Вера Иванова - Большая книга зимних приключений для девочек (сборник)
Новые рекорды…
Как ни старалась Настя, произошедшее с ней скрыть не удалось. Девчонки единодушно отметили и новый цвет волос, и их длину, и новую прическу, а также необычное количество косметики на лице.
– У тебя косы даже толще моих! – ревниво обронила Ира Беларева. – И длиннее! А я свои с первого класса отращиваю! Как такое может быть?
– А тона на лицо можно бы и поменьше, – наставительно произнесла густым певучим голосом Тамара Шарохина. – И с пудрой явный перебор! А туши, наоборот, маловато.
– Ну, это от неопытности, – бросилась защищать подругу Лара. – Я первый год когда красилась, тоже все неправильно делала. Мастерство приходит с практикой!
Лишь Вика не принимала участия в разговоре. Она настороженно молчала, бросая на Настю мрачные взгляды поверх книжки. Фолиант в ее руках назывался «Как избавиться от чар черной магии».
Учителям новый облик Насти не понравился. Но если некоторые восприняли его более или менее лояльно, только чуть-чуть пожурив нарушительницу, то преподавательница физкультуры Эвелина Ивановна была категорична и непреклонна.
– Сейчас же отправляйся в туалет и смой с лица всю эту гадость! – приказала она, едва увидев Настю.
– Но я не… – слабо попыталась протестовать девочка.
– Ты хочешь, чтобы я сама тебя умыла?
Пришлось подчиниться. Настя даже знала, какими словами Вика отметит ее возвращение! И не ошиблась.
– Ой, мамочки! – услышала она, вернувшись в зал. Однако на этот раз отметилась не Вика, а ее подруга Катя Малышева.
– Так ты еще и издеваться?! – рассердилась Эвелина Ивановна. – Я тебе велела умыться, а ты еще больше накрасилась!
– Но я не… – снова запротестовала Настя.
– Сто подскоков на месте, немедленно! – прервала ее учительница, показав на скакалку. – А вы? Чего уставились? Никогда Абашину не видели? – накинулась она на замерший класс.
– Такой – никогда! – от имени всех заявил Миха, исподтишка показывая Насте поднятый вверх большой палец.
– Вот теперь с тоном в самый раз, – шепнула Тамара. – Но только излишек туши и брови слишком сильно намазала. И нарумяниться могла бы поменьше!
– Ой, Аська, я догадалась! Ты ведь тату-макияж сделала, да? – схватила Настю за руку Ира Беларева. – Просто супер! Как свое! Скажешь потом, у кого и сколько стоит, хорошо?
Под перешептывание парней и хихиканье девчонок Настя взяла скакалку, начала подпрыгивать. Но – странное дело! Если раньше она едва могла допрыгать до пятидесяти, то теперь совершенно не чувствовала усталости. Наоборот, она стала легкой, подвижной и прыгучей, как мячик. После сотого прыжка захотелось продолжить, и Настя, все ускоряя темп, допрыгала до двухсот, потом счет пошел на триста, четыреста…
Эвелина Ивановна подошла и встала рядом, считая прыжки вместе с остальными. Когда Настя одолела полтысячи, учительница, позабыв недавнюю размолвку, принялась энергично подбадривать девочку.
– Давай, Абашина! Молодец! Жми, Настя! На рекорд идешь!
На тысяче Настя решила остановиться. Последние три раза ей вдруг захотелось прыгнуть как можно выше, и она, оттолкнувшись, взмыла чуть ли не на метр, чуть-чуть зависла и под бурные аплодисменты опустилась на пол.
– Ну, Абашина, удивила! – похвалила ее повеселевшая и подобревшая учительница. – Молодец! Надо бы тебя и по другим нормативам проверить. Чувствую, что и в остальных видах у тебя способности. Мы с тобой такие дела закрутим! На соревнования пойдешь, в чемпионки выйдешь! Это надо же, а? Тысяча прыжков!
Раскрасневшаяся Настя стояла посреди зала и растерянно улыбалась. Она сама не понимала, что произошло. Тысяча прыжков! Такое ей бы и во сне не приснилось. И ни капли не устала! Могла бы пропрыгать еще столько же. Это было и восхитительно, и страшно – она окончательно перестала себя узнавать. Лицо, волосы, тело – все переменилось. Она стала другой. И кем же, интересно? И что же такое творится с ней с утра?
– Умойся, причешись и принеси дневник. Получишь пять с плюсом и благодарность! – объявила учительница.
Пять с плюсом! У Насти никогда в жизни не было таких отметок, тем более по физкультуре. И еще благодарность! Она вообще не слышала, чтобы такое в дневники писали. Замечание – да, но похвала…
Счастливая девочка вприпрыжку выбежала из зала, гадая, смогла бы сама учительница побить ее рекорд. После умывания щеки запылали еще ярче, и Настя захотела переплести растрепавшиеся косы. Но волосы стали еще гуще и никак не хотели приглаживаться, нахально топорщась во все стороны. В итоге Настя махнула рукой, решив просто расчесать их и оставить как есть – наверняка теперь, после ее невероятных успехов, Эвелина не будет придираться. И вообще, вроде бы с ее новым обликом все прошло довольно гладко. Слава богу, неприятности и неожиданности закончились! Неужели она наконец-то, впервые за последние дни, сможет вздохнуть спокойно?
Настя причесывалась и не знала, что ее надеждам на спокойствие суждено оправдаться совсем не скоро…
…и новые огорчения
Никита появился в зале в разгар всеобщей суматохи. Учительницы не было. Несколько секунд парень стоял незамеченным, наблюдая за бумом, охватившим класс, – парни и девчонки, все как один, прыгали через скакалки. На его глазах участники необычного соревнования начали по очереди «сходить с дистанции», разочарованно сообщая о результате – семьдесят три… сто тридцать семь… сто девяносто один… Последним был Миха, которого хватило на триста четыре прыжка.
Усталые одноклассники без сил развалились на скамейках и только тут заметили Никиту.
– Привет, народ! – бодро помахал им опоздавший, гадая, почему это все вдруг замолчали и уставились на него, дружно открыв рты.
– Ой, мамочки! – прозвучало уже, наверное, в сотый раз за эти дни.
«Ну что еще?» Сердце у Никиты заныло от недоброго предчувствия. Неужели это реакция на его лысую голову? Эх, надо было до конца урока в раздевалке посидеть! Но после парикмахерской ему вдруг как никогда захотелось побегать, попрыгать, покидать мячик в баскетбольную корзину… Парень в замешательстве замер посреди зала, растерянно оглядывая одноклассников. Все молчали, с ужасом глядя на него. Да что он, в привидение превратился, в конце концов?
– Вы че, народ? – обратился он к ребятам. – Лохнесское чудовище увидели? Это же я, я, Никитка Коваленко!
– Теперь поняли, – выдавил из себя Миха. – Ты в зеркало-то с утра смотрел?
– А, ты о моей новой прическе! – неловко усмехнулся Никита. Он прикоснулся к голове, и… свет померк в его глазах. Лысины не было! Вместо жесткого ежика снова вились локоны. Испуганный, он ощупал голову еще раз – так и есть! Волосы опять отросли! Жесткие, непослушные, курчавые… Да еще длиннее, чем раньше! А… как же тогда остальное? Ресницы? Брови?!
Никита застонал, бросился в комнатку учителей, где было зеркало. Так и есть! Мучения в парикмахерской оказались напрасными. Вокруг лица дыбилась густая грива, а ресницы и брови снова стали черными как смоль…
Никита в отчаянии выбежал обратно в зал и нос к носу столкнулся с Настей. Поглощенный собственными переживаниями, он не сразу понял, кто это. А узнав, замер как вкопанный. Вихрь чувств охватил его: потрясение от озарившей вдруг догадки, обида, злость и – страх перед какой-то нечеловеческой, непривычной красотой…
Его появление потрясло Настю не меньше. Прижав руки к щекам, она поедала его взглядом и что-то быстро бормотала.
– Панацея! – услышал Никита. – Панацея!
– Ой, мамочки! – на этот раз это снова была Вика.
– Да… – согласилась Лара. – Это уж точно «мамочки».
Класс зашумел, девочки испуганно сбились в кучку, парни храбрились, перекидываясь мячом, но тоже старались держаться подальше от странной пары.
Возвращение учительницы было как никогда своевременным, хотя даже Эвелина Ивановна при виде опоздавшего Никиты и стоящей рядом Насти вздрогнула и ахнула таким басом, что показалось, будто выстрелила пушка.
Все же ей довольно быстро удалось взять себя в руки.
– Это что еще за демонстрация? – грозно нависла она над «близнецами». – Что за мода такая? Кто вам разрешил такое сделать? Забыли, где находитесь? Здесь школа, а не подиум! А я-то Абашиной еще и благодарность записать хотела! А она тут выкручивает! И Коваленко туда же!
К счастью для всех, раздался звонок.
А вот уж в раздевалках Никите и Насте досталось по полной программе.
– Могла бы и сказать, что у вас с Никиткой любовь! Подруга называется! – высказала общее мнение Лара.
– Вот именно! Иначе как бы ты уговорила парня на химию, ума не приложу! – наперебой закричали Ира, Тамара и Катя. – Тем более такого женоненавистника, как Коваленко!
– Да какая любовь, вы что! – отбивалась Настя. Она пыталась развязать на кроссовке шнурок и не знала, плакать ей или смеяться. – И не уговаривала я никого… И химии у него нет! Это все «панацея»!
