Всё о Кыше, Двухпортфелях и весёлых каникулах - Юз Алешковский
— Серёжка! — вдруг окликнули меня. — К тебе Анна Павловна пошла.
«Этого ещё не хватало!» — поморщился я и побежал домой.
Глава 2
В подъезде я столкнулся с Гариком. Он тоже сообщил:
— Там Анна Павловна!
Я вызвал лифт. Гарик зачем-то зашёл со мной в кабину. Мне не хотелось с ним разговаривать, потому что он отказывался диктовать мне диктанты. И вообще я его недолюбливал: в нём всегда было что-то лживое и недоброе. Я нажал кнопку, а Гарик, когда лифт был между вторым и третьим этажом, нажал на «стоп».
— Нас никто не услышит… — быстро сказал он. — Я знаешь что придумал? Клубника уже поспела. Сам видел… Давай ночью слазим в сад…
— А дальше что? — спросил я.
— Её хотят везти на выставку.
— Ну и пусть везут.
— Так мы же копали, пололи… Надо хоть попробовать…
Доказывать что-либо Гарику мне было противно и некогда: не терпелось услышать разговор Анны Павловны с мамой.
— Полезем! — уговаривал Гарик. — Даже интересно. Ночь, а мы ползём… А?
— Не пойду. Отпусти кнопку! — прикрикнул я.
— Скажи — струсил. Мямля! — обвинил Гарик.
Внизу кто-то забарабанил по железной сетке. Я оттолкнул Гарика и нажал кнопку.
— Струсил? Струсил? — не отставал Гарик.
Мне очень хотелось сказать всё, что я о нём думаю, но лифт остановился, я вышел на площадку, тихо прикрыл дверь и пригрозил Гарику:
— Я тебе ещё покажу!.. Я тебе струшу! Только попробуй залезть в сад!
— Иди! Иди! Пожалуйся! Предатель!.. — злобно зашипел Гарик.
— Я не предатель! — не задумываясь сказал я, хотел войти в лифт, чтобы выяснить, кто из нас предатель, но тут снова забарабанили по железной сетке, и Гарик поехал вниз.
Глава 3
Я уже хотел было открыть дверь, но услышал, что мама и Анна Павловна разговаривают в передней. Я замер у двери. Мама всхлипнула:
— В кого он? Я за диктанты получала в школе только четвёрки и пятёрки. Муж до седьмого класса был отличником. Мы вместе учились. Так в кого же он? В кого?
— Да-а… делать в одной фразе из пяти возможных ошибок восемь — рекорд.
— Прямо пещерный житель… — Мама снова всхлипнула.
— Только не нужно отчаиваться. Я уверена, что Серёжа настроен серьёзно. Ему необходимо помочь до начала консультаций в школе.
— Как помочь? Я пробовала ему диктовать и испортила все нервы. Вместо «вперёд» он пишет «впирёт»; вместо «камень» — «каминь»… Это безнадёжно. Только в дворники ему дорога!..
Я разозлился и открыл ключом дверь.
— Вот! Взгляните на него! — сразу набросилась на меня мама. — Ты понимаешь, что, если не будешь всё лето писать диктанты, тебе откроют зелёную улицу в дворники? Ты понимаешь это или нет? Не ковыряй в носу, когда с тобой разговаривают взрослые!
Я молчал, теребя носком ботинка дорожку.
— Серёжа, — сказала Анна Павловна, — ты обещал взять себя в руки и каждый день писать диктанты. Но мама жалуется, что дело стоит на месте.
— Как же ему не стоять, — пробурчал я, — если никто не хочет диктовать, а она… только хлопает меня учебником по голове после каждой ошибки!
— Как же тебя не хлопать? — возмутилась мама. — Поверьте, он исключительно назло мне написал вчера «жоравли» вместо «журавли». И ещё заявил: «От слова «Жора».
— Ну знаете… — Анна Павловна развела руками. — В общем, Серёжа, если ты не подучишь правила и не переборешь рассеянность…
— …то останешься на второй год, — подсказал я.
— Я этого не переживу! — решительно заявила мама.
— Тогда я вам советую взять репетитора хотя бы на месяц.
— Позор! Как последнему тупице! Дожил!.. — сказала мама.
— Итак, Серёжа, забудь про лето. Никаких турпоходов, лагерей, футболов и плавания с утра до вечера. Пиши диктанты, больше читай и развивай зрительную память. Как пишется «зрительную»? — спросила Анна Павловна.
— «Тельную», — сказал я, немного подумав.
— Молодец! Я всегда утверждала, что врождённой безграмотности не бывает.
— Бывает, бывает… — грустно прошептала мама.
— В общем, до свидания. В августе я с тобой позанимаюсь. Главное, помни: ты сам кузнец своего счастья… Простите, я очень спешу.
— Угу… Буду ковать железо, пока горячо.
— Видите! Он шутит, — сказала мама.
— Я больше не буду, — пообещал я на всякий случай.
— Всего хорошего. Спасибо, что зашли. — Мама вытерла слёзы и открыла дверь.
Анна Павловна ушла.
Я поплёлся в комнату, уверенный, что нет на свете человека несчастнее, чем я.
Глава 4
Мой отец задержался на собрании. Когда он пришёл, мама сообщила:
— Была Анна Павловна. Она советует взять репетитора.
— Репетитора мы брать не будем, — сказал отец, повесив пиджак на стул.
— Как не будем? — удивилась мама. — Ты шутишь? Ведь ребёнок на краю пропасти! — (Отец посмотрел на меня и засмеялся.) — Ах, значит, тебе денег жалко? Значит, ты предпочитаешь, чтобы этот шалопай лишний год учился в пятом классе и рос тунеядцем?
— Не захочет учиться — будет работать.
— Дворником? — спросила мама.
— Да. Дворником, — спокойно подтвердил отец.
— Посмотрим, до чего доведёт всех нас твоё олимпийское спокойствие.
Мама ушла на кухню. Она всегда так делала, когда чувствовала, что спорить с отцом бесполезно. А однажды я услышал, как он сказал маме:
«Мы же договорились, что если у нас будет сын, то я играю в воспитании первую скрипку. Мужчину воспитывать труднее…»
— Пап! А почему у тебя олимпийское спокойствие? — спросил я.
— Ты как следует занимаешься? Вытянешь русский? — переспросил он.
— С правилами всё в порядке. Только диктатора нужно найти.
— Диктующего, — поправил отец. — И учти: я верю, что ты вытянешь. Если подведёшь, мы перестанем быть товарищами. Думаешь, я не знаю, почему ты завалил язык?
Это была правда. Отец никогда не ругал меня и сохранял олимпийское спокойствие, как Зевс. Но уж лучше бы он ругал меня, как мама, а не грозил порвать товарищество и не обижался, по неделям со мной не разговаривая.
— Ну а что, если я и вправду родился безграмотным? — спросил я.
— Не хитри! — сказал отец. — Профессор Бархударов тоже родился безграмотным, а стал автором учебника. А мама, думаешь, ещё в пелёнках писала на пятёрки диктанты?
— А почему тогда — я это читал в журнале, — когда Вольтер делал ошибки и ему сказали про это, он ответил: «Тем хуже для орфографии»?
— Пока ты не Вольтер, а Царапкин, ты должен писать без ошибок. Понял?
— Понял… А когда вы вместе учились, мама была ябедой?
— Была одно время, — нарочно громко сказал отец и подмигнул мне.
— Ну?! Как она ябедничала? — спросил я.
— Я одно время любил есть бублики на уроках…
— Она выдала?
— Написала заметку в
