Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

«Почему так получается, — с обидой думал Илюша, проходя по базару, — почему глаза у торгашей становятся злющими, блестят завистью, как только они видят деньги… Хорошо бы назло буржуям собрать свою коммуну, записать туда пацанов, кто победнее, а потом прийти сюда с красным знаменем и сказать: „Сдавайтесь, частники, коммунары пришли!“ И чтобы в комсомольском магазине появилось все, что душе угодно, — заходи и покупай!»

Теперь Илюша часто встречал на базаре Гогу Каретникова. Его выгнали из школы, хотя он хвастался, будто сам ушел, и всюду говорил: «Считаю унизительным учиться в большевистской школе, где и учителя-то неграмотные». Но Каретников форсил. Бродя по базару, он заигрывал с беспризорными — соберет целую ораву и угощает мороженым. Наверно, готовил какую-нибудь пакость Советской власти. Он даже с Врангелем подружился и поил его портвейном.

Цель этой «дружбы» открылась неожиданно.

Однажды утром Солдатская улица была разбужена истошными криками Бантиковых.

Илюша был на огороде и, услышав шум, прильнул к щелке соседского забора. То, что он увидел, сначала рассмешило его, а потом озадачило. Загнав Врангеля в курятник, Егорка и Варька тузили его. Егорка держал брата, Варька таскала за волосы и, нанося удары веником по лицу и плечам, приговаривала: «Вот тебе за сарай! Вот тебе!» Врангель не успевал увертываться от ударов и вопил во все горло: «Не знал я, что это ваш сарай! Пусти волосы, больно!»

Оказалось, что Бантиковы лупили брата за то, что именно он поджег сарай на пустынном дворе. Бориска оправдывался, говорил, что Гога уговорил его поджечь сарай, дал за работу денег и зажигалку-сапожок в придачу.

Чистосердечное признание смягчило вину. Егорка и Варька отпустили «душу на покаяние». Врангель, дергая носом, присел на край кадушки и стал прикладывать к царапинам лопух. При этом он ворчал обиженно:

— Черти… Разве можно так драться? Ведь я вам, кажется, не чужой.

— Хуже… Из-за тебя чуть юбка не сгорела, рожа бесстыжая! Все дело испортил: знаешь, как мы боролись против бога?

— Зачем? — глуповато спросил Врангель.

— Тьфу, бестолковый! Ты за бога или за… Ленина?

— За Ленина.

— И мы за Ленина. А теперь нам собираться негде…

— Я вам новое место найду… На чердаке нардома были?

— Нет.

Лестница противно скрипела под ногами. Илюша приложил палец к губам, подавая ребятам знак не шуметь. Те, крадучись, лезли за ним наверх.

Вот и крышка люка. Илюша приподнял ее, подпер плечами и держал, пока остальные не проникли на чердак. Тихонько опустив крышку, он послушал, нет ли чего подозрительного, и на цыпочках пошел к слуховому окну, где было посветлее.

Ребята расселись на деревянных перекрытиях, смотрели друг на друга настороженно. Кащею попала в лицо паутина, и он чихнул. На него зашикали.

— А если скауты за нами следили? — сказал Кащей.

— Выдумаешь…

— Здесь еще лучше, чем в нашем сарае, — весело заключил Левка.

— Страшновато, — сказала Варька. — Чердачище вон какой огромный. Здесь, наверно, дезертиры скрывались.

Левка засветил приготовленный каганец, поднял его над головой и произнес:

— Сейчас проверим, где спрятались твои дезертиры.

— Сядь, — остановил его Илюша, — никого там нет. Лучше поговорим, что делать.

— Как — что? — удивился Егорка. — Богов жечь.

— Нельзя. Тина сказала, что так попов не одолеешь. Да и надоело возиться с богами. Надо что-то получше придумать.

— Книжки будем читать, — предложила Варька. — У меня есть сказка про Царевну-лягушку.

— Выдумала! — поморщился Левка. — Цари нашу кровь пили, а мы будем про них сказки читать?

— Тогда в футбол сыграем, — подсказала Варька. — Я чулок пожертвую, соломой набьем, и получится мяч.

— Хватит глупости болтать, — сказал Илюша. — Рассуждаете, как дети малые. Разве нет дел поважнее?..

У него был секрет: Степа доделывал говорящее радио и с минуты на минуту должен был появиться на чердаке. Тогда и начнут они разговор, ради которого собрали здесь ребят, — разговор о детской коммуне.

Никто не заметил, как Егорка и Левка скрылись в дальнем углу чердака. Скоро ребята вернулись с добычей. Егорка приволок связку старых газет. А Левка, пыхтя, тащил что-то огромное, круглое. Это оказался барабан, и находка вызвала бурю восторгов. Ребята ощупывали погнутый и дырявый солдатский барабан. Каждому хотелось погреметь, но Илюша запретил. Он лишь сам тихонько постукал ногтем по гулкому боку барабана, боясь наделать шума — примчится заведующий нардомом Сережка, и тогда все пропало.

— А здесь вот дыра, — сказала Варька и просунула кулак в барабан.

— Мыши прогрызли…

— Отнесите его в угол, — сказал Егорка, а сам взял из связки газету, сдул с нее пыль и стал рассматривать. — Старые газеты, еще про Деникина.

Ребята мигом растащили газеты. В одной писали про Буденного. В другой были нарисованы смешные карикатуры на буржуев. Илюша расстелил свою газету, лег на нее животом и сказал:

— Давайте я буду вслух читать. Здесь вот про Деникина интересно: «Генерал Деникин — белогвардеец. Ленин — коммунист. Выбирай, товарищ беспартийный, кто тебе ближе!»

— Я Ленина выбираю, — сказал Левка.

— И я Ленина, — повторила Варька.

Илюша продолжал читать:

— «Крестьянин и рабочий! Если не хочешь, чтобы фабрики и заводы опять забрали капиталисты, ты должен вступить в партию коммунистов!»

— Батюшка в церкви говорил, что коммунисты — антихристово племя, — с опаской проговорил Кащей.

— Брехун твой батюшка, — осадил его Илюша. — Если хочешь, я могу сказать, кто такие коммунисты. Им ненавистны слова: «твое — мое». Так только при царе неправильно жили, каждый старался себе заграбастать. Дядя Коля Азаров у Ленина был и видел, что у него пальто заштопанное и кепка одна, а башмаки вовсе худые. Почему? Потому что Ленин не говорит «твое — мое», а прежде о людях думает, старается, чтобы детишки не голодали.

— Илюшка, а что такое коммунизм? — спросил Егорка.

— Будущая жизнь. Все тогда будет бесплатно. Захочешь есть — иди в коммунистическую столовую, и тебе дадут пообедать.

— А если денег нету?

— Не нужны там деньги, просто так садись и ешь.

Кащей недоверчиво усмехнулся.

— Это каждый наестся и уйдет. Такого быть не может.

— А вот и может… Тогда люди будут жить справедливо и дружно.

— А если кто придерется? — спросила Варька.

— Никто не будет придираться.

— А если налетит? — допытывалась Варька.

— Дать в зубы, и дело с концом, — отрезал Левка.

На лестнице послышались крадущиеся шаги.

— Не бойтесь, это Степка.

Крышка приподнялась, и в люке показалась Степина голова.

— Где вы здесь? — спросил он сердитым шепотом: в поисках ребят он успел набить себе шишку.

— Сюда иди, — позвал Илюша.

Степа шагнул, но ударился о балку и, потирая ушибленное колено, пробурчал:

— Ну куда вы попрятались, не найдешь никого…

Послышался сдержанный смех. По нему Степа и нашел друзей.

— Принес? — спросил Илюша.

Степа молча достал из-под рубашки фанерный ящичек, сдул с балки пыль, сел, а коробку поставил себе на колени. От нее тянулся шнур с гуттаперчевым наушником на конце.

— Что это? — разом спросили ребята, и только Илюша помалкивал, загадочно усмехаясь.

Егорка потянулся было рукой к таинственному Степиному ящичку, но тот не дал притронуться.

— Не лезь.

Ребята склонились над самодельным аппаратом, дыша друг другу в затылок. Степа орудовал рычажком с иголкой, тыкал ею в серебристый кристаллик, уверяя, что будет музыка. Но, кроме скрипа, в наушнике ничего не было слышно.

Все же и эти звуки были так удивительны, что приводили ребят в восторг. Одни, прижимая наушник, говорили, что слышат музыку. Другие разочарованно возвращали верную трубку:

— Ничего не слыхать… Стреляет в ухо.

— Скажи, Степка, можно по твоему ящику услышать голос с другой улицы?

— Из Японии и то можно. Только жалко, не умеем по-ихнему разговаривать. Вот сделаю приемник побольше, тогда и с Марса голос поймаю.

— Ври больше. Разве на Марсе есть люди?

— Есть! — поспешила заверить Варька. — Марсианами называются. Только у них голова как дыня, вверх торчком, а живот маленький.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Егорка.

— Вот и знаю. На Коровинской одна тетка говорила, что у нее по соседству живет старик глухой, забыла фамилию… Он ираплан делает и на нем с Яченского луга к звездам полетит.

— Циолковский, — солидно сказал Степа. — Мы к нему Домой на экскурсию ходили.

Рассказывая, Степа не смотрел на ребят, ловко орудовал в приемнике, находил нужный винтик и подкручивал, скреплял тонкие проволочки.