Синди Джеффериз - SUPERSTAR. Мечты сбываются
— Это мистер Пенардос, заведующий танцевальным отделением, — сказала она. Хлоя запаниковала.
— Но я не танцую, — поспешно запротестовала она. — Я пою популярные песни! Вы, должно быть, перепутали меня с кем-то другим. — На какую-то долю секунды она испугалась, что ей прислали чужое приглашение на прослушивание. Может, ей вообще здесь не место!
— Не беспокойся, — сказал мистер Пенардос, — твоя кассета у мистера Плейера, ты к нему потом пойдешь на прослушивание. А мы просто хотим поговорить. — Он развеселился, но Хлоя понимала, что он не смеется над ней, а разговаривает с ней дружески.
— Ты только что поступила в школу Бикон Компрехенсив, — сказала миссис Шарки. Хлоя кивнула. — Какой у тебя опыт выступлений на сегодняшний день? — продолжала директриса.
— Ну… — Хлоя отчаянно пыталась вспомнить хоть какое-то выступление, — я играла Марию в последней рождественской пьесе в начальной школе, но там не было песен.
— Что, совсем не было рождественских песенок?
Хлоя покраснела.
— Песенки были, только я их не пела, — слова вдруг полились потоком, — миссис Пендл, наша учительница, постоянно говорила, что я стараюсь выделиться. Мой голос не сливался с другими. В конце концов я просто открывала и закрывала рот, делая вид, что пою. Я не хотела, чтобы меня ругали. — Миссис Шарки и миссис О’Фланнери многозначительно переглянулись.
— А выступления вне школы? Церковный хор? Что-нибудь в этом роде? — Хлоя покачала головой. Она чувствовала себя несчастной. Она не хотела рассказывать о миссис Пендл. Что это вдруг на нее нашло?
— Ну тогда ты, может, поешь тайком? — поинтересовался мистер Пенардос. Он не дразнил ее. Скорее, его голос звучал сочувственно.
— Ну, — замялась взволнованная Хлоя, — полагаю, это в какой-то степени моя тайна. — Мистер Пенардос сделал пометку в лежащем перед ним блокноте и ободряюще улыбнулся.
— Продолжай, — попросил он.
— Мы с подругой обожаем петь, — доверительным тоном произнесла Хлоя. — Мы постоянно репетируем в моей комнате. Но мы должны вести себя тихо, потому что у меня есть маленький братик. А еще мы танцуем, — добавила она, — но мама купила мне письменный стол, за которым я должна делать уроки, и теперь в моей комнате почти нет места. Ах да! Я совсем забыла! Я пою в хоре в «Багси Мэлоун», но мы еще не выступали. Мы пока репетируем. Это будет наша школьная рождественская постановка.
— А у тебя есть к нам вопросы? — спросила серьезно миссис Шарки, что-то записывая в блокноте.
Хлоя была готова к этому вопросу, потому что мистер Уоткинс накануне предупредил ее, что у нее должны быть заготовлены собственные вопросы, что она сможет произвести на них хорошее впечатление, если не будет сидеть, как квашня, а что- нибудь у них спросит. Но она забыла обо всем, что собиралась у них спросить. Еще секунда — и будет поздно. Они подумают, что она полная бездарность.
— А…
— Да?
— А я… не буду от всех отличаться? — выдала она перепуганно. — То есть я хочу сказать, может, здесь все богатые и не такие, как я? Ну… Когда я приеду сюда, это будет нормально, что я на стипендии и все такое?
Сверлящий взгляд ледяных глаз миссис Шарки пронзил Хлою насквозь.
— В этой школе имеют значение только талант и труд, — похоже, она по-настоящему рассердилась, — ни за какие деньги невозможно купить ни первое, ни второе. И кроме того, это вопрос того, если вы сюда приедете, а не когда, юная леди. Спасибо за то, что приехали, желаю вам удачи на прослушивании. Вы можете пригласить сюда Тару Фитцджеральд.
Хлоя опомнилась только по другую сторону двери. Она забыла сказать «спасибо» или «до свидания», или вообще что-нибудь. Зато она отчетливо понимала, что ужасно опозорилась на интервью. Они подумают, что она безнадежна и к тому же обожает хвастаться.
Мальчик уже ушел, но девочка, Тара, все еще была там. Она встала, чтобы зайти в комнату на интервью, но отшатнулась от Хлои.
— Фу! Не приближайся ко мне. — Она с отвращением смотрела на карман черного пиджака Хлои.
— Что? — Хлоя опустила глаза. На правом кармане красовалось ярко-розовое пятно. Какое-то мгновение она не могла взять в толк, что бы это могло быть. Она осторожно дотронулась пальцем до пятна. Оно было липким. Только не это! Лак для ногтей!
Все утро Хлоя крутила крышку флакона. Должно быть, она разболталась и начала протекать! Что же теперь делать? И что скажет мама? У Хлои был один-единственный пиджак!
Перед прослушиванием ей было необходимо привести себя в порядок. Но было ли у нее время? Какой ужасный день!
10
Провал
На мгновение Хлоя разозлилась на Джесс за то, что она сделала ей такой идиотский подарок. Потом ей стало за себя стыдно. Конечно же, Джесс ни в чем не виновата. Кроме себя самой, винить ей было некого.
— Вот, возьми! — Женщина за столиком протягивала ей пачку салфеток. — Тебе лучше пойти в туалет и привести себя в порядок.
Хлоя благодарно схватила салфетки и прижала их к липкому пятну. Забыв спросить, где находится туалет, она выскочила за дверь и помчалась по пустому коридору. Где же этот туалет? Ей необходимо было попасть туда как можно скорее, или за ней по всему полу будет тянуться след из сверкающих ярко-розовых капель.
Наконец из-за угла появился какой-то человек. Это было довольно крупный пожилой мужчина с седеющими дредами на голове. Его поношенные кроссовки бесшумно ступали по ковровой дорожке. Хлоя терпеть не могла спрашивать, где находится туалет. Ей казалось, она сейчас умрет от стыда. Но у нее не было выбора. С ее пиджаком было просто необходимо что-то сделать.
— Простите, — начала она, — вы не знаете, где находится дамская комната? — У нее в горле стоял комок, из-за чего ее вопрос прозвучал неотчетливо. Такие комки обычно появляются в горле, когда человек пытается не заплакать.
— Конечно, знаю, — спокойно произнес он, как только она повторила вопрос, — прямо по коридору, вниз по лестнице, через вращающуюся дверь справа от тебя — и слева будет дверь комнаты, которую ты ищешь. — Казалось, он даже не заметил ни ее огорчения, ни проблемы с ее пиджаком.
Хлоя вихрем промчалась по коридору и лестнице, распахнула красную дверь и ворвалась в туалет. Только здесь она перевела дыхание. Ей казалось, что она сейчас задохнется.
Салфетки прилипли к карману, ее руки тоже были липкими. Хлоя не знала, как быть. Две девочки постарше поправляли перед зеркалом волосы. Они отошли в сторону, пропуская ее к умывальнику.
— О боже! Что это с тобой? — спросила одна из девочек.
— В чем это у тебя пиджак?
Хлоя предпочла бы решать свою проблему самостоятельно. Комок в горле по-прежнему мешал ей говорить, но ей не хотелось, чтобы ее сочли грубой.
— Лак для ногтей, — пробормотала она, пытаясь отклеить от кармана салфетки.
Девочки оказались добрыми. Они старались изо всех сил. Но без жидкости для снятия лака никто не смог бы помочь, а жидкости как раз ни у кого и не было. Вода совершенно ничего не смывала. Девочки помогли ей снять пиджак и подержали его, пока она осторожно засунула руку в карман и хорошенько закрутила крышку. Пока она пыталась отмыть руки, они давали ей советы. Единственное, что им оставалось сделать, это накрыть пятно несколькими слоями бумажных полотенец и сложить пиджак пятном внутрь, чтобы Хлоя не перепачкала остальную свою одежду. Все это время комок у нее в горле продолжал расти. Но дольше оставаться в туалете она не могла. Она должна была попасть на прослушивание, невзирая ни на что. Теперь она была твердо уверена, что не сможет спеть ни одной ноты. Осторожно держа перед собой пиджак, она направилась к двери. Когда она уже собралась ее открыть, дверь толкнули с обратной стороны и в туалет вошла Тара. Секунду она пристально смотрела на Хлою.
— Ага! Это ты, недотепа! — наконец произнесла она. — С дороги, тупица!
На глаза Хлои навернулись слезы, и она бочком протиснулась мимо Тары. Неужели она со всеми держится так беспардонно? Но на саможаление времени у нее уже не оставалось. Она должна была отправляться в холл, чтобы попасть на прослушивание. Хлоя зашагала по коридору, миновала вращающиеся двери и спустилась по лестнице. Это все было так несправедливо!
Навстречу шла группа уже почти взрослых танцоров, все во взмокших футболках и свободных брюках. Они громко разговаривали, шутили и смеялись. Хлоя прижалась к стене узкого коридора, чтобы пропустить их. Она не могла спросить дорогу. Ком в горле стал таким большим, что она вообще ничего и ни у кого не смогла бы теперь спросить.
Когда они прошли, она в отчаянии бросилась бежать по коридору в поисках выхода. Одна из дверей выглядела многообещающе, но потом она заметила над ней красную лампочку и надпись: «Не входить, когда горит красный свет».
