материя. Ее аккуратно разметили, и вожатый начал крупными буквами писать лозунг.
Некогда было ждать, пока буквы плаката окончательно просохнут. Через час веселым строем пионеры с песней двинулись к правлению колхоза. Впереди шел барабанщик, за ним Кетчал и еще такой же крепкий мальчик несли плакат. Из домов выскакивали малыши и бежали за пионерским отрядом. Взрослые останавливались, одобрительно поглядывая на детвору.
В правлении председателя не оказалось. Ребята, не задерживаясь, двинулись дальше. На берегу большого арыка стояла мастерская, там работали кузнецы и плотники. Там, наверно, и председатель колхоза Чарыяр!
Делать заградительные щиты Чарыяр поручил Дурды-ага. В помощь ему он дал двух колхозников-столяров. У воды, в тени высоких карагачей, плотники соорудили навес, где с одного края складывали доски, а посредине поставили широкие верстаки.
Когда пионеры свернули к арыку, Дурды-ага обсуждал с Чарыяром и учителем, какого размера делать щиты. Чарыяр сидел на верстаке, а учитель карандашом на большом листе бумаги делал чертеж. Они прервали разговор, увидя приближавшихся ребят. Головная часть колонны подошла вплотную к навесу. Раздалась команда вожатого:
— Отряд, стой!
Барабанщик отошел в сторону. Кетчал и его напарник подвинулись вперед и натянули полотнище. Чарыяр, живо пробежав глазами по прямому ряду белых букв на кумаче, вскочил с верстака, постоял некоторое время молча, опершись на палку, потом, тяжело хромая, шагнул к ребятам. Он оглядел их серьезно, сосредоточенно. Пока никто не мог понять — одобряет он затею пионеров или не одобряет. Ребята стояли не шевелясь. Учитель вышел из-под навеса и, приблизившись к ребятам, остановился возле председателя.
— Каково, Чарыяр? — обратился он к председателю. — Разве можно победить народ, у которого такие дети!
— Верно! — тихо ответил Чарыяр. Он улыбнулся и громко сказал, повернувшись к главному мастеру: — Иди сюда, Шайтан-ага. Читай, что написано. Вон они что удумали! Понятно?
МЫ ПРИШЛИ РАБОТАТЬ!
Ай, молодцы! Ну здорово, здорово! Ты, Шайтан-ага, укрепи этот плакат повыше, вон там, наверху. Понятно? Пусть весь аул читает. А ну, отряд, слушай мою команду. Нале-во!
Ребята повернулись по команде, но не все. Трое или четверо мальчиков, помешкав, повернулись направо.
— О, я вижу, со строем у вас не ладится. — Чарыяр покачал головой. — Кто командует?
— Я, товарищ председатель, — отозвался Акмурад.
— Иди сюда. Что-то у тебя слабовато со строевой подготовкой. Я лицом к себе отряд хочу повернуть, а смотри, как выходит: половина — туда, половина — сюда.
— Товарищ председатель! — смутился Акмурад. — Те, что неправильно поворачиваются, не занимались у меня. Они с Реджепом Дурдыевым…
Друзья Реджепа, действительно, не знали как следует команды, и сам он стоял сейчас, глядя в противоположную сторону.
— Э-ге, товарищ командир! — сказал Чарыяр, обращаясь к Реджепу. — Иди-ка сюда, озорник! — Реджеп подошел, красный от смущения. — Командуешь, шумишь на весь аул, а по строевой подготовке недалеко ушел. Ай, Кетчал, Кетчал! — Чарыяр, подняв палку, слегка ткнул Реджепа в живот. Потом сказал добродушно: — Ничего, научитесь еще и строевому и любому другому делу. А сейчас, я вижу, вы пришли помогать. И правильно написали: «Бороться за каждую каплю воды!» Капля по капле — соберется озеро. Народ-то, наши колхозники, почти все на войне, и коней большую часть на военные работы отдали, а планы не уменьшились. Понятно?
— Понятно, товарищ председатель! — за всех ответил Акмурад.
— И требования увеличились. Раньше вас кормили отцы да старшие братья, а теперь их надо кормить да обеспечивать там, на фронте. Там, брат, потрудней, чем у нас! Я думаю, ребята, нынче осенью послать от нашего колхоза на фронт пять вагонов фруктов: винограда, дынь, арбузов. Как вы думаете, следует?
— Обязательно!.. Вот мы и пришли помогать!
— Якши! Так и договоримся, — сказал Чарыяр, жестом останавливая шум. — Будете помогать Дурды-ага! Работа у него срочная. Только условимся сразу: дисциплины, порядка от каждого потребую. И Дурды-ага накажу, чтобы с вас требовал. Кто отличится — того премирую, обещаю это при товарище Атаеве и при всех.
Ребята захлопали в ладоши и опять зашумели, обещая хорошо работать.
— Ладно! — перекрывая детские голоса, закончил председатель. — Ладно! Дурды-ага, принимай помощников.
8
Ребята, как и раньше, по утрам сходились в клубе, а оттуда строем отправлялись к мастерской. Дурды-ага являлся в мастерскую еще до света, к их приходу готовил инструменты, размечал доски на распил и обдумывал, как с пользой занять по возможности большее число подростков. Они приходили с шумом, и тут уже трудно было понять: кто работает с толком, кто так себе, лишь бы время проводить. Одни пилили доски, другие держали их на козлах, помогая пильщикам, третьи работали подручными столяров или подносили и укладывали материал. А были и такие, что просто кидали в арык хлебные крошки, приманивали рыб, глушили и ловили их.
Дня два-три поработали так, потом решили поделить отряд на две бригады. Руководить одной из них единодушно поручили вожатому отряда Акмураду. Но кого назначить во вторую бригаду? Большинство высказывалось за дочь учителя. Не миновать бы ей этой роли, но Дурсун отказалась: ведь ей скоро возвращаться в Ашхабад, лучше выбрать бригадиром кого-нибудь из мальчиков. С ней согласились. И тогда Дурсун назвала Реджепа Дурдыева. Этого никто не ожидал, но когда имя было названо, то оказалось, что никто не возражает.
И впрямь, кандидатура Кетчала была, пожалуй, самой подходящей. Он умел заставить слушать себя, а кроме того, и сам кое-что смыслил в столярном деле. Оставалось лишь то, что он был Кетчал — известный упрямец и озорник.
— Надо знать, кого выбирать, ребята! — сказал Акмурад. — Бригадир должен пример всем показывать.
— Я скажу! — попросил слово Ораты.
— Говори.
— Кетчала сперва надо принять в пионеры, а потом уж выбирать бригадиром, — сказал Ораты.
— Правильно! — сказал вожатый. — Нехорошо, Реджеп, что ты до сих пор не пионер. Разве ты не хочешь быть пионером?
— Конечно, хочу. Пусть и Ораты вступает!
Ораты закивал головой, оглядываясь во все стороны. Дурсун спросила вожатого:
— Вы их примете в отряд?
— Если дадут торжественное обещание, что будут успевать в учебе и… дисциплине…
Реджеп и Ораты
