Александра Ус - За лесом — Березовая Роща
— Глупенький, — ласково, точно несмышленыша, уговаривала Василинка озорника и сунула палец ему в рот. Тот с силой схватил за палец и с жадностью принялся сосать теплое пойло. Напившись, бычок позволил погладить себя по спине, почесать за ухом. Но забавляться с теленком было некогда. Дома ждала уйма работы.
— Садись позавтракай, — распорядилась хозяйка, — а потом сходишь в Плиговки к Тэкле.
Василинка не поверила своим ушам. В Плиговки ее никогда не посылали. Она и дороги туда не знает. Говорили, что семь верст и все лесом. А из головы не выходил услышанный ночью разговор. Как вырваться домой, как предупредить отчима? Наверное, ее нарочно отсылают в Плиговки, да еще старуха, будто жалея, разрешает заночевать.
— А завтра вернешься вместе с Тэклей.
Что же делать? Как на беду, нет Федора в доме, не с кем посоветоваться.
И по воду к колодцу почему-то сегодня Василинку не посылают. Хотела было схватить ведра и без распоряжения побежать, только боязно, как бы не разгадали ее намерения. Василинке кажется, что за ней следят.
Завтракать одной велели. Очистила две картофелины, посыпала солью, а проглотить не может, не лезет в горло.
За окном медленно таяли сумерки, светлело. Старуха приказала:
— Собирайся скорей и отправляйся в дорогу. — Повозившись на краю печи под лучиной, нащупала большие заштопанные рукавицы и дала батрачке. У Василинки своих не было.
— Иди и иди лесом одной дорогой, пока на хутор не придешь. А там вдоль забора пойдешь, а в конце вправо свернешь и так до самых Плиговок… На краю деревни маленькая хатка с одним окошком на улицу и будет Тэклина. Если заплутаешь, у людей спросишь.
Взглянув на Василинку, старуха заметила растерянность в глазах у девочки и вновь слово в слово повторила свои объяснения. Потом вышла за калитку проводить Василинку и стояла там, пока девочка не скрылась в лесу.
Санный путь от Халимоновой хаты вел прямо в лес.
Не спеша шагала по полю Василинка, то и дело оглядываясь. Чудилось ей, будто кто-то идет следом. Скорей бы укрыться в лесу, там что-то придумает. По обе стороны дороги неподвижной стеной стоял усыпанный снегом лес. На раскидистых еловых лапках шапками нависли комья бело-голубого снега. Тишина. Не шелохнется ни одна ветка.
Ноги девочки точно приросли к земле.
«Пойти в Плиговки, не предупредив отчима?»
Неведомая прежде волна нежности и жалости впервые за все время, как живет у них Василий, захлестнула ее. Нужно пробиться на дорогу, по которой отчим ежедневно в лес ходит! Ступила несколько шагов по рыхлому снегу, остановилась, оглянулась назад и забеспокоилась. А что, если старая Халимониха за ней следит, пойдет по свежим следам и разгадает ее намерения?
Василинка отломала несколько еловых лапок, вернулась на дорогу и, отступая спиной в кусты, замела свои следы. Теперь не каждый догадается, что кто-то свернул сюда. Довольная своей хитростью, шла и шла вперед, проваливаясь в рыхлый снег где по колено, а где и по пояс. Надо обогнуть все поле, пока выбьешься на нужную дорогу.
Наконец вот она, едва приметная дорога. Не видно на ней ни конного, ни пешего. Где же искать отчима? И Василинка приняла новое решение: она пойдет поближе к колодцу и подождет, пока кто-нибудь из домашних придет по воду…
Долго на пригорке никто не показывался. Наверное, сельчане запаслись водой еще чуть свет. Немеют и стынут ноги. Снега в низинке насыпало больше, чем на пригорках. Широкая рукавица соскальзывает с маленькой ладони. Вторую Василинка потеряла, пробираясь сквозь кусты. Медленно тянется время. Василинка ждет, переступая с ноги на ногу. Наконец кто-то не спеша спускается к колодцу. Старая Халимониха! У Василинки оборвалось сердце. Стучит так, что, кажется, его удары услышит хозяйка. А Халимониха тем временем цепляет на гвоздь оцинкованное ведро (все сельчане носят воду в деревянных) и опускает журавль в колодец. Медленно тащит ведро вверх, наполняет второе, вскидывает на широкие, еще сильные плечи коромысло и подымается на пригорок. Страх понемногу отступает, только холод еще сильнее сжимает тело. Скоро она, Василинка, превратится в сосульку, вроде тех, что наросли на колодце.
Вновь вокруг все тихо. Никто не приходит. Надо ждать, ждать хоть до вечера, вот если бы не было так холодно.
Идти и не останавливаться!
Василинка топает ногами, дышит на застывшие руки и поглядывает по сторонам. Вот на тропинке показывается женская фигура. Минута, еще минута и Василинка едва не кричит от радости. К колодцу спускается ее милая, родная Тоня. А следом бежит Шарик, которого слепым щенком нашел однажды Митька. Потянув носом, Шарик бросается в кусты навстречу Василинке. Встревоженная Тоня стоит у колодца, не снимая с плеч коромысла.
— Это ты, Василинка? — Тоня подалась к сестре.
— Не подходи ко мне. Стой, где стоишь, и внимательно слушай, скомандовала Василинка.
Шарик терся у ног, вилял хвостом, раза два лизнул холодную руку, но девочка его не замечала.
— Тоня, быстро иди домой, и пускай сюда придет отчим! Только никому ничего, даже маме. Беги скорей, а то холодно ждать.
— Шарик, Шарик! — позвала Тоня, зачерпнула воды и подалась домой.
Прошло еще несколько минут долгого томительного ожидания, пока рысцой спустился к колодцу отчим, придерживая рукой на плече вместо коромысла топор. Не замедляя шагов, направился по следам Шарика прямо в кусты и тихо позвал Василинку.
— Я здесь, — отозвалась девочка. — Почему ты пришел без ведер? Тебя же могут заметить!
— Ничего. Я так, с топором, всегда хожу. Выкладывай, зачем позвала.
Выслушав Василинку, отчим задумчиво проговорил:
— Надо тебе идти в Плиговки, выполнить распоряжение хозяйки. Но как ты туда доберешься? Совсем посинела! Пробивайся вон по той дороге, — отчим показал рукой на едва заметную тропку, — и жди меня на краю леса.
Кажется, его нисколечко не взволновало Василинкино известие. Василинка едва переставляла непослушные ноги. Оборы, туго затянутые утром, резали, как ножом, ноги. Время от времени Василинка останавливалась, брала в руку ком снега и растирала голые коленки. Сначала они горели огнем, а потом вновь замерзали. Усталость валила с ног. Хотелось сесть на снег и больше не подыматься. Попробовала опуститься на корточки, но провалилась в сугроб. Подымалась и падала вновь. Где-то в снегу потерялась и вторая рукавица. Голыми руками Василинка разгребала снежные сугробы. Снег с елей и кустарников сыпался за ворот, сосульками застывал на выбившихся из-под платка волосах.
«Идти, идти, не останавливаться! Может, отчим пришел уже и ждет, только не подает голоса».
Шаг, еще шаг… Василинка считала до десяти. Потом останавливалась, чуток отдыхала и медленно, через силу шагала по целине, цепляясь за ветки.
Нестерпимо хотелось пить. Раскрытым ртом она ловила снег, сыпавшийся с ветвей. Скорей, скорей выбиться на дорогу, она должна быть совсем близко.
В тишину ворвался еле слышный конский топот и шорох саней по рыхлой снежной дороге. Кто бы это мог быть? Лишь один мужчина в их деревне носит буденовку с красной звездой. Но почему на лошади? У них же нет своей лошади!
Проехав немного вперед, сани остановились. Отчим спрыгнул и побежал ей навстречу.
— Скорей садись, укройся дерюжкой. Поехали…
Василинку так и подмывает узнать о лошади. Откуда она взялась?
— Не узнаешь? Это ж кобылка Николая.
Дядя Николай, отец Анания и Петра, неоднажды выручал из беды их семью. Картошку окучить — шли к Николаю. За дровами съездить — вновь к нему. Осенью сушили зерно и молотили на его току. Участливый и добрый человек, только всю жизнь из бедности никак не выбьется. Мама Василинки в благодарность шила то платьица маленьким девочкам, то рубашку кому из парней, а то и самому Николаю.
— Слезь с саней до пробежись за лошадью, согреешься, — прерывает отчим Василинкины мысли.
Бежит Василинка, бежит и отчим рядом с ней, а потом снова едут на санях. И так повторялось несколько раз, пока не подъехали к хутору, за которым поворот на Плиговки.
— Видишь, в лощине деревня? Теперь иди. Не волнуйся, все будет хорошо! — на прощание говорит отчим, улыбается и машет рукой. — А я поверну к сельсовету.
Должно быть, отчим хочет посоветоваться с председателем сельсовета. С кем же еще, как не с ним? Тревога за отчима, недавно еще такого нелюбимого, охватила Василинку. Смелость и уверенность отчима постепенно успокаивают Василинку. Страх уже не так сжимает грудь.
Идет она и все время думает о том, что будет делать отчим. Вспоминает его слова: «Голыми руками гостя Халимона не возьмешь! Такие птицы без оружия не летают». Недаром, наверное, ее в Плиговки послали за Тэклей. Должно быть, Халимону очень нужно, чтобы дочка встретилась с тем гостем.
Но Василинка не могла предвидеть, что ее хозяева перехитрят их с отчимом. Наступившей ночью незнакомец, дождавшись, пока погаснут все огоньки в хатах, вышел на темную улицу и растаял в темноте…
