Николай Шундик - На Севере дальнем
Чочой, напряженный и нетерпеливый, жадно слушал каждое слово Виктора Сергеевича и Таграта, не забывая, однако, поглядывать на дорогу, по которой должен был приехать в поселок Гоомо. Ему казалось, что время тянется мучительно медленно. Мальчику нестерпимо хотелось, чтобы встреча с Гоомо произошла сейчас же.
И вдруг Чочой услыхал слова о том, что злые люди, о которых говорил Виктор Сергеевич, — это мистер Кэмби и шаман Мэнгылю.
Чочой отшатнулся, словно от удара. «Кэмби здесь! Мэнгылю здесь! Что же это такое? Почему они здесь?» — вихрем взметнулись тревожные мысли.
— Вы не пускайте их! Ни за что не пускайте в поселок! — закричал Чочой, пробиваясь руками, головой, плечами к Виктору Сергеевичу и Таграту.
— Успокойся, Чочой, — услыхал он голос Таграта. — Они шли к нам как враги, их и встретили как врагов!
Гоомо и Чумкель выехали с заставы в поселок Рэн на попутном автомобиле. Крепко вцепившись руками в борта машины, Гоомо жадно вглядывался в не забытые еще с детства родные места. Десятки картин далекого детства всплывали в памяти одна за другой. «Вот там я поймал в капкан первого в жизни песца... А вот у того каменного столба я однажды потерял свой нож...»
Машина мчалась по извилистой дороге. Ветер бил в разгоряченное лицо Гоомо. Порой ему казалось, что он стоит на одном месте, а на него со стремительной быстротой надвигается что-то огромное, до каждой песчинки, до каждого кустика знакомое и родное.
Навстречу Гоомо двигалась его родная земля.
Чумкель сидел в кабине. Напряженно наклонившись вперед, он, казалось, всем своим существом рвался туда, где ждал его отец, где должен был встретить его сын. Сын, которого он ни разу в жизни не видел!
Машина с ходу сделала крутой поворот, и сразу, как на ладони, показался поселок. Гоомо резко наклонился. Он непременно хотел схватить своими глазами все, все сразу, что только можно было увидеть.
Автомобиль остановился. Гоомо спрыгнул на землю, схватил рванувшегося к нему Чочоя на руки и, словно боясь, что кто-нибудь отнимет у него мальчика, которого он любил больше всех на свете, понес его куда-то в сторону, все сильней и сильней прижимая его к своей груди.
— Живой!.. Живой!.. Живой!.. — повторял он, словно только этим словом мог выразить все, что было у него на душе.
Опустив Чочоя на землю, Гоомо присел перед ним на корточки и неуклюже вытер своими огрубевшими руками слезы радости на щеках мальчика. И Чочою было дороже всего на свете в эту минуту прикосновение грубых рук Гоомо к его лицу.
— Вон Вияль бежит! — встрепенулся Чочой.
Гоомо вскочил на ноги и действительно сразу узнал сестру, которую помнил еще девочкой.
Рот у Вияль был открыт в беззвучном крике. Она обхватила голову Гоомо руками и мгновение смотрела в его глаза, как бы спрашивая: «Это ты, мой брат Гоомо, тот самый Гоомо, которого я помню совсем мальчиком?..»
Гоомо шумно втянул в себя воздух, в котором ему почудились запахи далекого детства, и крепко прижался своей обветренной горячей щекой к влажному лицу сестры.
А Чумкель остановился перед застывшей толпой, превозмогая головокружение; окинул взглядом все лица и вдруг увидел перед собой словно выросшего из-под земли родного отца, протянувшего к нему руки...
Крики радости оглушили Чумкеля. Он увидел, что на него надвинулась взволнованная толпа, попытался рассмотреть среди молодых смеющихся лиц то единственное лицо, по которому он должен был узнать своего сына. Не знал Чумкель, что сын его стоял совсем рядом с ним, жадно вглядываясь в него.
Схватив протянутые руки Кэргыля, Чумкель крепко, по-мужски, обнял его и спросил:
— Отец, а где он? Где?
Кэргыль повернул голову в сторону Тынэта. Губы Чумкеля дрогнули. Он что-то хотел сказать, но слов не нашлось. Тогда он быстро-быстро ощупал руки и плечи Тынэта, ощупал цепко, словно этим жестом хотел сразу, в первое же мгновение приблизить к самому сердцу пока еще далекого и совсем неизвестного ему человека.
— Какой ты большой, какой сильный! Какой ты ловкий, быстрый, меткий, наверное! — наконец промолвил Чумкель в наступившей тишине.
Лицо Тынэта вспыхнуло ослепительной белозубой улыбкой. И в этой улыбке для Чумкеля вдруг ожило до последней мельчайшей черточки лицо жены, с которой его навсегда разлучили в тот давний проклятый день. И только в это мгновение он всем существом своим по-настоящему почувствовал, что у него действительно есть сын.
— Сын! — тихо промолвил Чумкель.
— Люди! — послышался громкий голос Таграта. — Идемте в наш клуб на большой праздник встречи!
Толпа всколыхнулась и направилась к клубу.
Гоомо поднял на руки своих племянников, Чочоя и Кэукая, и, увлекаемый толпой, пошел к большому дому, который назывался непонятным словом «клуб».
— Что это у вас за красные шарфики на груди? — спросил он, поглядывая то на Чочоя, то на Кэукая.
— Это не шарфики, это пионерские галстуки, — с какой-то особенной гордостью, озадачившей Гоомо, ответил Чочой. — Мы тебе расскажем. Мы тебе много-много расскажем и много покажем!
Примечания
1
Торбаза — меховая обувь.
2
Яранга — чукотское жилище, сделанное из оленьих шкур, натянутых на деревянный остов.
3
Кунгас — небольшое морское судно, обычно буксируемое катером.
4
Камлание — действия шамана, когда он шаманит.
5
Полог — спальное помещение в яранге, сшивается из оленьих шкур.
6
Витувит — болотный мох. Употребляется в качестве фитиля.
7
Рэтэм — сшитые оленьи шкуры, которыми покрывается остов яранги.
8
Чоыргин — передняя стена полога, открывающаяся снизу вверх; она служит входом в полог.
9
Копылья — вертикальные стойки в нарте.
10
Юкола — вяленая рыба.
11
Некоторые чукчи все еще держат в жилище деревянных божков, которые, по их поверью, являются хранителями домашнего очага.
12
Пятерной прыжок — прыжок пять раз с места без разбега. Это любимое спортивное состязание чукотских ребят.
13
Гольды — нанайцы, народность, живущая в бассейне реки Амур.
14
Кораль — здесь: загон, сделанный из нарт, где запрягают ездовых оленей.
15
Остол — палка с окованным острым концом. Остолом пользуются, когда нужно затормозить нарту.
16
Камусы — снятые с оленьих ног шкуры, из которых чукчи шьют торбаза, рукавицы и проч.
17
Белки — нерпичьи детеныши, еще имеющие белый цвет. Когда белки вырастают, они становятся пятнистыми.
18
Алык — собачья упряжь.
19
Потяг — длинный ремень с кольцами, к которому пристегиваются впряженные в алыки собаки.
20
Баран нарты — деревянная или железная дуга, за которую держится каюр, управляющий собачьей упряжкой.
21
Трахома — вирусная болезнь, поражающая глаза и приводящая к слепоте.
22
«Лайф» — американский реакционный журнал.
23
Чымнэ — олений бык, чымначгын — бычище.
24
Гетто — особые еврейские кварталы в больших средневековых городах, за пределами которых евреи не имели права селиться. В годы второй мировой войны гитлеровцы насаждали гетто на завоеванной территории, превратив их в подлинные лагери смерти. Сейчас в американских городах существуют негритянские гетто. Это одна из гнусных форм преследования негров а США.
25
Прэрэм — лепешка из вареного мяса, смешанного с жиром.
26
Лагтак (лахтак) — морской заяц, млекопитающее семейства настоящих тюленей.
27
Акын — длинный, тонкий нерпичий ремень, к концу которого прикреплена колотушка с острыми крючками.
