Сергей Георгиев - Собаки не ошибаются
— Ну что ж, ребятки, — добрым голосом начал тренер, — посмотрел я на вас, посмотрел… Вы мне, ребята, понравились… Рад бы всех вас взять, да не могу.
Вот тогда-то Костя и понял, что жизнь его не удалась. Потому что другого спортклуба в их небольшом городке не было, а в этот — набор раз в год.
— Так вот вы, ребятишки, — тренер посмотрел на троицу справа, — приходите в среду, в спортивной форме, понятно?
— Понятно! — дружно гаркнули «ребятишки».
— Ну а вы, друзья дорогие… Не у всех сразу получается… В следующий раз посмотрим… А пока…
В коридоре костлявый презрительно хмыкнул и вихляющей походкой поплёлся в раздевалку, мурлыкая под нос какую-то песенку. Косте показалось, сквозь слёзы. Остальные шли молча.
Костя стоял в коридоре возле замёрзшего окна и не мог понять, что же произошло. И если произошло, как такое могло случиться. Как он, лучший нападающий школы, тот, перед кем трепетали даже защитники-восьмиклассники, вдруг оказался у этого маленького окошка, сквозь которое и летом-то почти ничего не видно, а зимой и подавно. На этом противном окошке мороз нарисовал свои дурацкие, никому не нужные узоры.
Костя прижал большой палец к холодному стеклу. Протаяла круглая дырочка.
И тут Костя словно очнулся. Чуть пониже растаявшего круга приложил к стеклу ребро ладони, слегка прикоснулся в другом месте. Так рисовать по морозному стеклу умел в своей школе только он, Костя Трофимов, ученик седьмого «Б».
Нарисованный на стекле тренер получился очень похожим. Коротышка с длинным носом — Костя специально сделал ему нос подлиннее, и получилось похоже, даже лучше, чем если бы он нарисовал нос таким, каким тот был на самом деле.
А рядом — тот громила. Вот так его! Молодой, а уже сутулый, пополам согнулся, начальника своего слушает.
А вот и команда их, все как обезьяны по канатам развесились!
Кто-то кашлянул за Костиной спиной. Костя обернулся — тренер.
— Ну а ты что домой не идёшь?
Костя промолчал.
— Да, я понимаю, тебе нельзя без баскетбола, — вздохнул тренер, и Костю неприятно кольнула мысль: откуда он узнал?
— Видишь ли… — тренер вдруг увидел Костины рисунки: — Хм… Да-а…
«Ну и пусть смотрит! Пусть! Пусть знает!»
— Да-а… — повторил тренер, — здорово! Неужели я в самом деле такой?
— Если нет, как же вы догадались, что это вы? — буркнул Костя.
— Ну да, конечно, — просто согласился тренер. — Ты пойми меня, дружок. Пойми правильно. Ты — не баскетболист.
— А кто, кто?! — запальчиво выкрикнул Костя.
— Не знаю, парень. Если б знать… Ну а вот так, — тренер кивнул на рисунки, — ты думаешь, кто-нибудь из них сможет?
Он не сказал, кто это «они», но и так было понятно — те, кому повезло, те, кто остался в зале и снова придёт в среду!
— А вы попробуйте выгоните их тоже, может, кто-то и нарисует!
— Вот только не надо быть злым! — тренер положил на Костино плечо неожиданно тяжёлую руку. И ничего больше не сказал, вернулся в зал. А для чего выходил — непонятно.
Костя посмотрел ему вслед, потом на своё «творчество». И стало ему невыносимо противно, потому что эти его рисунки…
Ещё никогда в жизни не рисовал он такой гадкой неправды! И тренер совсем не такой!
ВРАТАРЬ СБОРНОЙ
Змей Горыныч у бортика легко обыграл неповоротливого Катая. Тот, неуклюже развернувшись, бросился за нападающим, но было уже поздно: даже не притормозив, Змей с ходу «щёлкнул» — и шайба ткнулась в металлическую сетку ворот. Катай что-то негромко сказал Змею Горынычу. От забора не было слышно, что. Змей пожал плечами и неторопливо покатился к центру площадки. Всё было понятно и без слов: легко забивать в пустые ворота!
У Лёшки на заборе своё любимое место есть — левее столба, там ещё скоба торчит — для ног удобно. И вообще, когда на заборе сидят и смотрят хоккей, это уже трибуна получается.
Болельщики всегда приходили раньше хоккеистов, рассаживались на заборе, как воробьи. И ждали.
— Ты за кого? — каждый раз спрашивал Юрка Соболев, хотя мог бы и не спрашивать.
— За наших! — каждый раз гордо отвечал Лёшка.
Змей Горыныч с Катаем, нападающий и защитник, кругами раскатывались теперь рядом, о чём-то разговаривая. Остальные хоккеисты занимались кто чем: приседали у бортика, просто размахивали руками. Шайба одиноко чернела в центре поля.
Конечно, тренировка — это ещё не игра. Игра — завтра. Сборная против сборной, «наши» против тридцать третьей школы. И завтра мощный, слегка неуклюжий Гена Катай уже не станет кисло подмигивать Змею Горынычу, а просто даст ему такой точный пас, что пусть в ворота соперника встанет хоть сам Владислав Третьяк…
Да, а вот кто будет защищать ворота «наших»?
Игроки собрались в кучу, обступили какого-то парня, прибежавшего со стороны школы. Змей Горыныч слегка прижал Катая к бортику — так, шутя показал силовой приём — и рванулся к остальным.
Парень что-то рассказывал, возбуждённо размахивая руками. Змей послушал-послушал и в сердцах хрястнул клюшкой об лёд… И тут его взгляд упал на забор. Змей подкатился ближе, к самому бортику.
Лёшка с Юркой замерли: человек всегда чувствует, что сейчас, в этот самый момент произойдёт нечто особенное, важное и надо быть внутренне готовым не прошлёпать этого.
Змей Горыныч пронзительно свистнул и махнул клюшкой. Лёшка сразу понял, что машет он именно ему, но на всякий случай оглянулся по сторонам.
— Ты, ты, толстый! — крикнул Змей. — Ну, чего сидишь, давай сюда!
Лёшка спрыгнул с забора в глубокий снег, провалился, но почти бегом бросился к Змею.
— Ты из нашей школы? Из какого класса? — спросил Змей.
— Из нашей. Из четвёртого… «А»…
— Это хорошо, «подставками» мы не балуемся!
Тяжело подкатился защитник.
— Ты чего это, Змей?
— Взгляни, если мы вот этот «сундучок» заместо Портного поставим? Он же половину ворот просто так закроет, не двигаясь даже!
Впервые в жизни Лёшка не обиделся, хотя разговор шёл о его излишней полноте. Даже, удивительное дело, ему было приятно! Ну кто ещё сможет почти полностью закрыть собой ворота сборной школы?!
Катай странно хрюкнул. Но Змей, положив сильную руку на Лёшкино плечо, серьёзно спросил:
— Шайбы не испугаешься?
— Нет, — еле выдавил из себя Лёшка: счастье душило его, мешая говорить.
— Ты хоть на коньках-то можешь стоять, сундук? — угрюмо поинтересовался Катай.
— Да…
— Портной тоже в валенках начинал! — успокоил Катая и Лёшку Змей Горыныч. Вратарь Портной, в миру Валька Портнов, был лучшим другом Змея, и уж тому ли не знать, в чём Валька начинал!
Ребята в одинаковых зелёных свитерах с цифрами на спине недоверчиво оглядели нового вратаря, одетого в длинное зимнее пальто и подшитые валенки, но никто ничего не сказал.
Змей подтолкнул Лёшку к воротам.
— Саня, кинь ему краги! — скомандовал он.
Перед Лёшкой на лёд одна за другой шлёпнулись великолепные хоккейные рукавицы.
— Вратарских нет, попробуй пока в этих.
— Фотографию бы ему прикрыть… — сказал кто-то.
Лёшка понял: нужна вратарская маска! Да где её взять?
— Ничего, я так…
— Профессионал! Канадец из НХЛ! — похвалил Змей Горыныч. И стремительно помчался к центру поля. — В одни ворота играем, так что смотри!
Шайба металась по площадке как сумасшедшая, и Лёшка не видел ничего кроме неё.
— Спокойнее! Спокойнее! — время от времени дышал над ухом надёжный защитник Катай. — Не суетись!
Лёшка бросался навстречу шайбе, забыв о боли. Прыгал без щитков, в своём неуклюжем пальто, отбивал шайбу тонкими, не вратарскими крагами.
— А ты ничего! — сказал кто-то из «зелёных» после тренировки.
Домой они возвращались вместе со Змеем Горынычем. Тот тащил мешок с доспехами и одной рукой опирался о Лёшкино плечо.
— Гад он, Портной, понимаешь! — устало говорил Змей.
— Он же твой друг, — несмело возражал Лёшка. — Мало ли что могло случиться…
Впервые в своей жизни он вот так, на равных, разговаривал со взрослым человеком, семиклассником.
— Тоже мне, друг! Друзья разве так поступают?! Знал же, гад, что игра, знал! А на тренировке его нет! Генка сбегал домой к нему — соседи говорят, к бабке укатил на все каникулы! Даже не предупредил!
— Может быть, там с бабушкой что-то?..
— Ха! Утром встанешь на коньки. И чтобы как сегодня! Со временем будешь у нас классным вратарём, это я тебе обещаю! Не таким, как Портной, — дырка и есть дырка!
— А если напропускаю завтра?
— А ты не пропускай! Приодеть вот только тебя надо… Так что приходи пораньше! Подберём что-нибудь…
На следующее утро Лёшка примчался на школьный двор часа за полтора до начала игры. Коньки болтались у него на шее… Страшно хотелось тут же переобуться и выбежать на лёд. Но он знал, что нельзя напрасно тратить силы, которые понадобятся во время игры!
