Михаэль Энде - Джим-кнопка и Лукас-машинист
Пинг Понг, услышав вопрос, объяснил:
– Эти палочки, достопочтенные носители кнопок, являются столовыми приборами. Ими едят.
– А-а, вона как, – обеспокоенно пробормотал Джим.
А Лукас сказал:
– Ну вот и отлично. Попробуем-ка и мы. Приятного аппетита!
Тут друзья начали пробовать. Но, каждый раз зернышко, старательно подцепленное на палочку, не успев попасть в рот, тут же падало обратно в мисочку. Это было ужасно неприятно, ведь голод становился все сильнее, а еда издавала неописуемо соблазнительный аромат.
Пинг Понг был, разумеется, чрезвычайно вежливым, поэтому он даже не улыбнулся неловкости друзей. Но в конце концов Джим с Лукасом сами расхохотались, и Пинг Понг подхватил.
– Ты прости, Пинг Понг, – сказал Лукас, – но мы лучше поедим без этих самых палочек. А то еще с голоду помрем.
И они стали есть руками прямо из мисочек величиной с чайную ложку.
В каждой мисочке был по-разному приготовленный рис, один вкуснее другого. Там имелись: рис красный, рис зеленый и рис черный, рис сладкий, рис острый и рис соленый, рисовая каша, рисовое суфле и рис воздушный, а также рис синий, рис засахаренный и рис позолоченный. А друзья все ели и ели.
– Послушай, Пинг Понг, – немного погодя сказал Лукас, – а почему бы и тебе с нами не поесть?
– Нет, нет! – с важной миной ответил Пинг Понг. – Для детей моего возраста эта еда не полезна. Нам надо получать жидкую пищу.
– Как так? – спросил Джим с набитым ртом. – А сколько же тебе лет?
– Мне ровно триста шестьдесят восемь дней, – гордо ответил Пинг Понг. – И у меня уже целых четыре зуба.
Это было действительно уму непостижимо! Пинг Понгу всего один год и три дня!
Чтобы это понять, нужно знать вот что: миндальцы – очень-преочень умный народ, один из умнейших народов на земле. К тому же это очень древний народ. Он существовал уже тогда, когда большинства других народов не было и в помине.
Поэтому даже самые крошечные детишки умеют самостоятельно стирать свое белье. В год они уже такие толковые, что вовсю умеют ходить и разговаривать по-взрослому.
В два года они умеют читать и писать. А в три решают труднейшие вычислительные задачи, с которыми у нас разве что профессор сможет справиться. Но в Миндалии это никого не удивляет, потому что там все дети такие смышленые.
Вот как объясняется, почему малютка Пинг Понг так витиевато умел вести беседу и присматривал за собой, как его собственная мама. Но в остальном он был точно таким же младенцем, как все младенцы на свете в его возрасте. Например, вместо штанишек ему все еще приходилось носить подгузники. Их концы завязывались у него сзади на большой бантик.
А думал он уже совсем по-взрослому.
Глава восьмая, в которой Джим с Лукасом обнаруживают загадочные надписи
Взошла полная луна, заливая улицы и площади города Пиня светло-серебристым сиянием. С дворцовой башни донеслись низкие гулкие удары колокола, усиливаясь и вновь замирая.
– Это Ю, час цикады, – сказал Пинг Понг, – сейчас все младенцы Миндалии получают вечернюю бутылочку молока. Позвольте, я схожу за своей!
– Ну конечно, – ответил Лукас.
Пинг Понг убежал и вскоре появился опять. В руках он сжимал бутылочку с соской, маленькую, как будто игрушечную. Устроившись на подушечке, он объяснил:
– Молоко ящерицы я ценю больше всего. Ребенку моего возраста оно просто необходимо. Несмотря на не очень приятный вкус, оно крайне полезно.
И он принялся старательно сосать из бутылочки.
– Послушай-ка, Пинг Понг, – немного погодя сказал Лукас, – а где ты так быстро раздобыл для нас этот ужин?
Пинг Понг прервал свою трапезу.
– На кухне царского дворца, – небрежно ответил он. – Вон видите? Там впереди возле серебряной лестницы входная дверь.
Сейчас при свете луны дверь была хорошо видна. А днем друзья ее просто не заметили. Джим был очень удивлен.
– Тебе что, можно так просто туда? – спросил он.
– А почему бы и нет? – пожав плечиками, ответил Пинг Понг с важным видом. – Я как никак тридцать второй внук господина Шу Фу Лю Пи Плю, придворного шеф-повара.
– Тебе точно разрешили взять оттуда еду? – озабоченно спросил Лукас. – Я думаю, ее готовили для кого-то другого.
– А-а, ужин для его царского величества, – небрежно махнув ручкой, ответил Пинг Понг, как будто в этом не было ничего особенного.
– Как? – в один голос сказали Лукас и Джим, ошеломленно глядя друг на друга.
– Ну да, – объяснил Пинг Понг, – просто его царское величество опять ничего не пожелал есть.
– Почему это? – спросил Джим. – Ведь было так вкусно.
– Мда, а вы, достопочтенные чужестранцы, разве не знаете, что случилось у нашего царя? Об этом же всем известно.
– Нет, – ответил Лукас. – А что у него случилось?
Пинг Понг внезапно стал ужасно серьезным.
– Я вам все покажу, когда закончу, – пообещал он, – только, пожалуйста, подождите еще немного!
Тут он взялся за свою бутылочку и прилежно зачмокал.
Лукас и Джим многозначительно посмотрели друг на друга.
Может быть, Пинг Понг покажет им дорогу к царю?
В ожидании Лукас задумчиво вертел перед собой одну из палочек и вдруг, что-то на ней заметив, стал изучать другую. Наконец, он сказал:
– Здесь что-то написано. Кажется, стихи.
– А какие? – спросил Джим. Он же еще не умел читать сам.
Прошло довольно много времени, прежде чем Лукас разобрал написанное, потому что миндальские буквы расположены не слева направо, а сверху вниз.
На одной палочке стояло:
«Увижу луну – глаза мои слепнут от слез.»
А на другой:
«Луна за пеленою слез, словно лик моего дитя.»
– Какая печальная надпись, – заключил Джим, услышав содержание.
– Да-а, видать кто-то горюет по своему ребенку, – сказал Лукас, – может, он умер или очень сильно болен. Или так далеко отсюда, что этот кто-то не может с ним видеться и поэтому так убивается. Например, если ребенка похитили.
– Точно, похитили, – задумчиво согласился Джим, – такое бывает.
– Вот бы узнать, – сказал Лукас, закуривая свою носогрейку, – кто это сочинил.
Пинг Понг, который тем временем расправился со своей бутылочкой, внимательно выслушал беседу друзей, а потом объяснил:
– Эти стихи, достопочтенные чужецемцы, написал его величество царь Миндальский.
По его приказу их нанесли на палочки по всей стране, чтобы мы постоянно об этом думали.
– О чем? – хором спросили друзья.
– Подождите еще капельку! – попросил Пинг Понг. Он быстро отнес всю посуду обратно во дворец, и вытащил лампион из колеса.
– А теперь, достопочтенные чужеземцы, пойдемте! – торжественно объявил он и зашагал прочь. Однако сделав несколько шагов, малыш остановился и обернулся назад.
– У меня есть просьба, – сказал он со стеснительной улыбкой. – Мне ужасно хочется разочек прокатиться на вашем локомотиве. Нельзя ли это как-нибудь устроить?
– Почему бы и нет? – удивился Лукас. – Скажи только, куда нам надо ехать.
Джим взял малютку Пинг Понга на руки, они все вместе сели на локомотив и поехали.
Кажется, Пинг Понг все-таки немного побаивался, несмотря на его вежливо-храбрую улыбку.
– Вот уж быстро так быстро! – пищал он. – На следующей улице налевопожалуйстаеслинеошибаюсь, – при этом он озабоченно погладил себя по полному животику, – теперьнаправобудьтедобры – еслинеошибаюсь, ой, – теперьпрямо – якажется – немногопоспешил – смолоком теперьчерезмостпожалуйста – этодлядетеймоеговозраста – всевремяпрямо – детеймоеговозрастанеполезно – опятьнаправобудьтедобры – совершеннонеполезно, ой-ой! Как быстро!
Спустя несколько минут они уже были на другой, абсолютно круглой площади.
В самом ее центре стоял огромный цветной лампион, величиной с афишную тумбу. Он светил темно-красным светом. На большой пустой площади в голубом сиянии луны лампион выглядел странно и немного жутковато.
– Стоп, – приглушенно сказал Пинг Понг. – Мы пришли. Здесь находится центр Миндалии. А там, где большой лампион, – самый центр мира. Это вычислили наши мудрецы. Поэтому площадь называется просто «Центр».
Они остановили Эмму и выбрались наружу.
Подойдя к большому лампиону, друзья увидели, что на нем что-то написано. Снова миндальскими буквами и снова сверху вниз. Выглядело это так:
Я, Пунь Гинь, царь миндальский, торжественно объявляю, что отдам в жены свою дочь, принцессу Ли Си, тому, кто вызволит ее из Дракон-Города.
Расшифровав надпись, Лукас изумленно присвистнул.
– Что там написано? – заинтересовался Джим.
Лукас прочитал надпись вслух.
А малютка Пинг Понг становился тем временем все беспокойнее.
– С молоком я и впрямь поторопился, – озабоченно пробормотал он себе под нос пару раз. И вдруг вскрикнул: – О, боги небесные!
– Что с тобой? – участливо спросил Джим.
– Ах, достопочтенные чужеземцы, – расстроенно отвечал Пинг Понг, – вам же известно, каково оно, с сосунками моего возраста: столько волнений в сей поздний час! Но ничего не поделаешь, это уже произошло, и мне настоятельно необходимо сменить подгузник.
