Чаша судьбы - Алан Григорьев
— Что ты видишь? — Джерри потормошил его за плечо, но бард отмахнулся.
— Отстань, не до тебя сейчас.
— Но мне же тоже интересно!
Элмерик бесцеремонно закрыл ему рукой рот.
Бард не знал, как спасти Лето, — и не имел права вмешиваться. Но сердце подсказывало, что так не должно быть. Если боги в самом деле присматривают за каждым ритуальным поединком, им сейчас не следует оставаться безучастными…
Мысленно он взмолился о справедливости.
И тут жёлтые листья задрожали на ветвях, а потом разом осыпались вниз, открывая взгляду по-ноябрьски тёмное переплетение чёрных ветвей и гроздья красных как кровь ягод.
— Куда подевались королевы? — ахнул Джеримэйн. — Что за… вообще происходит?
Дождь превратился в снег. Лужи покрылись льдом. На ягодах заблестел крупитчатый иней.
Элмерик увидел, как из опавших листьев прямо на земле соткался силуэт Ооны. Королева Осени лежала среди зимней изморози, пыталась подняться и снова падала. Похоже, силы оставили её. Тонкие руки были исцарапаны о шипы, в янтарных глазах застыл ужас. Она тяжело закашлялась, выплёвывая сгустки крови прямо на свежевыпавший снег.
Вдруг прямо из тучи над её головой появилась стая красногрудых снегирей. Они расселись по ветвям и принялись клевать спелые ягоды, оглашая окрестности своими криками. Миг — и на ветвях не осталось ничего, а птицы, взмыв в воздух, соединились в стройную женскую фигуру. Элмерик сперва подумал, что это Медб, но, приглядевшись получше, понял, что ошибся — у незнакомки были чёрные, как вороново крыло, волосы, а одета она была в платье цвета тех самых ягод — яркое, сочное и отороченное белым мехом, будто присыпанное инеем. Тонкие морозные узоры поднимались вверх по юбке и рукавам, на шее сияло ожерелье из остроконечных сосулек, а в ушах покачивались серьги из снегириных перьев. Элмерика немного смущало, что лицо незнакомой девы было точь-в-точь такое же, как у Медб. Они были похожи, как сёстры-близнецы, или, может, как мать и дочь.
— Осень сменяет лето, но зима всё равно настанет, — она почти пропела эти слова и хлопнула в ладоши.
Вокруг таинственной незнакомки завертелся-закружил снежный вихрь. Элмерик сморгнул — ему показалось, будто колючая снежинка попала в глаз. Сквозь слёзы он успел увидеть, как чёрные пряди становятся рыжими, а сквозь алые рукава платья проступает знакомая прозелень. Когда он протёр глаза кулаками, перед ним снова стояла Медб — и улыбалась. Снег растаял, в стороны разбежались ручьи, листья побурели и стали мягким перегноем, терновник и плющ исчезли, словно их никогда и не было. А на том месте, где прежде кашляла кровью королева Оона, остался лежать лишь маленький медный листок из её короны.
Медб присела на корточки, подняла его, медленно встала и торжествующе воткнула лист себе в волосы.
— Боги сделали выбор. Правда на моей стороне.
Первым опомнился мастер Дэррек. Он захлопал в ладоши, приветствуя победительницу, и круг из светящихся грибов с хлопком разомкнулся. Туман рассеялся, двор обрёл привычные очертания. А небо на востоке уже светлело, предвещая скорый рассвет.
— Ничего не понимаю, — пробурчал Джерри, выбираясь из плетёного гамака. — Это что за тётка была?
Элмерик почесал в затылке.
— Я не совсем уверен, но думаю, что Медб помогла её ещё не рождённая дочь, которая унаследовала силу зимы от Брэннана. Помнишь, наставники говорили, что дитя — это не только слабость, но и преимущество?
— Но разве может быть две королевы Зимы одновременно?
— Кажется, нет. Может, она и не королева вовсе, а какая-нибудь зимняя дева — кто их разберёт этих эльфов? В любом случае, победа осталась за Медб.
— Ох и проигрался нынче мастер Патрик! Да и я, признаться, тоже поставил на Оону. Жаль, ты не стал участвовать, дурачок, — Джеримэйн вздохнул и полез в карманы за звонкими монетами.
Тем временем Браннан подошёл к королеве Лета и заключил в объятия, признавая её победу. Немного поодаль от короля-воина стояли Шон и Мартин — Элмерик даже не заметил, когда те появились. Наверное, спустились во двор, когда битва уже началась. Рыцарь Сентября был без маски, со своим лицом — и это было совсем не удивительно: ведь Бельтайн уже вошёл в силу. В воздухе даже пахло как-то по-особенному: началом лета.
— Ты не станешь мстить мне за свою мать? — настороженно спросила Медб, когда король-воин, отстранившись, разомкнул объятия.
— Непременно стал бы, случись всё иначе. Но суд есть суд. Ни к чему противиться воле богов, — ответил Брэннан. — Но вот за Эйвеона я не поручусь.
— О, пустяки. Его месть мне не страшна, — королева Лета пригладила растрепанные волосы ладонью. — Но на твоём месте я бы удалила его от королевского двора подальше.
— Я не нуждаюсь в твоих советах и сам решу его судьбу, — Браннан поднял с земли плащ Медб, отряхнул и накинул ей на плечи. — Что ты теперь собираешься делать?
— Отправлюсь домой. Мне нужно отдохнуть. Сообщи потом, чем тут у вас всё закончится, — королева провела рукой по измятому платью, и складки тут же разгладились, а прорехи затянулись свежей вышивкой из листьев.
— Ты узнаешь об этом первой, — заверил её Браннан. — Но прежде, чем ты уйдёшь, хочу предложить тебе одну сделку.
— Какую?
— Не ищи подвоха, всё намного проще, чем ты думаешь. Как я понял, ты хотела бы вернуть Олнуэн? И вот совпадение: она тоже не горит желанием оставаться со мной. А я, признаться, не из тех, кто удерживает жён силой, — в предрассветных сумерках лицо короля казалось бледнее обычного, и поэтому тёмные, почти чёрные глаза выделялись ещё ярче.
— Зачем же ты тогда забрал её назад? Что-то ты темнишь, Браннан, — Медб сложила руки на груди и глянула на него с вызовом.
— О, это был не я, а Эйвеон. Он сделал это по приказу Ооны. Мне в тот момент было немного не до того.
Немного подумав, королева Лета кивнула:
— Хорошо, допустим, я тебе верю. И что же ты хочешь взамен?
