Анна Антонова - Встреча в Зазеркалье
Я затащила лыжи обратно, прислонила их в угол и стала торопливо сбрасывать лыжную экипировку. Я же не говорила Витьке номер комнаты, откуда он узнал? Не провожал, лыжи не чинил... У Мишки со Славиком спросил? Но когда, если только что появился?
Ответов на эти вопросы у меня не было и, как я предполагала, не будет – не спрашивать же его самого! Поэтому я выбросила из головы тормозящие мысли и сосредоточилась на сборах. Меня ждут, в конце концов... И тут же какой-то противный голос внутри ответил: ничего, подождут!
Снаряжаясь в дальнюю зимнюю дорогу, я натянула на себя все теплые вещи, какие у меня были. Кто его знает, сколько мы на улице пробудем! Хорошо, что сегодня я предусмотрительно намазалась кремом от мороза заранее, хотя никаких романтических спасений из сугроба не ждала. «Выходит, ждала все-таки», – подколол тот же голос, но я отмахнулась от него и, уже полностью одетая, пошла полюбоваться на себя в зеркало.
Убедившись, что с лицом все в порядке, я на всякий случай еще раз припудрилась и вернулась в комнату за сумкой. Запнувшись о лыжи, я погладила их и извинилась:
– В другой раз, ладно?
Когда я появилась у входной двери, Витька недовольно проворчал:
– Сколько можно собираться?
– Кто бы говорил, – парировала я.
– А что я? – удивился он. – Я здесь уже минут десять торчу, запарился уже.
И он демонстративно помахал полой расстегнутой куртки.
«Сам все время опаздываешь», – хотела пояснить я, но опять почему-то промолчала. Что такое, этот парень действует на меня прямо как удав Каа на бандерлогов из сказки про Маугли!
Витька тем временем застегнул куртку, и мы наконец отправились в путь.
Пока мы шли от корпуса к воротам, я нервно озиралась:
– А уезжать разве можно?
– В погоню не пустятся, – успокоил он. – Но мы на всякий случай выйдем через калитку в лес.
Так вот что он там делал, когда я пыталась на лыжах покататься, – дорогу разведывал! Однако озвучивать свою догадку я не стала во избежание неуместных ассоциаций. Вдруг накатила радость – мы с Витькой убегаем из лагеря и едем в музей Чуковского! На месте я, конечно, не запрыгала, но рот сам собой разъехался до ушей. Я даже испугалась, что Витька заметит мою идиотскую улыбку, и поспешила стереть ее с физиономии. Правильно Лиана сказала: детский сад, штаны на лямках. Или что-то в этом роде.
Мы благополучно выбрались через калитку и по тропинке прошли к автобусной остановке. В лесу нам встретилось немало лыжников, которые проводили нас недвусмысленными взглядами и ухмылками. Но мне было все равно. Пусть смотрят!
Едва мы устроились на мягком кожаном сиденье старенького дребезжащего автобуса, Витька доложил:
– Я вчера домой ездил. Родители позвонили, сказали, Тузик заболел. Я и отпросился.
Все разъяснилось самым простейшим образом, и я лишь спросила:
– Кто такой Тузик?
– Кролик наш.
– И что, без тебя бы не справились? – Я чувствовала, что становлюсь бесцеремонна, но уже не могла остановиться. – У тебя ведь родители ветеринары!
– Они в цирк вечером ушли, – просто пояснил он. – А я не хотел, чтобы Тузик один оставался.
– А вечером-то они что там делают? – удивилась я.
– Я же рассказывал – зрителей с животными фотографируют.
– Цирковыми?
– Нет, – вдруг отчего-то смутился Витька, и я безжалостно уточнила:
– С Тузиком?
– У нас еще лиса живет и питон.
– Да не может быть! – не поверила я. – Правда?
– Ну да, правда.
– А их как зовут? – спросила я, будто это самое важное.
– Питона никак не зовут, – бодро начал Витька. – А лису... – он замешкался и умолк.
– Алиса, – со вздохом ответила за него я.
Недаром я сразу, как про лису услышала, какой-то подвох почувствовала!
– Алиса, – со смущенным смешком подтвердил он.
– Что ж так банально-то, – подколола я.
– Первое, что родителям в голову пришло, – развел руками Витька.
Я решила сменить скользкую тему:
– А питона почему никак не зовут?
– Да он все равно имени своего не знает и к людям не привязывается.
– Мозгов маловато, – перевела я. – Глупое земноводное.
– О, какие мы слова знаем, – ехидно заметил он.
– А что? – удивилась я. – Чай, не с необитаемого острова, тоже в средней школе обучаемся.
– Да, но обычно никто ничего не помнит, – махнул рукой Витька. – А уж тем более про какой-то там класс земноводных...
– Тип – класс – отряд – семейство – род – вид – особь, – послушно перечислила я классификацию живых существ, которую мы учили на биологии еще классе в шестом.
– Ты и это знаешь, – поразился он.
– Да ладно тебе, – засмущалась я. – Подумаешь...
Доехав до конечной, мы вышли из автобуса и отправились на станцию – искать кассу. Витька купил нам билеты, хотя я все порывалась отдать деньги, и мы погрузились в подошедшую электричку – почти пустую по причине несезона.
– А кролика почему Тузиком зовут? – спросила я, когда мы устроились на жесткой деревянной скамейке.
– Не знаю, – пожал плечами Витька. – Просто по приколу – кролик Тузик. Смешно же?
Я согласно кивнула – смешно.
– Следующая станция Переделкино, – объявил скрипучий голос.
Так быстро доехали, что я даже не заметила!
Витька спохватился:
– Наша! – вскочил с места и вопросительно посмотрел на меня.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, хотя до станции было еще ехать и ехать.
Мы стояли в тамбуре возле самого стекла и смотрели на пробегающее за окном белое полотно с редкими узорами черных веток. Нехитрое зрелище завораживало, и говорить ни о чем не хотелось. Возникло странное чувство, что мы так и будем ехать и ехать, глядя на бесконечный заснеженный лес...
Поезд притормозил, мы вышли, спустились с платформы и оказались в заваленном снегом и абсолютно безлюдном дачном поселке.
– А ты уверен, что тут музей есть? – поежилась я.
– Сейчас все будет, – пообещал Витька, разворачивая какой-то листок.
Это оказалась распечатка из Интернета – адрес музея и план, как до него добраться. Со вчерашнего вечера, что ли, готовился? А если бы я не согласилась?
– Туда, – сверившись с картой, указал направление Витька, и мы зашагали по узкой тропинке между сугробами.
Задавать свои провокационные вопросы я, конечно, не стала, продолжила предыдущую тему:
– А все эти звери в цирке живут?
– Нет, у нас дома.
– Дома? – ужаснулась я. – Где же они помещаются?
– Питон в террариуме, – пояснил Витька. – А кролик и лиса в клетках.
– Бедные, – пожалела я зверьков.
– Кролику все равно, – пожал плечами он. – Лишь бы корм был. А лису мы иногда выпускаем побегать. Я с ней даже гулять хожу.
– Гулять? – хихикнула я. – С лисой? На поводке, что ли?
– Ну да, она же у нас ручная. Особенно зимой хорошо. Она так радуется, бегает, в снегу валяется... А однажды собака охотничья прибежала – так хозяин еле оттащил. Сказал: как взбесилась, неслись из другого района, никак не мог остановить.
– Добычу почуяла? – усмехнулась я.
– Конечно. Собака в квартире живет, но инстинкты никуда не денешь. Лису унюхала и – на охоту!
– Гулять с лисой на поводке, – хихикнула я. – Как на тебя люди-то смотрят?
– Да сначала даже не все понимают, она ж у нас чернобурка, – усмехнулся Витька. – Принимают за собаку. А потом, конечно...
Слушая эти диковинные байки, я думала: надо иметь немалое мужество, чтобы гулять по городу с лисой. И очень сильно любить эту самую лису...
– Смотри, указатель, – обрадовалась я.
Мороз был небольшой, но я уже начала подмерзать, и погреться совсем не помешало бы.
– Смотри! – снова завопила я, едва мы вошли в калитку. – Чудо-дерево!
У входа и правда росло раскидистое дерево, увешанное детскими башмачками, сапожками и сандаликами.
– Это из какой сказки? – не понял Витька.
– Не помню, – пожала плечами я. – Но где-то у Чуковского было дерево, на котором всякая обувь росла.
– Ну и фантазия, – хмыкнул он.
– Это еще что, детский сад! Помнишь из «Бармалея»:
«Нам акула-каракула нипочем, нипочем,Мы акулу-каракулу кирпичом, кирпичом,Мы акулу-каракулу кулаком, кулаком...»
– Да уж! А в детстве даже не задумываешься, – озадачился Витька. – Как будто так и надо...
– Я читала в одной статье: детьми его стихи воспринимаются нормально, – тоном лектора сообщила я. – Потому что дают выход детской жестокости.
– Внутрь пойдем? – поторопил меня он. – Холодно же!
И я первой пошла к входу, слегка обидевшись на такое пренебрежение моими энциклопедическими познаниями.
Как и следовало ожидать, мы оказались единственными посетителями музея.
– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – засуетилась женщина, кутавшаяся в теплый пуховой платок. – Раздевайтесь, я вам все покажу.
– Что это она нам покажет? – забеспокоилась я, когда мы снимали куртки и вешали их в крохотном гардеробе.
