Дик Кинг-Смит - Поросенок Бейб
— Нет, — сказал фермер Хоггет. — Все в порядке.
Подождав, пока жена закроет окно, фермер скрылся в конюшне, а потом опять вышел на солнышко вместе с Бейбом.
— Сидеть, Пиг, — сказал он, но теперь его голос опять был теплым и добрым.
Поросенок преданно смотрел на хозяина. Фермер пригляделся и увидел прилипшие к пасти Бейба волоски — черные и среди них немного коричневых.
Он с удивлением покачал головой, и лицо его медленно расплылось в улыбке.
— Полагаю, ты задал им хорошую трепку, — сказал он, переломил ружье и вынул оттуда патроны.
Тем временем Флай сторожила стадо на дальнем пастбище. Она была очень взволнована. Она знала, конечно, что некоторые собаки нападают на овец, иногда даже те самые собаки, которые приучены пасти их. Но ее Бейб такого сделать не мог. И тем не менее он был там, в самом центре этого кошмара, запачканный кровью и склонившийся над мертвой овцой! Что хозяин сделает с ним? А может быть, уже сделал? Но она не могла бросить этих тупиц и все выяснить.
Флай вдруг сообразила, что, по крайней мере, они могли бы рассказать ей о том, что же произошло, если, конечно, от шока не потеряли остатки ума. Никогда прежде во всю свою долгую жизнь Флай не опускалась до беседы с овцами. Ими надо командовать, как солдатами, и они всегда, как солдаты, должны повиноваться. Она с отвращением подошла к ближайшей овце, и та сразу же отпрянула от нее.
— Стоять спокойно, тупица! — гавкнула Флай. — Ну, скажи мне, кто напал на вас. Кто убил старую овцу?
— Волк, — машинально сказала овца.
Флай раздраженно зарычала. Это что, единственное слово, которое эти придурки знают? Она поставила вопрос иначе:
— Это поросенок напал на вас?
— Бе-е-е-е-йб! — с воодушевлением заблеяла овца.
— Что это значит, тупица? — гавкнула Флай. — Он это был или не он?
— Волк, — сказала овца.
Флай едва сдерживала раздражение от глупости этого существа. «Я должна знать, что случилось, — думала она. — Бейб говорит, что надо быть вежливыми с этими лохматыми идиотками. Я попытаюсь. Я должна знать». Она перевела дух.
— Пожалуйста… — сказала она. Овца, собравшаяся было щипать траву, резко подняла голову и уставилась на колли с выражением полнейшего недоумения.
— Повтори еще ра-а-аз, — сказала она, и несколько других овец, прислушиваясь, подошли поближе.
— Пожалуйста, — сказала Флай, с трудом превозмогая себя, — не будете ли вы так любезны сказать мне…
— Слушайте, — прервала ее овца. — Слушайте! Внима-а-а-а-а-ние! — И все стадо сбежалось и встало вокруг. Они стояли тихо, разинув рты и с удивлением уставившись на колли.
«Ну не дурни ли! — подумала Флай. — Я хотела по тихоньку расспросить одну, так собралось полно этих тупоголовых. Но я должна знать, я должна знать правду о моем Бейбе, какой бы страшной она ни была».
— Пожалуйста, — сказала она еще раз сдавленным от усилия быть смиренной голосом, — будьте так добры, расскажите мне, что случилось этим утром? Бейб?.. — Но она не успела продолжить, так как при одном имени поросенка стадо разразилось всеобщим криком: «Бе-е-е-е-йб!»
Собственно, впервые в жизни слушая, что говорят овцы, Флай различала разные голоса, наперебой восхвалявшие Бейба. Это звучало как гимн в его честь. «Бейб прише-е-е-ел!», «Он нас спа-а-а-а-ас!», «Он прогнал волков про-о-очь!», «Он их наказа-а-а-ал!», «Сла-а-а-ва ему, сла-а-а-а-ва!»
Какое чувство облегчения она испытала, когда услышала и поняла все, что кричали овцы! Так это были собаки-бандиты! И ее мальчик пришел на помощь! Он не злодей, он герой!
Хоггет и Бейб взбирались на холм, слышали весь этот шум-гам, и фермер послал поросенка вперед, опасаясь, не вернулись ли бандиты.
Под этот шум Бейб и прибыл на место действия незамеченным как раз в ту минуту, когда Флай крикнула стаду:
— О, благодарю вас! Я так благодарна вам за то, что вы мне рассказали! Вы так добры!
— Ой, мама! — сказал голос позади нее. — Что с тобой произошло?
Глава десятая
«Выучи его наизусть»
Так как Бейб спас стадо не только от скотокрадов, но и от собак-бандитов, Хоггеты были ему многим обязаны.
Так как он был поросенком (хотя фермер Хоггет все чаще ловил себя на том, что думает о нем как о собаке), хозяева давали ему еду в неограниченном количестве, ведь для свиней ее никогда не бывает слишком много.
Так как у Бейба была сила воли и он радовался, что обрел способность быстро бегать, он воздерживался от переедания.
Так как всегда много оставалось, Флай стала толстой, и цыплята пухленькими, и утки раздались, а крысы и мыши весело шныряли по конюшне с туго набитыми животами.
Миссис Хоггет стала звать Бейба к черному ходу и угощала его лакомым кусочком, чем-нибудь таким, что, по ее мнению, он особенно любит; и тут уж было недалеко до того, чтобы пустить его в дом, что однажды она и сделала.
Как-то фермер Хоггет пришел попить чаю и обнаружил: не только Флай, но и Бейб сладко спят около плиты. Попозже, когда он включил в гостиной телевизор и уселся в своем кресле, вошел Бейб, сел рядышком, и в шесть часов они смотрели новости вместе.
— Ему это нравится, — сказал Хоггет жене, когда она вошла в комнату. Миссис Хоггет многократно кивнула, и, как обычно, у нее нашлось что сказать:
— Славный маленький парнишка, хотя маленьким его теперь не назовешь, он так вырос, теперь он уже достаточно большой, ты знаешь для чего, но мы это никогда не сделаем, только через мой труп, я надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю, взгляни на него, нам давно следовало впустить его в дом, почему бы и нет?
— Он может испачкать ковер, — сказал фермер Хоггет.
— Никогда! — воскликнула миссис Хоггет, на протяжении всей речи качая головой. — Он ни за что не напачкает, он попросится выйти, как хорошая, чистоплотная собака, у него даже больше ума, чем у собаки, да меня не удивило бы, если бы он стал пасти овец, честное слово, хотя ты, наверное, думаешь, что я рехнулась?
Фермер Хоггет усмехнулся про себя. Он не говорил жене, а сама она еще не заметила, что всю работу теперь выполняет поросенок. Хоггет не собирался посвящать ее в свой план, заключительная часть которого состояла в том, чтобы выставить поросенка на Большие состязания собак-овцепасов. Это были открытые для всех желающих состязания самого высокого класса. Никогда еще за всю его трудовую жизнь у Хоггета не было животного, подходящего для этих состязаний. Теперь наконец оно появилось, и Хоггет не собирался отказываться от реализации своего честолюбивого замысла только потому, что это был поросенок.
Вполне возможно, через пару недель они будут состязаться с самыми лучшими собаками-овцепасами страны и, вполне возможно, появятся вот на этом самом телеэкране, который сейчас перед ними.
— Нет, ты не рехнулась, — сказал фермер.
«Но ты будешь порядком удивлена, когда вдруг увидишь нас по телевизору, — подумал он. — И другие тоже удивятся».
План его был прост. Он появится на Больших состязаниях с Флай и в самый последний момент, когда будет уже слишком поздно помешать, заменит ее поросенком. Неважно, что произойдет потом — могут дисквалифицировать, оштрафовать, отправить в тюрьму, все, что угодно, — только бы выставить поросенка, только бы показать им всем!
И они не смогут сказать, что их не предупредили; имя заявлено в регистрационной анкете. Он человек правдивый и потому беспокоился, что вопрос поставят так: «Имя собаки», — что тогда? Но ему повезло. В анкете было: «Имя хозяина» — Хоггет; «Имя участника состязаний» — Пиг.
Все правда.
Пастухи обычно дают своим собакам короткие имена, например Гип или Мосс; их быстрее и легче крикнуть, чем, например, «Бартоломео!» или «Вильгельмина!». И хотя могут сказать: «Пиг? Какое смешное имя», — никому и в голову не придет, что это и на самом деле поросенок.
* * *Последние две недели перед Большими состязаниями были временем интенсивной подготовки. Только миссис Хоггет, как обычно, была занята домашними делами и ни о чем не подозревала. Прежде всего Хоггет изменил тренировочный маршрут, исключив всякие «излишества», вроде дощатого мостика через ручей, и придумал новый маршрут, наиболее приближенный к тому, который, как он полагал, мог быть на состязаниях.
Флай, убедившись, что намерения, о которых она догадывалась, действительно претворяются в жизнь, сказала обо всем овцам; она теперь с ними ладила.
Конечно, каждый вечер перед тем, как устроиться на ночлег (все еще на конюшне, хотя Хоггеты были бы только рады, если бы Бейб спал в доме, такой он был воспитанный), колли и поросенок без конца говорили о предстоящем.
Как всегда чуткий, Бейб думал не только о себе, но и о чувствах приемной матери. Конечно, она бы, как говорится, клык отдала, только бы участвовать в Национальных состязаниях. Ведь это мечта каждой собаки-овцепаса. А ей придется сидеть и смотреть на него.
