Жан-Филипп Арру-Виньо - Шоколадные каникулы
— Давай, Пулидор! — орал я.
— Вперед, Меркс! — вопил Жан А.
Толпа колыхалась, подпрыгивала, визжала. Еще чуть-чуть, и нас расплющат о заграждение… Хоть шею оторви, все равно ничего не видно. Спортсмены приближались к финишу, волнение нарастало, по телу бегали мурашки.
Сначала на мотоциклах проехали полицейские, чтобы расчистить путь велосипедистам, потом — машины с руководителями команд и теле- и радиожурналистами в наушниках и с микрофонами в руках. Группа лидеров была уже совсем близко.
— Вперед, мотоциклисты! — кричал Жан В., который так ничего и не понял.
— Впелед, золтая майка! — пищал Жан Д.
— Вперед, Жаны! — кричал дедушка.
— А кто это — Жаны? — спросил у него дядька, который стоял рядом с нами.
— Это — очень известная команда, не сомневайтесь! — объяснил дедушка.
Если честно, велосипедисты пронеслись мимо так быстро, что мы еле успели разглядеть желтую майку. И конечно, среди такого множества круглых спин невозможно было различить Меркса или Пулидора. Ни Люсьена ван Эмпа, ни Роже де Вламинка… И зачем только мы собирали наклейки с их портретами — в жизни они все равно другие. Мы еще разок крикнули: «Вперед, Пулидор!», «Вперед, Меркс!», и все закончилось.
Уходить мы не спешили, дождались запоздалых гонщиков и уборочной машины. Но мы так долго стояли не для того, чтобы уйти сухими, поэтому подождали и поливальную машину на случай, если машина-метла подмела не всех задержавшихся. В общем, ушли мы самыми последними с целой грудой рекламных сувениров. Мама точно «обрадуется», когда нужно будет все это сложить в чемоданы. Но мы ничего не выбросим: сувениры с «Тур де Франс» — это святое! Только Жан А. чуть-чуть расстроился. Он думал, что перед финальным рывком спортсмены выбросят зрителям свои фляжки для воды, и он заберет одну себе. Может, это будет даже фляжка лидера. Кто знает? Она бы отлично смотрелась с новым полугоночным великом с семью скоростями, который ему подарили на день рождения. Все друзья Жана А. сдохли бы от зависти! Ну а так… придется развлекать публику дешевыми наклейками.
— А кто выиграл-то? — спросил Жан А., когда мы сели в машину.
Хороший вопрос! В шуме и суете мы даже не слышали, как комментатор объявил имя победителя.
— Надежная команда! — засмеялся дедушка Жан. — Ваши родители подумают, что вместо велогонки я возил вас черт знает куда…
Победителя объявил нам папа. Он, видно, пожалел, что не поехал с нами, потому что после обеда сбежал от бабушки Жанет в палатку аренды парусников, чтобы послушать по радио репортаж с «Тур де Франс».
— Ура! Победил Эдди Шмеркс! — крикнул Жан Г.
— Меркс, редиска, Меркс! — поправил его Жан А. с таким важным видом, как будто победил он сам.
— Сам ты редиска! Оплеуху захотел?
— Оплеуху от малявки? Не смеши! — ухмыльнулся Жан А. — Можешь хоть всю жизнь умолять, все равно не поменяю наклейки на твою дурацкую фляжку.
В тот вечер перед отъездом дедушка сфотографировал всех нас на пороге гостиницы. А папа, который был очень рад поскорее избавиться от общества бабушки Жанет, решил сделать еще один снимок, но уже с дедушкой Жаном. На снимке мы все — даже Жан Е. — в кепках «Тур де Франс», подняв руки, кричим «Ура!», как будто победили в командном зачете.
Я вклеил эту фотографию в тетрадку «Тур де Франс, 1970 г.». Теперь, глядя на нее, я думаю, что с дедушкой нам все-таки очень повезло. В команде Жанов желтая майка лидера, бесспорно, принадлежит ему.
Открытка
Каникулы в «Алых скалах» подходили к концу Через три дня нам предстояло вернуться домой. Забавно, но казалось, будто мы приехали только вчера. Напоследок мы решили оторваться по полной программе.
С того дня как мы ездили на «Тур де Франс», Жан А. называет себя Жан-Эдди.
— Почти «Жан-Иди-ты…», — подтруниваю я над ним.
По правде говоря, ему повезло, что он болел за Эдди Меркса: Жан-Эдди звучит лучше, чем Жан-Раймон или Жан-Пулидор.
— Даже если я вдруг не стану чемпионом «Тур де Франс», то всегда смогу петь в стиле йе-йе[2]! С таким-то именем!
Он не снимает майку даже на пляже: не потому, что боится обгореть, а ради загара велогонщика, которым можно будет хвастаться перед школьными друзьями… Он все-таки выменял именную фляжку у Жана Г., и теперь, когда мимо проходит какая-нибудь девчонка, начинает жадно пить, как спортсмен в разгар состязания.
А я, когда вырасту, буду руководителем команды, а не гонщиком. Зачем крутить педали как сумасшедший, если можно наблюдать за всеми этапами гонки, стоя в кабриолете?
— Я думал, ты собираешься стать спецагентом, — заметил Жан А.
— Так что мне мешает весь год быть спецагентом, а летом — руководителем команды?
— Что ж, мысль неплохая. Заодно будешь смазывать мне переключатель скоростей и менять стертые шины.
— Надейся и жди, — огрызнулся я. — В моей команде калек не будет.
— Сам ты калека!
— Так и быть, возьму тебя, но только если будешь лучшим горняком[3] или лидером.
— Крутить педали за команду Жана-Жирдяя? — усмехнулся Жан А. — Да ни за что на свете!
Жалко, что мы не взяли с собой наши полугоночные двухколесники. Зато хозяин «Алых скал», который похож на профессора Бергамота, одолжил нам свой старый офицерский велосипед, и теперь мы периодически гоняем вокруг отеля на время. Но есть одна проблема: этот велосипед двухместный, и Жан А. всегда хочет сидеть сзади, чтобы вообще не напрягаться, а просто делать вид, что крутит педали. И это обычно плохо заканчивается…
А еще все плохо заканчивается у Жана В., который со дня нашего похода в цирк репетирует свой номер. Папа с мамой как-то застукали его за метанием дротиков. Он бросал их в дверь комнаты с завязанными глазами, а Жан Г. служил ему живой мишенью. Ну и влетело Жану В. тогда! Поэтому теперь он учится жонглировать шарами для игры в петанк, только, само собой, не металлическими, а пластмассовыми.
Хорошая новость: Жан Г. и Жан Д. заняли седьмое место в конкурсе на лучший замок из песка. «Клуб Микки Мауса» вручил им два огромных пакета с раскрасками и кучей пляжных игр, а еще — настоящий диплом, который они теперь везде носят с собой. Гордятся!
Что касается Жана Е., то ходить у него получается все лучше и лучше. Особенно хорошо он бегает по чужим полотенцам на пляже. А еще он все время рвется поиграть с нами в настольный теннис. Макушкой он еще едва достает до стола, и поэтому играть с ним никто не хочет. Тогда он начинает реветь, и в дело вынужден вмешиваться папа. Раз мы не даем ему разгадать первый за все каникулы кроссворд, он запрещает нам играть и разгоняет всех по комнатам до самого ужина.
Мама уже потихоньку собирает чемоданы и все чаще качает головой, видя, сколько всего ей предстоит туда уместить.
— Не волнуйся, дорогая, ведь у тебя всё всегда под контролем, — успокаивает ее папа.
— Мне кажется, я это где-то уже слышала…
Впрочем, даже они с папой умудрились отдохнуть. В последний день папа пригласил нас всех отметить конец отпуска. Вдалеке над морем садилось солнце, и мы ввосьмером собрались на террасе. Волосы у нас еще не просохли после душа, и мы набросили на плечи свитера, потому что к ночи уже становилось прохладно. Волшебный вечер!
— Ну что, Жаны, вам понравились каникулы? — поднимая бокал, спросил папа.
— О-о-очень! — хором закричали мы.
— Тогда флоту и базе отдыха «Алые скалы» — гип-гип…
— Ура-а-а!
Другие постояльцы посмотрели в нашу сторону с опаской, как будто мы взорвали пару завалявшихся со Дня Республики[4] петард. Обычно мама не любит обращать на себя внимание, но в тот вечер даже она громко радовалась вместе с нами.
— Дорогой, как ты думаешь, мы когда-нибудь сюда вернемся? — спросила она.
— Кто знает, — загадочно ответил папа.
На самом деле мы не очень-то расстроились из-за отъезда. Летние каникулы ведь только начались, и впереди у нас были еще три незабываемые недели в деревне у бабушки Жанет и дедушки Жана.
— Может, напишем что-нибудь в гостевую книгу? — предложил папа.
— А что такое «гостевая книга»? — спросил Жан Г.
— Это такой альбом воспоминаний, — объяснила мама. — Кто этим займется?
— Я! — воскликнули мы хором.
Было решено бросить жребий, и выиграл Жан Д. Но поскольку он еще не умел писать, Жан В. решил ему помочь:
«Алые скалы» — это плосто супел! Лутсая база одыха на всем молском флоте!
— Ты картавишь, даже когда пишешь? — съязвил Жан А.
— Я не калтавлю, ледиска, — обиделся Жан Д. — Плосто Жан В. не умеет плавильно писать.
— Готовы к прощальному ужину? — вовремя вмешался папа.
— Готовы! — в один голос выкрикнули мы и повскакивали со стульев.
